net_pointov : Точка отсчета (на конкурс)

Здравствуйте. Меня зовут Аня Гераскина.
Я жила в Киеве, а затем полгода провела в Индонезии.
Я сбежала? Я уехала? Почему в Индонезию? Что там вообще делать? На эти и некоторые другие вопросы я попробую дать ответ заинтересованным лицам и себе в первую очередь.



Появились в лексиконе слова «экспат», «эмиграция», «Родина» — полезай в кузов. Вернее будь готов, что кому-то это не понравится, кому-то понравится, а кто-то скажет, отмахнувшись свежей газетой с something-happen news, «зажрались там совсем в своей Украине».

Еще год назад я рвала на груди тельняшку, а в моем случае кофточку, и признавалась родной стране в вечной любви. Гордо говорила, что, несмотря на русскоговорящую родню и щи по понедельникам, взяла и самостоятельно выучила украинский, да так хорошо, что песни мною можно петь и на хлеб поверх сала намазывать. Потом, правда, бравада сменилась скепсисом: кровь мне искренне подпортили особо настырные националистично настроенные личности. А первый звоночек прозвенел, когда я, такая востребованная, участвовала в стихийном ток-шоу и выдавливала по словам в микрофон: Почему. Я. Не. Нужна. Своей. Стране. И. Своей. Литературе.? Почему мне все тыкают в лицо то, что я пишу на русском и «пойди, мол, дорогая у своих попроси», а как только у меня что-то начинает получаться, заискивающе говорят — украинская поэтесса, киевская писательница?

Любить страну после этого стало сложнее, но, тем не менее, интересней. Появилась в этом какая-то страдальческая нотка что ли, надрыв, эмоция. Которая неожиданно выплеснулась в такое вот стихотворение, и паззл, впрочем, давно собранный где-то в подсознании, окончательно сложился. Очень надеюсь, что в мою пользу.


В тени украинских черешен я долго не протяну.
Послушай, я слово держу, но оно обжигает кожу.
Хочу разлюбить эту немощную страну,
Чтоб было себе дороже.
…
Я если люблю, ты же знаешь, я пью с лица.
Без льда, чистоганом, да так что блюю полночи.
Сестра, тут бессмы- и безмысленно отрицать,
Но эта страна совершенно меня не хочет.
Мне кажется, если уйду, то представит счет
За свет и за воду, за номер моей мобилы,
За мальчика,
Дождь во дворе,
За прогулы, черт...
И даже за то, что ее до сих пор любила.


Собственно я и ушла. Прихватив с собой, как оказалось, бутылку вина, пакет трусов и стопку книг (Шишкин, Соколов, Гольдштейн), чем окончательно расставила свои жизненные приоритеты.

Кто я на сегодняшний день? — Широко известный в узких кругах поэт и прозаик, лауреат конкурсов, участник фестивалей. Мне 27 лет. Я была харьковчанкой, была киевлянкой, была геологом, была и рекламистом. Но в какой-то момент, придумав 20 синонимов к слову «инновационный», решила поменять свою жизнь и выбрала точкой отсчета остров Бали, куда переехала с твердым намереньем дописать таки полноценную книгу.

Почему? — На Бали я почувствовала что-то до боли свое, что-то, что нужно именно сейчас и здесь, на конкретном этапе жизни. Удивила даже сама себя, вот не дам соврать. Некоторые называют это легкомыслием. Мне же по душе слово «авантюризм». В любом случае опыт проживания за границей, да еще и в Азии — бесценный. Я учусь рассуждать по-другому, учусь не бояться, и чувствую, кстати, вот прямо физическое сопротивление моего организма таким переменам. Будто пытаешься сесть на шпагат и думаешь — порвусь сейчас по шву, поминайте, как звали.
Родину я люблю. А издалека так особенно. Здесь, в прекрасном далёке, я четко поняла, что значит для меня родной язык. Мало того — не так важно, где писатель живет, важно, чтобы он периодически оттуда уезжал посмотреть со стороны на родные края, покорчиться в воспоминаниях, собрать в копилку новых образов, смахнуть пыль со лба, когда пот уже не смахивается. Самолеты, попутчики, гербарии, контрацептивы, жареная рыба — все в копилку. Дело Плюшкина живо. В принципе для многих литература — это шанс побыть другим человеком, оставаясь при этом самим собой. Поэтому сейчас, когда у многих остро стоит проблема самоидентификации, страна активно ищет героев.

Уехав, понимаешь, что жизнь на Родине — это не весь мир, а кусочек, и может самый важный, но не самый большой. И писать нужно не о жизни в Украине, России, а о жизни в принципе. Вот и перебежчик Акунин сказал, что воздух нашей Родины лишен флюида дисциплины, поэтому придумывается лучше Здесь, а пишется лучше Там. Мое Там — это Убуд, город, где любила Элизабет Гилберт, автор культовой среди разновозрастных девиц книги «Есть. Молиться. Любить.». А еще Убуд — культурная столица «острова богов», которую окрестили местным Питером по количеству дождей и предметов искусства на душу населения. Здесь время течет мед-лен-но, Интернет работает мед-лен-но. И вроде все в воздухе, бери и пользуйся, но многие стопорятся именно на этапе задумок или расслабленного творчества «для друзей». Туристы, «зимовщики», экспаты… Остров, считай, та же подводная лодка, с которой никуда не денешься, здесь все всех знают. Идеальное место для воспоминаний. Городской режим, график здесь практически нереализуемы, а чтобы запустить идею в работу, определенно нужна скорость. Я вот тоже больше заглядывалась на франжипаны, а когда меня спрашивали «Ну как ты там?» отвечала, что ем «панкейки с пайнеплом» (вместо того, чтобы сказать «блины с ананасом»). Мой английский упростился, появились заискивающие индонезийские нотки. Знаете, как на бахасе жареный банан? Писан горенг. Нашим же туристам особо любо слово «сука» — что в переводе означает «нравится».

Сая сука писан горенг.
Сая сука рідна Україна.

Разрыв с любимой страной все равно, что «давай останемся друзьями». И не хочется ведь хаять, хочется вспоминать лучшие моменты, закрывать глаза где-то в открыточной лазури Padang Bai и слышать в щебете балийских торговок гнусавое «семечки-орехи-чурчхела». Да и мало кто может похвастаться — «вот всё, разом и навсегда». Поэтому и не зарекается от возвращения а, как та блудливая девица, ищет, где лучше или, как рыба, где глубже.

Определенно, в этом «чемоданном» состоянии не я первая и не я последняя.
Сколько писателей уже сказало «Я уезжаю»?
Сколько было Здесь, а теперь есть Там. В другой стране. В другой — тоесть не в этой. Сколько их, деятелей искусств хороших и разных, которым, как и мне, по ночам снится (или не снится, что уж греха таить) теплый треснувший помидор прямо с грядки и щербатый советский бидон в горошек.

Сколько и Доколе?
Мне бы очень хотелось знать.