Вита-ра : О любви большой и маленькой

Дикий пляж – это всегда укромное местечко, куда не ступала нога цивилизации.
Это адреналин и умиротворённость. Тропинка — спуск, подъём с риском свернуть себе шею, пятачок суши для одного — огромный валун, уходящий в море, и обросший зелёной бахромой. Узкая полоска песка.
Много солнца, худые тени – берег близкий, родной, уединённый.
Только скалы и волны. Фантасты называют такие места порталами.
Правда, можно обнаружить утопленника после шторма, но это случается крайне редко.

Матрёна любила Иннокентия. Иннокентий любил море. Матрёна ревновала. Когда любимый уходил на дикий пляж, она тащилась за ним следом. «А вдруг он там с кем-то встречается?»
Иногда, разрешая сидеть рядом с ним, рядом с морем, он разрешал ей скучать, скулить, нудить.
Но не в этот раз.
- Возвращайся домой, я буду писать стихотворение… о море.
- Иннокентий, ну я же лучше. Я пироги умею печь.
- Это не то, пироги можно засунуть в задницу…всё можно засунуть в задницу. Только море нельзя.
- Но я люблю тебя.
- Люби, кто запрещает?!
- Неужели в твоём сердце не нашлось места для меня? Кешенька, ты меня убиваешь!
- Ты навсегда останешься в моём стихотворении.
- В стихотворении? Но я там одна, без тебя.
Иннокентий попытался улыбнуться.
- Зато в полной безопасности.
- Да пошёл ты на хрен со своими стихами.
Матрёна разрыдалась.

Иннокентий был рад её словам, слезам.
Они не мешали ему думать, уже помогали —
«Как быстро любовь сменилась ненавистью – хватило несколько слов».
«Море легче всего рифмуется с горем».
«Когда Адам впервые увидел море, он полюбил, и Ева стала для него долгом»

Подул ветер. Небо резко потемнело. Медленные, шелестящие волны вспенились.
«Господи, до чего же быстро меняется, не успеваешь и глазом моргнуть»
«Как хорошо, что она увязалась за мной…достала,… сам бы я никогда не решился»
Иннокентий прыгнул в воду, но скорей всего, он в неё ушел.