Addam : осторожно на дорогах.

Ника сидит на холодном кафельном полу. Ника сломала коленку. Она слизывает, вытекающую из ранки смолу. А вокруг падают рамки и стенка. Она всегда была права и нравилось ей это, сегодня тухлая зола от его ей обета усыпила желание быть, пробудила желание не быть. Шепчет, устало, перебирая голоса струны: «Побудь во мне, мне жарко без тебя, очнись» А коленка болит, там дыра, удивительно – чудо! Она нашла, то место, куда иметь её не сможешь ты. Вот молодец, хвалю её, но жалко и легко прощаюсь с ней.

Холодный свет, оперблок, стерильно всё, а под плинтусом прячется таракашка. Он совесть моя, ему здесь не место. «Ввозите её». Красивая кожа, длинные ноги, ямочки милости щёку украсили. Наркоз. Может общий? Конечно, не скромничай. Снимаю перчатки и пальцами чистыми скольжу по губам, запинаюсь, действие препарата сушит тебя. Облизываю рот твой, привкус слабости, сладости, терпко и крепко. Как же тебе не повезло, ты попала в мой мир. Не плачь, родная, я хочу долго и нежно иметь только те щели, которые дарили ему насолоду. Твоя шея и венка на ней. Твоя грудь и соски. Твоего голоса тишина. Знаешь где он сейчас? Он ниже нас с тобой. Ты всё ещё думаешь, что хочешь быть с ним. Поверь мне, нет, ты не хочешь. Он ниже нас. Он ниже. У него был член. Он управлял тобой. Слабая, фарфоровая кукла Ника. Так он называл тебя? Он ниже. Три этажа, вниз, на лифте. Там знаешь что? Не знаешь, я тебя туда не отпущу. Мы залатаем твою коленку и всё. Он в морге. Как же пекут глазные яблоки. Хочешь яблочко, Ника? Он твой Адам, а я твоё будущее. Внутри у тебя горячо, мне нравится. Мы с тобой могли бы стать счастливой парой. Но ты ублажала его и ты его убила. Я не смогу тебе простить, ты не смогла его забыть. Я вижу рану, она похожа на его следы, которыми истоптана моя душа.
И я ушла.

Ведь не хирург я, всего лишь поломойка. Я мою суть любой палаты, ношу перчатки и хочу тебя. Поверь. Открыла дверь, а ты сидишь и плачешь, безумным шепотом полна твоя печаль. История банальна до безумия и такова её мораль — « когда он за рулём, ты не соси, а лишь беседы томные вести себе позволь, иначе будет что? А будет морг»