Raskolnikoff : ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ.

Дощатая сцена. Посреди её – седобородый старик в шитом из толстого бурого сукна армяке и сапогах с высокими голенищами. Голову его венчает ушанка – набекрень.
Старик сидит на грубо сколоченном табурете и, вытянув перед собой руки, издаёт звуки:
- ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ.
На заднем фоне еле уловима музыка Римского-Корсакова «Полёт шмеля».
Внезапно голос из темноты:
- Помогите!
Старик, прервав на мгновение жужжание, оглядывается – никого. Далее:
- ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ.
- Помогите! – Раздаётся вновь, и в темноте уже можно разглядеть силуэт бегущего человека.
Старик совсем прекращает своё жужжание, оборачивается на голос, всматривается.
Подбегающий:
- Спасибо, что вы решили позаботиться обо мне.
Старик, с удивленным презрением: «Эгэ, помогаешь таким, а они ещё и хамят!», оглядывает подбегающего молодого человека. Тот одет в черное драповое пальто, ворот поднят, белёсые волосы растрёпаны ветром.
Подбегающий, насуплено:
- Ну-с… а что это у вас, мыльная пена в ухе?
Старик, удивлённо ковыряясь в ушной раковине заскорузлым пальцем:
- Да! Нет! Вроде?!
Подбежавший, облегчённо выдохнув:
- А, ну тогда, должно быть, это волна времени так сильно вас захлестнула — её пена, пена минуших дней причудилась мне в вашем образе. Вы, показалось мне, приняли изначально подбегание моё за нечто преступное?
Старик, одновременно отвернувшись и сложив на груди руки:
- Да ну вас!
Подбежавший внезапно толкает старика, тот валится наземь. Успев придержать покачнувшийся табурет, новоявленный хозяин его садится со словами:
- В людях не так смешны те качества, которыми они обладают, как те, на которые они претендуют.
Далее он презренно оглядывается на старика, оставшегося лежать, затем с мерзостной улыбкой вытягивает вперёд руки и издаёт:
- ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ.
Занавес.