Шева : Раздватричетырепять

Все не так. Все.
Везде сплошное вранье.
Что со стороны властных структур, что со стороны так называемых демократов, что в средствах массовой информации, что в заявлениях как наших, так и зарубежных политических деятелей и организаций.
Тотальная и беззастенчивая ложь, массово внедряемая в сознание электората свободными от совести и независимыми от правды политически ангажированными журналистами и агентами влияния.
Мы судим о событиях в мире по картинке в телевизоре. Но ведь картинка – это уже итог. А что было первопричиной, действительно ли было так, как рассказывают и показывают, никто не знает.
Вы верите в Аль-Каиду, ее нападение на башни-близнецы?
И я нет.
Вы верите в чистоту и непорочность помыслов народных масс, совершивших цветные революции на Ближнем Востоке?
То-то.
Может, в богоизбранность Саакашвили?
Почему-то нет.
Кто-то еще верит, что реклама — двигатель прогресса?
Или что наш суд — самый гуманный суд в мире?
Не смешите меня.
Говорить на белое — черное, а на черное — белое, — это главная фишка нынешней жизни. И не просто говорить – а беззастенчиво нагло орать, брызжа слюной и демонстративно не слушая оппонента. Не забывая отслеживать попадание в телекамеры.
- А я так считаю! Кто думает по-другому — мой личный враг!
Апофеоз и апофигей демократии и свободы слова.
Кто не в этом мэйнстриме, тот — не в тренде.
К сожалению, тем жизнь и отличается от сказки, что добро в ней редко побеждает зло.
Это раз.

Агрессивность окружающего мира. Это два.
Причем на всех уровнях.
Если на геополитическом уровне непрерывные военные конфликты по всему миру, непрекращающиеся Ираки, Афганистаны, Хусейны, Мубараки, японские скалистые необитаемые острова, будь они неладны, и неизменные ограниченные контингенты, конечно же, миротворческие, то на бытовом уровне — убьют не за понюшку табака.
Вон — как на Украине. Заурядный посетитель торгового центра положил насмерть троих охранников. Причем — в комнате охраны. И ушел. По своим делам. Не заморачиваясь.
Или просто переедут в пьяном виде. Как тех детишек на остановке.
О паранормальных психопатических явлениях народу нынешних мессий типа Pussy Riot или украинских Femen и говорить нечего.
Неизлечимо.

Бедность, нищета. Это три.
Дожили – ты можешь работать, получать зарплату, но быть бедным.
Как там было, в старом анекдоте времен перестройки — …да я вот третий день не ел…Ну батенька, заставлять себя надо!
Понятно, что голодные сейчас не ходят, но…
Вы поняли, о чем я.
Тем более, что с экрана-то, с экрана…
Молочные реки, кисельные берега…
Так и вспоминается из детства — …по усам текло, да в рот не попало!

Оголтелый, брутальный, разнузданный сексизм. Это четыре.
Куда ни кинь-плюнь – девушки, девушки, девушки…
От объявлений о массажных салонах и всяческих услугах до назойливо лезущей в глаза наружной рекламы.
С непременной грудью четвертого размера, приоткрытыми губами и призывно откляченной задницей.
Но это еще что. Вон, на Украине хотели принять закон о «Запрете пропаганды гомосексуализма»! Так Европа сразу возбудилась — вы что?! как так можно с европейскими ценностями? и на порог не пустим в европейский дом с такими подходами! варвары неумытые!
Куда там Светлакову с его Челябинском.

Повальное безразличие – это пять.
Никто никому не нужен и ничего не должен. Даже если должен.
Дожили.
Такие понятия как совесть, честность, порядочность, сострадание, взаимовыручка, бескорыстная дружба — утрачены напрочь.
- Приду сейчас домой, сяду за комп и напишу. Ей-богу, напишу. В газету. Или на конкурс какой-нибудь!
Да, вот на конкурс – в самый раз!
Ибо нет сил уже терпеть эту инфантильную конгруэнтность, эти феромоновые фрустрации, искусственные манипуляции, притянутые за уши интерпретации, загоняющие поистине трансцендентную изначальную харизму каждого адекватного индивидуума в прокрустово ложе, а точнее — жалкое стойло его кондоминиума.
Доколе?!
Вдруг Лоханкин остановился. И даже непроизвольно ударил себя по лбу.
- Кстати — пять!
Вышел зайчик погулять!
Вторую неделю в доме нет нихуя горячей воды – и никого это неебет!
Мудаки!
И пидарасы!

Расстроенный, перестал думать о главном.
Вошел в подъезд. Лифт, слава Богу, работал. Нассано сегодня не было.
Открыв дверь в квартиру, сразу почувствовал – что-то не так, как утром.
Где-то будто что-то булькало.
Бросился в ванную, потрогал трубу. Горячая!
Дали таки горячую воду, дали наконец!
Не выдержал, радостно произнес — А жизнь то — налаживается!

Лежал в ванне весь такой расслабленный, умиротворенный, благостный. Можно сказать — погруженный в нирвану.
Не ту, которая Курт Кобейн, а ту, которая — похуизм.
- Хорошо-то как! Сейчас выйду, пивка еще холодного с форельной соломкой…да не буду я ни хера писать! Себе дороже! Сейчас этих публицистов, как метко выразился недавно модный литературный диджей — пишущих пафосные памфлеты, как собак нерезаных!
Вдруг что-то кольнуло ниже спины. В правом полушарии.
Затем в правом же яйце.
- Что за херня? – удивился Лоханкин.
- Прямо как иголка. Откуда, етить ее?!
А громко включенный телевизор, — глуховат Лоханкин стал последнее время, — еще и подъебнул фразой из рекламного ролика очередного плацебо — Ой-ой-ой! Умирает зайчик мой!