Березина Маша : Страшная сила

Брунгильда росла очень смышленой и любознательной девочкой. Ее выделяли среди многих учеников, она хорошо пела басом, отлично танцевала, не смотря на крупные габариты, и радовала родителей аппетитом.

- Мама, принеси мне восемь штук! — кричала Брунгильда из своей комнаты.
В просторной комнате стоял стол и кровать, играла живая музыка, четыре абсолютно разных инструмента, объединились для создания живого и пульсирующего звука, который поднимался вверх, к украшенному лепниной и росписью потолку, отражался от стен и заполнял собой все сверкающее пространство.
Музыканты дрожали от испуга тоненькими ножками, смотрели на девочку, которая танцевала перед зеркалами в алых туфельках. Она любовалась своим отражением в новом алом, в цвет туфелькам, платье с белоснежными кружевами у воротника. Звучание музыки заглушали лишь тяжелые удары блестящих каблучков о сверкающий паркетный пол.
В зал внесли большое блюдо, прикрытое серебряным куполом, два кувшина с холодным вишневым морсом, приборы и хрустальный бокал на высокой ножке.
- Какая красивая музыка… можно я съем одного музыканта, мам? — требовательно спрашивала девочка.
- Милая, тогда музыка уже не будет такой красивой.
Девочка надула розовые губки, села на стул и начала раскачиваться взад-вперед.
- Ну, хорошо, Брунгильда, кого из них ты хочешь съесть?
Музыканты, посиневшие от ужаса, начали страшно трястись и сбиваться с ритма, а девочка повернулась в их сторону и пристально разглядывала человечков.
- Скрипача! – взвизгнула Брунгильда.
Мама, нежно улыбаясь, протянула руку к мужичку со скрипкой, выхватила крошечный инструмент и откинула на пару дюймов.
- ИГРАЙТЕ! — ледяным голосом приказала мать.
Музыканты вцепились в инструменты и начали исполнять всю ту же мелодию, но уже без скрипки, эффект был уже не столь чарующим.
- Видишь, моя девочка, — продолжала мама, — сразу некрасиво стало.
- Да, мамочка, ну если что, я потом смогу откусить хотя бы одну ножку?
- Ты сначала ужин доешь, а потом поговорим, – строго обрубила мама.
Скрипач громко сглотнул, вжимаясь в зеркало за его спиной, и пополз за своей крошечной скрипкой.
Музыка снова заиграла.
Брунгильда вернулась к столу, облизываясь, она сняла с блюда купол, где сидели, в ожидании смерти, человечки, заглотив шесть из них, она с недовольством потянулась за зубочисткой.
- Ненавижу их скверные пальчики, вечно застревают между зубов.
Мама лишь улыбалась в ответ ребенку.
- Я наелась, в общем, оставь одного, перекушу перед сном, — сказала Брунгильда, слезая со стула.
- Брунгильда, помни, что разговаривать с человеками нельзя, ни в коем случае, они хитрые, злобные, пронырливые…
- Мам, да помню я, положи его в вазу с печеньем.
Мама собрала музыкантов в коробочку, положила человечка в голубую вазу и, доедая оставшегося, отправилась спать.
Брунгильда, заигралась и про человечка забыла, только ночью услышала странный, но жутко раздражающий стук. Она немножко полежала, подождала, но звук продолжался и не давал ей уснуть.
Девочка вскочила с кровати, надела тапочки, и с яростью помчалась к голубой вазе. Прикусив нижнюю губу, она пыталась аккуратно выудить надоевшего человека, но тот испачкался жирным печеньем и то и дело выпрыгивал из кулачка девочки. Тогда, она включила свет, приблизила лицо к вазе, неожиданно для себя, а может от безвыходности, она спросила:
- До каких пор ты будешь это продолжать, ведь уже совсем поздно!?
- Я думаю, сегодня меня уже нельзя есть… — раздался тоненький взволнованный голосок из вазы.
Девочка еще больше приблизила лицо, чтобы рассмотреть наглого человека.
- Мама не разрешает разговаривать с вами, и почему, ты сожрал все мое печенье?!!! – в бешенстве заорала Брунгильда, покраснев от возмущения.
Она начала вытряхивать безобразный продукт питания, и тот выпал мимо ее ладошки. Упав на тапочку, человечек быстро встал и побежал под кровать.
Прошло около трех часов, Брунгильду очень пугало, что мама отругает ее за сбежавшего человека, но поймать она его так и не смогла.
- Я устаааала, — ныла девочка.
- Хочешь, расскажу тебе сказку? – послышалось из-под кровати.
Делать ничего не оставалось, она подумала, что он отвлечется, и она его схватит. Сказка, которую рассказывал человечек, была очень интересной, с принцем и павлинами, с заколдованными речками, в общем, со всем, что ей ужасно нравилось. Позже, она нечаянно уснула, свесив голову с кровати.
Утром, Брунгильда была крайне взволнована. Она повсюду искала человека, но найти его не могла даже под кроватью. Маме девочка побоялась рассказать, что ночью все же заговорила с мерзким, хитрым и подлым человеком, а к полуночи, она снова, что-то услышала под кроватью.
- Человечек?! — испуганно кричала девочка.
- Да, это я, хочешь новую сказку, прекрасная Брунгильда?
- Я не могу с тобой разговаривать, вы очень плохие!
- Чем?
- Я...- девочка не знала точный ответ на вопрос.
- Может, ты думаешь, что я тебя съем? — тоненький голосок доносился уже гораздо ближе.
Девочка разразилась заливистым громким смехом, она не могла остановиться, пухленькими ручками она прикрывала рот, чтобы не разбудить дом, но все было тщетно, она лишь каталась от смеха по кровати.
С этой ночи, как они договорились, человечек рассказывал ей сказки, иногда очень веселые, а иногда Брунгильда плакала, переживая за придуманных героев. Спустя некоторое время, человек выходил из-под кровати и даже залезал на нее (кровать), болтал ножками и ел, спрятанную девочкой еду. Иногда, это было просто печенье, а иногда, огромные пирожные, на которые он мог сесть, как на кресло.
С тех пор, как она подружилась с Хорхе, так звали человечка, у нее пропал аппетит, она уже без удовольствия ела человечков, два-три, не больше, за целый день. Чаще она кушала фрукты и сладкое, мама ругала ее, но это было бесполезно. Ей даже скрипача уже не хотелось съесть.

