Дмитрий (Ааора) Скребнев : Актриса умерла во вторник

Актриса умерла во вторник.
В субботу я спал. Телефон зазвонил резко и набатом.
Леди Гага не умеет петь. Как и Мадонна. Они просто задают стиль.
«Bad Romance».

Я сел. Одеяла не было. Был только пододеяльник, наброшенный на колени. И трусов не было. Я это почувствовал стоящим членом. Он приподнимал синий хлопок пододеяльника.
Сел.
Посмотрел на окно.
Понял, что звонит телефон.
Нажал на кнопку.
- Олег? — голос был таким знакомым.
Я его знал с детства.
-У, — ответил я.
- Это Маргарита Павловна, — сказала трубка.
И вот тогда я протрезвел.
.
- Вам удобно говорить?
- Да, конечно…
- Простите, что рано звоню, но у меня очень мало времени…
- Маргарита Павловна, да нет проблем. То есть… нет…. Да, я могу говорить.
- Хорошо.
Пауза.
- Олег, а у вас не найдется сегодня полчаса, чтобы встретиться со мной?
Я сидел. Сушняк и так был сильный. А тут пить захотелось еще сильней.
- Сегодня?.. – неуверенно спросил я.
- Да.
Я сказал, а потом подумал.
- Прекрасно. Вы не могли бы приехать. А то мне трудно выходить из дома.
- Да.
Я глотал горло, как сумасшедший, хотя слюны в нем не было.
- Когда Вы сможете.
Я замолчал. А потом сказал самую глупость:
- А когда надо…?
Телефонная трубка улыбнулась. Так снисходительно и аристократично. И я ее узнал. Это точно была она. Так улыбались только двое – она и Никита.
- Я бы хотела сегодня. До обеда.
- Хорошо, — сказал я.
.
Барбарис лежал в зале. На нем лежала простыня и стоял июль. Простыня двигалась в такт минету, июль парил назло всем.
Барбарис поднял голову.
- Ты че?
- Мне надо.
- Уебывать?
- Да лежите.
Простыня откинулась и Гришка вынырнул и зыркнул на меня. Он ревновал.
Я махнул рукой. Барбарис знает, где ключи. Сам пошел на кухню и выпил кофе. Или коньяк. Потом оделся и пошел за руль, но решил не садиться и позвонил в такси.
.
В ее доме могут жить только тараканы и интеллигенты. Это я вспомнил фразу, которую когда то прочел в сетке.
Она открыла дверь.
Красивая, но старая.
Прошло три года, когда я последний раз ебался в этой квартире. Она тогда играла еще. В театре. И каждый ее спектакль мы отмечали еблей.
- Проходите. Ноги оставьте.
Но я снял.
- Пойдемте.
Никита кончил на эту шерсть когда то. Шерстяной плед на кресле в кухне. Да это и не кухня была. Это скорее был зал славы. По всем стенам фотографии Актрисы, ее мужа, пусть и недолгого, и Никиты.
Я сел не сразу.
Я посмотрел на него.
Жизнь идет дальше, даже если красота уходит.
Живот стянуло – после выпивки ебаться хочется с неимоверной силой. А он был реально красив… Че за слово – реально… Он был просто красив.
- Вы пьяны? – спросила Актриса.
- Нет, — соврал я.
Она села напротив.
- А вы его любили?
И тут я замолчал. Поизучал снежинки на дне чашки с чаем.
Полминуты.
А потом решил сказать.
- Нет.
Я ждал изморози по стенам кухни, но она сказала:
- Я и не надеялась.
И изморозь пошла внутри меня.
- Я хотела на вас посмотреть, — сказала она чуть позже. – Все-таки, интересно, кого мог полюбить мой сын.
И тишина.
Я помешал сахар в остывающем чае.
- А вы хорошо сыграли в «…..»…, — сказал я.
Она посмотрела на меня.
- Лучше бы я сыграла …
.
Мы много не плакали. Это не та история. Мы бы плакали, если бы нам было, что терять. А терять нам было нечего. Кроме того, что мы могли бы.
.
Но женщины на самом деле умеют любить. Причем, только тех, кто смог полюбить их сыновей.
.
Актриса умерла во вторник. Рак кишечника. Рак – это вообще очень банально и скучно.