Пузо : ТРАМВАЙНЫЙ ДОМ.

Пох и Нах сказали «вах!».
«Ох!» - добавил после Пох.
«Ах!» - не растерялся Нах.

Мальчик Тон толкал Маятник. Часы большие, старые. Напольные. Дети всегда толкают маятник, совершенно спокойно управляя Временем и подгоняя Взрослых. Такое.
«Динь-динь» - дзынькнул чешский трамвай «Шкода» с красными бортами и въехал в Трамвайный Дом. Депо? Нет. Не депо. Депо – это явление одноэтажное, а Трамвайный Дом был именно домом в том понимании, в котором мы подразумеваем Дом. Этажи. Квартиры. Жизнь. Или Жызнь? Такое.
Кондукторы суетились. Конец дня. Гаечные ключи и пробки электрических счётчиков кивали Маятнику. Кивали как старые знакомые, но с опаской, будто кивок каждого будет недостаточно кивлив и случится Неприятное. Мальчика Тона они не видели. Правильно – они не люди. Такое.
- «Ты неповоротлив» - свистнул чайник утюгу.
- «А ты пуст» - пробасил утюг.
Такое.
Трамвайный Дом вывешивал бельё на балконы и звенел трамваями. Трамваи огрызались и плевались кондукторами. Нет кондукторов хороших и нет кондукторов плохих. Есть кондукторы, с которыми можно договориться и с которыми нельзя. Но все они боятся Маятника. Потому что у каждого есть шея. Мальчик Тон не боялся Маятника. Он только догадывался, но Бабуля сказала – нельзя, грех страшный. И мальчик Тон больше не думал. Такое.
Маятник в очередной раз рубил голову кондуктору. Кондуктор показывал билетики, удостоверение, право на жизнь, но Маятник это только маятник. Мальчик Тон не видел кондуктора.
- Вкусно, правда? – спросила Бабуля, давая мальчику Тону печенье.
- Вкусно. – Мальчик Тон качнул Маятник. На мгновение он увидел Старуху. Но ведь Бабуля и Старуха – это разные вещи, правда? Опять таки, грех страшный… Такое.
Велосипедный звонок играл в догонялки с трамвайным колесом. Дети.
Трамвайный Дом готовил еду. Звонки, грохот колёс о рельсы. Месяц май. Мальчик Тон ест. Бабуля. Такое…
Трамвайного Дома больше нет, как и нет пятого маршрута. Даже вывеска «ТОРГОВЛЯ КАВКАЗСКИМИ ФРУКТАМИ КАЛАНДАДЗЕ» новая. Нет и деревянного дома на углу Лесной и Новолесной. Такое.