- У тебя есть мама? — как то спросила Брунгильда.
- Была.., — грустно вздохнул Хорхе, присаживаясь на фруктовый мармелад.
- Ты бы хотел вернуться обратно, домой?
- Я бы скучал по тебе, девочка.

После этого разговора, Брунгильда покрылась странными штучками на коже, как потом ей рассказал Хорхе, это были мурашки. В следующие дни она уже размышляла, как вернуть человечка назад, домой, и хотя, она понимала, что тогда она его больше никогда не увидит, от мысли, что он будет счастлив, в ней, теплой рекой, разливалось счастье.
Через неделю, план по спасению человека был придуман. Иногда, отец Брунгильды отправлял жирных голубей ближе к земле, чтобы те скидывали письма с неба в необходимые ему места. Тут-то, человек должен был раскрыть, сшитый девочкой, красный парашют и спрыгнуть с голубя вместе с письмами.
Вечером, следуя плану, она попрощалась с Хорхе, посадила его в кожаный кармашек с письмами и пошла спать. Все прошло успешно, голубей выпустили.

Ночью, она долго плакала, вспоминая рассказы и сказки человека, про теплые страны, про нежное море, про чаек, про верных возлюбленных, вспоминала, как он радовался шоколаду, и как его пугала ее зубная щетка. Она поняла, что если бы он ее съел, ей было бы гораздо проще, она никогда не узнала, что такое тоска. Брунгильда, вдруг, осознала, почему мама не разрешала разговаривать с человеками, никто не догадывался, сколько силы таило их крохотное сердечко и как больно может быть от их искренних слов. Мама знала, что бессмертию людоедов страшна лишь одна жестокая болезнь, имя ей – тоска. Когда-то давно, когда сердце еще не захлопнуло двери для детских надежд, мама ею почти заболела.
Девочка-людоед нисколько не жалела ни того, что не съела его, ни того, что заговорила с ним, однажды ночью. Впервые, в своей юной жизни, она почувствовала яркий, согревающий свет, свет, который бы она не променяла даже на вкусного скрипача. Она больше не могла есть человеков, каждый из них напоминал ей о Хорхе. Незаменимых нет, скажете Вы, но Вы никогда не встретите и двух одинаковых, а возможно, повстречав, однажды, необходимое, будете искать его всю жизнь, встречая на своем пути лишь жалкие копии.

Брунгильда растаяла как облако, проливаясь сильным осенним дождем на землю, где жили подлые, хитрые, мерзкие человеки, которые и сами не знали о силе своих крохотных сердец.


*человеки — люди (слэнг древних людоедов)