Бабанин : ТРИ ТОВАРИЩА-2.

Прошло ровно сорок дней, как умер Макс… Они не прошли, они пролетели. Мы с Дэном после похоронных хлопот вернулись к своим делам, а Макса, если клерикалы не врут, все это время водили за руку и показывали, кого куда «поселили». Наверное, это была самая интересная экскурсия за всю его сорокасемилетнюю жизнь. И вот сейчас мы сидим на бетонном цоколе и молча пьем дешевый вискарь, а Макс по идее, ответствует на Суде, и ему, может именно сейчас, определяют меру наказания. Причем, любая мера – пожизненно, точнее, — посмертно.

Наверняка на том Суде глупо врать, изворачиваться и запутывать «следствие» — они знают все и даже больше. Да и «свидетели» по делу Макса тоже где-то там. А таких «свидетелей» наберется предостаточно – Макс успел «поучаствовать» в двух войнушках и нескольких локальных конфликтах. После афгана молоденький, но седой старлей демобилизовался и пошел в волонтеры, то бишь, в наемники. Из его нечастых откровений мы с Дэном поняли, что ему было пофигу: справедливая война или нет. Единственный его принцип – только не против «братьев-славян»! Медалей, орденов и званий за его «работу», понятно, не давали, зато платили более, чем прилично: он купил себе бывшую генеральскую квартиру в центре; по-спартански, но со вкусом обставил ее, открыл два ресторана и ночной клуб; менял тачки каждые полгода и на свои средства воздвиг… небольшую часовню. Да, насколько я знаю, он еще очень много помогал Дому малютки. Еще Макс однажды признался, что ему предлагали «поработать» в различных структурах, я так понял, что «структура» — это бандюки. Он, к счастью, отказался.

- О чем ты думаешь?
- Что?
- Я спрашиваю, о чем ты думаешь? У тебя такой вид, будто ты где-то далеко.
- Я представил, что стоит сейчас Макс на Страшном суде и ждет вынесения приговора. А за спиной сжимает в руке граммов двести пластита и детонатор. А Судья, ничтоже сумняшеся, оглашает ему вышак. Макс улыбается и выдергивает чеку.
- Дурак ты!
- И, представляешь, в этот момент здесь, на Земле – гроза и молнии. А мы с тобой, да и другие люди – тоже, думают: все нормально, осенью они часто бывают. А там – хуясь и воронка радиусом в двенадцать метров. Вспомнил Данте и девять кругов Ада – там ведь тоже воронка. Может, кто-то держал за спиной не пластит, а два кусочка критической массы спизженного оружейного урана. Я даже помню имя подсудимого – Вельзеевул. Он же – Озазель, он же – Люцифер, он же – Воланд, он же – Сатана, он же – Дьявол, он же..!
- Прекрати истерику! И без тебя херово. Придумает хуй знает что, «наснимает» себе кино, сам в это поверит, а потом еще заставит поверить и других! Давай накатим. Ну, Макс, за тебя! Держись там, без излишеств и выебонов. Дрогнули!

Мы пьем, а я вспоминаю, как был свидетелем на свадьбе Макса… Невесте было девятнадцать годиков и звали ее как-то стремно – Каролина! Он сказал нам, что она – профессиональная танцовщица и любит его до беспамятства, даже из дома ушла. Для него это был веский довод в пользу официального брака. Но когда мы с ним и с Дэном забирали невесту из дому, я понял, что из такого «дома» я бы тоже ушел к Максу. Причем в день первого знакомства! Маленькая комнатушка в коммунальной квартире одноэтажного барака, которую невеста делила с папашей-алкашом и блядского вида мамашкой по имени «Лидуся» — так она всем представлялась. В разгар свадебного застолья Каролина, как бы невзначай, положила под столом свою ладошку мне на ширинку… А еще чуть позже попросила пригласить ее на танец. Макс добродушно улыбнулся, кивнул головой и пригласил свидетельницу – она тоже танцовщица. Каролина склонила голову мне на плечо и промурлыкала в самое ухо: «Жаль, что я встретила тебя так поздно. Ну, ничего, мы ведь свое наверстаем, верно?». Я посмотрел на Макса, но он о чем-то весело болтал со свидетельницей…

- Бабанин, завязывай «отлетать»! Допиваем и по коням, вон, смотри, кажись, гроза надвигается. Мне кажется, что у тебя измена на почве того разговора, нет?
- Какого разговора?
- Ну, про потенцию, кратность, простату, струю?.. Не бери в голову – все равно тебе никто не поверил. Ты тут не при чем. Иначе, я бы тоже лежал где-нибудь рядышком с Максом.
- Мудак!
- А ты – пиздун тот еще. 1:1.

