Alfa Bravo : Цикл «Ин да мемориз». 06 - Баскетбол.

Баскетболом я стал заниматься плотно с шестого класса.

Просто за компанию, поскольку туда ходили мои одноклассники Макс и Санёк.

Они уже занимались там где-то год и играли очень неплохо, примерно через год-полтора я подтянулся до их уровня. Было очень забавно наблюдать как команда нашего класса, имея такой костяк из 3 игроков, помидорила все команды старшеклассников.

Мелюзга, показывающая неплохую комбинационную игру, обыгрывающая тебя один-в-один с ведением за спиной и между ног, с выходом на кольцо и проворотом мяча за спиной, доставляла.

Зрители на наши матчи собирались. Позже, класса с 10, мы договаривались с физруком и доставали на игру колонки. Насмотревшись игр NBA с их фирменными роликами U can’t touch this, мы тоже старались превратить соревнования в шоу и отжигали под MC Hammer, Masterboy и Maxx. Позже, в спортивном лагере к этому списку навсегда добавились девчонки из Tic Tac Toy. Их «Leck Mich am A,B,Zeh» заводила и настраивала на игру «нипадеццки»…

Denn zieht sich jetzt dein Pillermann nicht sofort einen Gummi an

Sag ich Dir klipp und klar, dann bin ich nicht mehr da

Leck mich am A, leck mich am B, leck mich am

Zeh, und dann geh wohinDu willst

А как заколачивались мячики под этот ритм, эхх… любо-дорого…



Давалось всё это ценой тяжёлых и упорных тренировок.

График был следующий:

- понедельник — вечерняя тренировка (большой зал)

- вторник — в 14-00 бассейн

- среда — вечерняя тренировка (большой зал)

- четверг — вечерняя тренировка (малый зал)

- пятница — вечерняя тренировка (большой зал)

- суббота — дневная тренировка (малый зал)

- воскресенье — утренняя тренировка (большой зал)

Малый зал отличался от большого тем, что в нём не было ворот для футзала и поэтому первые 20 минут разминки мы не гоняли в мини-футбол, а бегали с ускорениями и выпрыгивали. Надо ли говорить, что малый зал все любили несколько меньше?

Независимо от зала, к концу тренировки за полтора часа ты был набегавшимся, напрыгавшимся, набросавшимся и наигравшимся до полного изнеможения.

Дома наши с Максом находились рядом, и, возвращаясь вместе с тренировки, Макс всегда вздыхал перед подъездом и качал головой «блин, четвёртый этаж...».

Мне было гораздо проще, я жил на первом. Тем не менее, в конце седьмого класса я был вынужден прервать тренировки – неокрепшие кости в коленных суставах не выдерживали такой нагрузки и начали потихоньку деформироваться, расширяясь в сторону мениска. Спортивный врач на очередном медосмотре и тестах покачал головой, прописал мне прогревания, глюконат кальция и на 4 месяца запретил ходить в секцию. Вот такие у нас были тренировки…



Первый чемпионат города между школами мы выиграли классе в девятом.

С этой поры титул уже никогда не отдавали, плюс ездили в составе сборной на юниорский чемпионат России.

Последним очагом локального сопротивления была школа в другой части города. Костяк их команды составляли наши коллеги по сборной, адепты альтернативного баскетбола — Шиховцы.

Надо сказать, что в городе было 2 секции баскетбола — наша, считающаяся лучшей, возглавляемая тренером Пупковым (из-за чего Шиховцы называли нас за глаза Пупковцы) и другая, возглавляемая Шиховым (они, естественно, были Шиховцы).

Так мы с ними и воевали периодически, как мушкетёры с гвардейцами кардинала.

- Хе-хей, каналья! Наш мяч, от вас ушёл.

- Нет, сударь, извольте дуэль.

- Ха-ха, щенок, ну хорошо, пошли бросать штрафные.

