Jess : Пузыри (на конкурс)

Бесконечный водоворот проблем сваливается на человека со всех экранов, из пересудов, со страниц бумажных и, конечно же, пиксельных. Мы прорвались в информационный век, мы за свободы и равенство (с богатыми и успешными). Мы за возможность на максимально долгий срок усадить свою самость в промятое кресло и работать, искать, покупать, творить, жаловаться, знакомиться и заниматься сексом в интернете. Мы стремимся расширить наши возможности, охватываем общением сотни мертвых душ, зависших в социальных сетях и средствах для обмена сообщениями. В своей политической активности мы с упоением разгадываем шарады из того, кто именно и как спонсировал народные волнения или устраивал гонения на творческую личность. Линчуем пьяных водителей и загоняем в резервацию курильщиков, не забывая ратовать за свободы, снижение бремени каких-либо прав и честный суд в собственном диванном исполнении. Мы советуем, как писать законы, и долго любуемся собственными правками, изменяющими что-либо лишь для нашего монитора. Мы давимся полезной пищей, истощая силу воли до полного паралича и вырабатывая чувство вины при поглощении чего-то чуть калорийнее крысиного хвоста. Мы поглощаем моду в растянутых под грузом мыслей джинсах, посыпанных разноцветным рисом, высмеивая или принимая ее. Мы следим за тем, как старятся и паясничают чужие нам люди, теперь уже и в трехмерных проекциях. Мы все делаем на бегу, постоянно ускоряя шаг. Все потому, что любая остановка грозит нам столкновением с собой. Бежал, спешил и вдруг, налетев на себя самого, споткнулся.

Растворяясь в мире, человек бьет себя, как личность, на гигабайты и ускоренные нейроны, на политические замысловатые узоры, вплетая в них любую свою эмоцию — от удивления и заинтересованности до гордого неприятия с ароматом альпийской свежести, а значит, отдавая часть себя. Часы тикают в одном и том же ритме. География часовых полюсов сдвигается лишь росчерком пера – на обкатку стихийно возникших экономических выкладок. А само время ускоряется немыслимыми бумажными препонами, новыми обсуждениями, постоянными рывками и нано-технологиями. Часть времени мы платим, как налог, средствам массовых информаций и глобальным сетям, с их свежими интересными новостям, которые, как перченые куры-гриль, щедро обсыпаны рекламой и туманными намеками, напрочь отбивающими любой запах. И этот налог каждый день все растет наравне с остальными. Тик-так. Так мало времени. Времени для тупого булавочного укола через тугие поры восприятия.

Наш мир наполнен сотней мыльных информационных пузырей. Они лопаются о кожу, покрывая тело липкой пленкой, забивая кожное дыхание. Гонят нас в поисках кислорода все быстрей и быстрей вперед, захватывая и увлекая. Уже никому не важно, что там внутри, скребется ли кто, воет, плачет, радуется. Часто ли мы говорим о том, о чем хотелось бы? И именно с тем человеком, к которому прислушаемся? Часто ли останавливаемся, чтобы узнать о желаниях и проблемах самого загнанного в мире существа — себя самого? Каждый делает такие остановки. Сам, или под давлением обстоятельств, не вписавшись лбом в острый угол жизненных коллизий. При наличии множества возможностей, десятков друзей и сотен знакомых, мы остаемся внутренне одинокими. Сублимации, депрессии и тренинги лопаются очередным мыльным пузырем, вылетая из щедро взбитой социумом пены. Человек еще не дошел до того рубежа, когда сама его суть, что часто именуем мы душой, разлетится беззвучно на сотню радужных шариков и покинет владельца, смешавшись с остальным круговоротом. Внутреннее одиночество растет, опаляя страхом остановок. Оно пожирает неуверенностью и мутирует в свой самый страшный вид — крик среди спешащей толпы, на полном ходу, а не запертый в статичной картине. Беззвучный крик, бьющий набатом в барабанные перепонки и мечущийся внутри, заглушаемый пригоршнями таблеток и выплескивающийся в пистолетных выстрелах.

Иногда нужно остановиться и на минуту застыть в тишине. Это будет минута памяти тому очередному мыльному пузырю, который скоро разольется по душе переливающейся пленкой, не смывающейся даже чернильно-пиксельным потоком.