Шева : Фуэте

— …А не ощущаете ли вы порой давление груза ответственности статуса примы-балерины? Когда, как говорят французы — положение обязывает?
- Вы знаете — нет. Да я и не виноград, чтобы меня давили. Я очень самодостаточный человек, и мое эго позволяет мне чувствовать себя комфортно практически в любой жизненной ситуации. Тем более, что я прекрасно знаю, что все, что я имею — я имею заслуженно.
- Мне кажется людям свойственно проецировать на собственную жизнь увиденные сюжеты, узнавать себя в театральных героях. Применимы ли эти слова к вам?
- Ни в коей мере. При всем желании ну не может женщина быть лебедем, ну никак! Согласитесь!
- Что бы вы могли посоветовать будущим балеринам?
- То же, что Владимир Ильич еще советовал: учиться, учиться и учиться! Причем были у него еще в этой фразе очень хорошие слова – «настоящим образом!». К сожалению, у нынешней молодежи совсем другой менталитет!
Мы в их годы такими не были!
- Как вам современные модернистские постановки?
- Ужасно, это просто ужасно! Это – неприкрытая манипуляция публикой. Ее вкусами, интересами. За свою долгую творческую жизнь я привыкла к зрелищной трактовке классических произведений, хорошему режиссерскому почерку.
Поэтому так часто ныне демонстрируемый нам компактный конформизм вызывает у меня профессиональное неприятие.
И вообще — неприемлемая сценическая манера поведения на сцене меня крайне раздражает
Ведь надо понимать: сцена — это черный ящик, ящик Пандоры, вещь в себе.
Черный квадрат, если хотите.
- Волнуетесь ли вы перед выходом на сцену?
- Волнение обязательно. Если балерина выходит на сцену и ей все равно, как она станцует, это — конец. В фигуральном смысле, конечно.
Мне интересно танцевать «драматургию»: эмоции, переживания, влюбленность, страдания. С каждым годом, когда я смотрю на нашу труппу, для меня становится все важнее, насколько эмоционален артист, способен ли он заставить зрителя смеяться или плакать.
- Какой ваш любимый спектакль?
- Хотите откровенно?
- Конечно, конечно!
- Я люблю все постановки. Где я танцую ведущую партию.
- Хм. Интересно, интересно. А как вам вообще реакция зрительского зала? Важна-неважна?
- Я отвечу иносказательно. Надеюсь, вы меня поймете. Из двух альтернативных вариантов мне больше импонирует выражение – …А штык-молодец! Вы меня поняли?
- Да, безусловно. Еще вопрос — ваше отношение к молодым артистам?
- Если коротко — не доросли еще. Претензий и амбиций много, а умения мало. Привыкли по клубам и дискотекам обращать внимание пьяной публики, и думают, что уже звездули.
Некоторые из них считают, что моя требовательность излишня и чрезмерна, но они не понимают, что только так можно вырастить настоящего артиста.
Вот мне до сих пор приходится танцевать сольные партии практически во всех спектаклях нашего театра.
Думаете — легко? Выходишь на сцену в «Спящей красавице», «Баядерке» или «Дон-Кихоте», и потом во время фуэте все время думаешь — хоть бы не завалиться!
Но затем вспоминаешь бессмертные слова покойного Саши Демьяненко — Надо, Федя, надо! — кружишься, кружишься, кружишься!
- Отношения с коллегами? Любят? Завидуют?
- Юноша! Сцена — это как мужчина. Делить которого с кем-то еще никто не хочет. Такова грустная селяви.
- Некоторые артисты публично заявляют, что они не любят представителей СМИ, журналистов. Не буду называть фамилии, они и так на слуху. Вы журналистов — любите? не любите?
- А чего их любить? Любить надо мужчин. Причем не тех, кто в колготках. А с журналистами надо общаться. Уважительно притом. Совершенно не понимаю артистов, которые могут нахамить журналисту, оскорбить, обозвать…
- Простите, по-моему у вас звонит мобилка!

- Что-то случилось? По лицу смею предположить — какое-то неприятное известие?
- Да уж… Чей-то милый голос сказал, что я — йобнутая.
- Фу…это…
- Да нет, какое фуэте? Обычная хуета.
- А знаете…
- Знаю. Свободен.
- А может…
- Чего-то аж голова разболелась. Сказано же тебе, милдруг — нахуй, нахуй!