Иннокентий Полтораки : Обет молчания

Но я не терплю слово «друзья»,
Я не терплю слово «любовь»,
Я не терплю слово «всегда» –
Я не терплю слов!
(БГ «Всё, что я хочу»)

Мы говорим «Ленин»,
а подразумеваем – «партия»...
(В.В.Маяковский «Хорошо!»)


Если родную речь слушать с пелёнок,
её разучаешься понимать –
Слова становятся частью пароля,
а ключ в словарях не сыскать.

Мы называем это Дружбой,
но это – общая цепь;
И мы называем этот дом Храмом,
который больше похож на склеп;
То, что мы называем Любовью –
часто условный рефлекс;
И каждый считает себя Спортсменом,
пробежав статью в «Спорт-Экспресс».

Это кажется Объективной Реальностью,
но в действительности – складный глюк;
А то, что нам представляется Подвигом, –
давно отработанный трюк;
Мы называем это Карьерой,
но это сплошной ипподром;
Поэт толкует о Вдохновеньи,
тогда как это похмельный синдром.

Кругом твердят о Науке,
исполняя бумажный обряд;
И зовут Красотой уродство,
одетое в пёстрый наряд;
Мы называем Добром охотно
наш минутный каприз;
И мы говорим о Присутствии Господа,
наблюдая присутствие ряс.

Мы называем это Свободой,
упёршись в ворота новой тюрьмы;
И объявляем его Идиотом,
когда он продвинется дальше, чем мы;
Если мы говорим о Мире,
значит, завтра будет война;
И когда ты скажешь мне: «До свиданья!» –
я услышу: «Пошёл ты на...»

Мы часто путаем Силу
с судорогой в челюстях;
А то, что мы называем Волей, –
потворство своим страстям;
Мы во Враги зачисляем того,
кто не стал нам заклятым другом…
Всё это могло бы быть Истиной,
если бы не было догмой.

Мои слова не особенно вежливы, –
но лучше быть злым, чем слепым,
Ходить иностранцем в своей стране
и с языком оставаться немым.
Всё, что мы можем сказать друг другу,
за нас сказали глаза;
И этот язык очень просто понять,
если забыть о словах.

Но я не терплю слово «друзья»,
Я не терплю слово «любовь»,
Я не терплю слово «всегда» –
Я не терплю слов!
БГ «Всё, что я хочу»
Мы говорим «Ленин»,
а подразумеваем – «партия»...
В.В. Маяковский «Хорошо!»
Если родную речь слушать с пелёнок,
её разучаешься понимать –
Слова становятся частью пароля,
а ключ в словарях не сыскать.
Мы называем это Дружбой,
но это – общая цепь;
И мы называем этот дом Храмом,
который больше похож на склеп;
То, что мы называем Любовью –
часто условный рефлекс;
И каждый считает себя Спортсменом,
пробежав статью в «Спорт-Экспресс».
Это кажется Объективной Реальностью,
но в действительности – складный глюк;
А то, что нам представляется Подвигом, –
давно отработанный трюк;
Мы называем это Карьерой,
но это сплошной ипподром;
Поэт толкует о Вдохновеньи,
тогда как это похмельный синдром.
Кругом твердят о Науке,
исполняя бумажный обряд;
И зовут Красотой уродство,
одетое в пёстрый наряд;
Мы называем Добром охотно
наш минутный каприз;
И мы говорим о Присутствии Господа,
наблюдая присутствие ряс.
Мы называем это Свободой,
упёршись в ворота новой тюрьмы;
И объявляем его Идиотом,
когда он продвинется дальше, чем мы;
Если мы говорим о Мире,
значит, завтра будет война;
И когда ты скажешь мне: «До свиданья!» –
я услышу: «Пошёл ты на...»
Мы часто путаем Силу
с судорогой в челюстях;
А то, что мы называем Волей, –
потворство своим страстям;
Мы во Враги зачисляем того,
кто не стал нам заклятым другом…
Всё это могло бы быть Истиной,
если бы не было догмой.
Мои слова не особенно вежливы, –
но лучше быть злым, чем слепым,
Ходить иностранцем в своей стране
и с языком оставаться немым.
Всё, что мы можем сказать друг другу,
за нас сказали глаза;
И этот язык очень просто понять,
если забыть о словах.