Бабанин : Кладбище для женщин.

Это – кладбище для женщин. На входе так и написано «Lаdy”s only». У меня до вылета ровно один час и сорок восемь минут. Не так много, чтобы со всеми познакомиться, но вполне достаточно, чтобы… Иду, спотыкаясь, матерюсь и вежливо раскланиваюсь с каждой, кто смотрит на меня (отчего-то почти все они именно это и делают). Вспомнились виллисы и принц Альбер: меня не трогают, не зовут, не манят, не приглашают на «белый» танец…

Разглядываю высеченные в мраморе и в граните портреты – красивые, как, впрочем, и все молодые женщины. Жаль, что не бывает голубого гранита, ведь, наверняка, у некоторых из них глаза были именно такого цвета, а сейчас – все одинаковые: серые и черные, а еще холодные. И выражение – тоже одинаковое! Одиночество.

Достаю из бокового кармана флягу и пью за некоторых, хотя я их вовсе не знаю, так, просто пью и – все! После седьмого глотка понимаю, что даты смерти у всех совпадают не только годом, но и месяцем, и даже днем. «Странно», — думаю я и делаю один небольшой глоток. Может, они, как голубые киты, выкинулись на берег?.. А, может, был совершен теракт или плановая «зачистка»?.. Ведь критическую массу женщин на этой планете надо регулировать, иначе вся Земля станет их приютом. Все справедливо, но зачем же всех в один день?! Это может вызвать подозрения или дажде панику. Интересно: их хоронили вместе или по отдельности? Да какая разница, ведь их уже нет! Остались только даты, имена и… глаза. Женские глаза даже после смерти обладают гипнотическим эффектом!

Я знаю, что где-то здесь, на Женском кладбище, лежит и Она (не стану называть имени – вы непременно узнаете ее по глазам!). А дата совпадает с другими датами, но вот только памятника, стеллы и бюста нет. Не хватило денег. Обыкновенный крест, на котором табличка с выгравированной надписью «Вот и все». Она сама попросила…

Странно, что не видно и не слышно ни одной вороны. Нет даже угрюмых мужиков с кирками, лопатами и веревками – никого нет. Я и переполненное молодыми женщинами кладбище. И у каждой из них своя история, свое прошлое и отсутствие будущего. А еще – свои цветы и разные сигареты.

Пятьдесят четыре минуты до вылета. Во фляге — два последних глотка. Небо с мириадами звезд, которые похожи на веснушки. Галерея женских портретов. Асфальтированная дорожка и я на ней, не оставляющий ни следов, ни тени, «Вот и все», а рядом – расстеленная постель… Если сейчас лечь в нее и попытаться согреть своим теплом, то скоро она вернется из душа и заберется под одеяло, свернувшись котенком. Ну что, лечь или все-таки улететь? Два глотка, две жизни, две сигареты, два варианта…

Почти одновременно с ее возвращением объявили посадку. Один глоток, одна сигарета, одна жизнь с одной женщиной — без вариантов… Да и билет можно не сдавать.
- По-моему, ты не закрыла воду.
- Ну и что, никто и не заметит.

Вот и все! И это все – рядом, на расстоянии дыхания или его отсутствия.