Мы встречались очень редко, «по большим церковным праздникам». Либо Макс, возвращаясь из очередной «командировки», чуть не силой вез нас с Дэном за город в свой домик у озера, либо… А вот других-то поводов для встреч и не было. Но в тот день мы с ним совершенно случайно столкнулись лоб-в-лоб под «биг бендом», вызвонили Дэна и пошли в… стриптиз-клуб –в этот вечер там «танцевала» Каролина. Мы сидели, смеялись, бухали, пиздели, восхищались ее талантом извиваться змеей на пилоне. Не сговариваясь, пошли «привязать коней»… Вот кто меня дернул за железу показать им фокус-покус?!

- Парни, смотрите, я отхожу все дальше и дальше, а струя все равно дотягивается до писсуара, как-будто все происходит в девятом классе. Помните, как мы поспорили? Не помните? Кто издалека добъет до унитаза. Ну-ка, ну-ка, теперь и вы попробуйте. На кону – «ред лейбл» ноль седьмой. Слабо?
Дэн заржал и стал пятиться спиной, но до меня не дошел сантиметров шестьдесят.
- Я сдаюсь! Макс – ты.
Макс сделал вид, что не услышал. По прерывистому шуму струи я понял, что он не выиграет.

Мы пили призовой вискарь, народ пялился на гуттаперчивую жену моего друга, а меня вдруг понесло:
- Чуваки, струя – это самый верный и надежный тест на простатит: есть струя — простатита нет. Ну и наоборот, соответственно. Вслед за простатитом вскоре приходит угрюмая аденома и – прощай девочки, здравствуй, грусть! Однажды ваш красноголовый боец не придет на подъем флага, и вот тогда всем – форменный пиздец. Уже не вы будете ебать коз, а вас за ваши же кровные будут ебать урологи в шоколадное отверстие. К счастью, пальцами! Хотя, хуй знает, чем они массируют, вы же стоите к ним жопой. А что у них на уме, никто не знает. Предлагаю выпить за простату – неземное счастье, как мужчины, так и женшины.
- Клоун! Ты всегда умел испортить настроение.
- А что я не так сказал? Вы поймите: нет простатита — есть секс. Может, кто-то добровольно хочет от этого отказаться, а? Дэн, вот сколько раз ты проникаешь в вагину? Я не спрашиваю, в чью. Кратность? Только не ври, а то я посчитаю частоту твоего пульса и установлю, на сколько ты спиздел.
- Я не считал.
- Пиздишь! Все мужики считают. Ты что, не мужик? Сколько?
- Уверенная тройка. Если не пью, могу и пять. А ты? Только не пизди, а то и я посчитаю, но не пульс, а твои зубы.
- Три… Четыре… Пять, если ей уж очень хочется.
- Чем докажешь?
- Могу поклясться своей простатой, могу позвонить «потерпевшей», могу пригласить вас на «следственный эксперимент».
- Небось на «виагру» подсел?
- Не дождешься — натюрель. И это еще не считая актов самоудовлетворения, когда вынужденно один. Так что, единственный орган в моем изможденном «нарзаном» организме, за который я спокоен, это – Ее Величество Простата. Святая Простата! Пьем!
- Знаешь, когда мужики в нашем возрасте хвастаются частотой секса, то они, скорее всего, уже «ушли из Большого секса и перешли на тренерскую работу». Ты что, в Книгу Гиннеса хочешь попасть, пижон?
- Нет, просто думаю, что рога мне не идут. Дело в том, что женщина нуждается в сексе в семь раз чаще мужчины, усек? А моя скво младше на пятнадцать лет, и я очень не хочу, чтобы кто-то доделывал за меня мою работу. Да и по статистике женщина, испытывающая регулярный оргазм со своим мужчиной, никогда не прибегнет к посторонней помощи. Ведь она все равно где-то «догонится», а ты, Дэн, об этом никогда и не узнаешь. Вот мне и приходится пыхтеть три-четыре раза в день.
- В неделю.
- Какую неделю?! В день, бля! Пьем.
- Макс, ты чего молчишь? Он же пиздит. Посмотри в его глаза.
- Не верите – пожалуйста. Но если у вас не растут рога, обратитесь к эндокринологу. Может, в организме кальция не хватает…

Первой взлетела на воздух машина хозяина стрип-клуба. Потом – поочередно: авторитета, директора супермаркета и заместителя мэра по капитальному строительству. «Вольво» вместе с ее хозяйкой – Каролиной – нашли сожженной возле заброшенного цементного завода…