Захаров : Иблания IV. Ниже неба бездна

Знаете что? Всегда приходится торопиться, когда тебе на пятки наступает вечность. Впрочем, это дано понять далеко не каждому. Поэтому, когда Иблан Первый оказался на побережье Северного Ледовитого океана, бедолага не рухнул в изнеможении на мягкий мох; из последних сил, он немедля принялся лизать омываемые прибоем солёные камни. С упоением предаваясь процессу, он вскоре догадался, что в расщелине, например, соли скапливается больше, нежели на относительно гладкой поверхности. Также ему показалось, будто бы в углублении солёность имеет какой-то неприятный запах подтухшей селёдки. Правда, тогда иблану было всё равно.

Далеко-далеко над горизонтом сгорало последнее солнце земли. В пространстве воцарилась мёртвая тишь, нарушаемая лишь мерным шуршанием ибланианского языка, да негромким чавканьем и причмокиванием губищами. Лето, август: гон – некая относительная благодать. Между тем, даже и в состоянии самозабвения, реинкарнант не прекращал настороженно вращать ушами и косить бельмами, резонно предполагая встретить опасность с самой неожиданной стороны. Именно врождённая сторожкость и позволила ему углядеть лёгкую тень, промелькнувшую поодаль, в чаще карликовых берёз.

- Писец?- первое, что пришло в голову.
- Нет, не так. Писец белый и пушистый, а то призрачная тень,- возразил ему внутренний Голос.

И тут сосущее чувство голода напомнило ибланианину, что он не абы кто, а лось. Нет, не так… И тут сосущее чувство голода напомнило лосю, что он не абы кто, а гордый Иблан, последний из ибланиан. Тогда он, воздев очи горе, вожделенно возопил:
- Аннушка!..
А дальнее эхо вторило ему:
- Ау-шки!

Обнадёженный благосклонностью, несчастный возопил шибче прежнего. В ту же секунду небо разверзлось, и в отверстии показался грозный Лось Небесный. Ну, конечно же! Ведь все лосёвые быки не преминут подраться за лосиху во время гона. Вот и небесный не удержался: заслышав призывную песнь Первого, явился на разборку. Здоровый падло оказался, матёрый; запрокинул рога, взревел настолько громогласно, что тучи в смятении заклубились и молнии пучками посыпались окрест. И хлынул ливень.

Пред лицем разъярённого соперника, задрожали поджилки у нашего робкого земного лося, а коленки стали предательски подгибаться. Делать нечего, развернулись они и стали уходить на махах, вдвоём с надоедливым внутренним Голосом, прочь от синего Белого моря. Только пресная вода из луж расплёскивалась брызгами из-под копыт.
- Ну, козёл! Да ты не мужик! Уроду рога надо было поотшибать!- ярился внутри Голос. Но лось бежал себе и бежал, не обращая внимания на понукания. Потому что бежать, это нормально для лося. Если что.
- Трус! Тряпка! Размазня!- резюмировал Голос и надменно отвернулся.

Повсюду на мшистых кочках во множестве росли красивые, пятнистые грибы. Не замедляя бег, Иблан ловко хватал их оттопыренной нижней губой и проглатывал не жуя. Не сразу, но как только червячок голода чуток заморился, произошло нечто непредвиденное. Всё началось с песни:
- Ля-ля-ля, ля-ля-ля! Ля-ля-ля, тополя!- внезапно раздалось изнутри.

От неожиданности, сохатый стал на месте как вкопанный. И напрасно. Болотистая почва тут же засосала его по колени. Никогда, понимаете? – никогда нельзя останавливаться на полдороги! Но ему-то это было невдомёк! Воспользовавшись благоприятным обстоятельством, отовсюду немедленно налетели тучи мошкары. Ведь у лосей нету хвостов, чтоб отмахиваться от этих назойливых насекомых.
- Я не трус.
- А кто?
- Ибн Лан. И я нарочно побегал, имея целью догнать тень, промелькнувшую поодаль. Нарочно.
- Ты правильно поступил, видишь?

Осмотревшись, иблан заметил, что зловонная жижа поглощает его, делая всё меньше и меньше размером. Чтоб иметь возможность удержаться на зыбкой поверхности, он решил распластаться, однако забыл как управляться с ногами. А потом забылось и это, когда вокруг хороводом заплясали призрачные тени.
- Аннушки, ани-ани!- радостно вскричал ибланианин.
А в ответ лишь раскатисто зазвучал ибланический хохот, по типу ржания. Ему даже на миг показалось, будто бы все-все Иблане Первые встали из своих могил, намереваясь напоследок поржать над последним.

- То есть Ангелы твои,- вскользь заметил Голос.
- Изыди!- велел Иблан и устремил взор в небеса,- Тяжко мне, не носит боле меня земля ибланская, проминается.
- Ау-шки!- вдруг ответило дальнее эхо.
Лось встрепенулся и раззявил рот. Пузырьки болотного газа, поднимаясь на поверхность со дна, лопались и исчезали бесследно. В этот торжественный момент душа свободная протиснулась сквозь горло и воспарила над бренным телом барахтающегося в бездне лося. А кое-кто из Ангелов даже тихонько всплакнул, отвернувшись. Два, или три Ангела всплакнули. Вот.