Первое различие в нашей игре, которое сразу же бросалось в глаза, заключалось в технике броска. Мы бросали по высокой дуге, так чтобы мяч, красиво летя с небольшим обратным вращением, достигал центра кольца и влетал с приятным чпоком о края корзины практически вертикально. Шиховцы же, вопреки всякому здравому смыслу, бросали мяч по настильной траектории, горизонтально полу, по восходящей. Мяч прилетал к кольцу практически параллельно и шанс его туда попадания был крайне низок. При этом парни практически не бросали трёхочковые и предпочитали проходить и забивать из-под кольца.

Секрет этой, прямо скажем, дебильной техники раскрылся нам несколькими годами позднее, когда мы попали в их тренировочный зал. Тогда всё встало на свои места. Дело в том, что потолок в их зале был лишь на пару метров выше кромки щита! Неудивительно, что парни были вынуждены подстраивать свою технику к таким суровым условиям.



Больше всего мне запомнился наш с ними финальный матч в 11 классе. Судья был предельно суров и судил фолы (нарушения) там где надо и там где не надо. По правилам баскетбола, за 5 набранных в течение матча фолов игрок удаляется. Ну а что такое фол? Человек бросает, а ты коснулся его руки и помешал — фол, чуть придержал человека на ведении — фол. В общем, как видите, никаких сверхъестественных усилий для этого прилагать не надо.

Поэтому неудивительно, что при таком судействе за первую половину матча мы остались без скамейки — их 10 заявленных человек неудалёнными остались только 5, которые и вышли на площадку продолжать вторую половину. У меня к тому моменту было два фола, у Тёмы один, у Сани три, у его брата Володи два, Макс же висел уже на четырёх.

Как ни странно, но у наших соперников с этим было практически всё в порядке — у них ещё оставалось в запасе 2 или 3 человека.

Первым спустя пару минут мы потеряли Макса. Он в высоком прыжке под кольцом поставил блок-шот, сделав его чисто, но судья свистнул фол. Даже Макс, будучи человеком спокойным и флегматичным, завёлся не на шутку.

- Да какой фол?! — кричал он, наступая грозно на судью, — я чисто сыграл, не было там ничего!

Судья был непреклонен. Макс, матерясь про себя, побрёл на скамейку.

Спустя ещё минут десять мы потеряли Тёму. Он умудрился за 10 минут набрать четыре.

На центральном табло высвечивался счёт с перевесом 15 очков в нашу пользу и временем до конца матча. Оставалось чуть более шести минут.

Вовка с Саней висели на четырёх, у меня было три. Гвардейцы кардинала тоже остались без скамейки, но их было пятеро. Нас же было трое и мы взяли последний тайм-аут.

- Макс, Вова, только не фолите! — сбиваясь с дыхания, говорил разгорячённый Саня, лидер нашей команды.

- Пускай они в нападении делают что хотят. Просто стоим как столбы с руками за спиной.

- Тогда ты, Саня, будешь чуть впереди, на входе в трёхсекундную зону, я слева под кольцом, а Вовчик справа.

- Хорошо, так им хотя бы немного бегать вокруг нас придётся.

Свисток, бросаем полотенца и возвращаемся на площадку.

И тут начался просто кошмар. Я уже не помню всех деталей, просто какое-то мельтешение кадров.

Помню, как мы отыгрывали в нападении, бегая по всей половине соперника, бесконечно открываясь и перепасовывая. Было нереально сложно открыться и вывести кого-нибуть на бросок. Мы упорно расходовали все 24 секунды, отведённые на атаку. Затем мы из последних сил бежали на свою половину и выстраивались оборонительным редутом в форме треугольника. Помню сначала недоумённые лица болельщиков, когда мы вставали как вкопанные с руками за спиной, а вокруг нас бегали и, в общем-то, забивали противники. Потом народ начал понимать, все начали вставать со своих мест, аплодируя и поддерживая нас.

- Не фоли, — орал, надрывая голос Санёк, — назад, все назад!

Нас медленно, но верно догоняли. Разрыв таял, силы были слишком неравны. Перебегать втроём пятерых невозможно. Под конец мы уже просто не могли бегать, еле передвигая ноги от усталости, но нам очень хотелось выиграть. За это время Вова забил один штрафной, мне удалось в полу-прыжке, уже падая назад под весом своего опекуна, забить один с игры, а Саня умудрился закатать под занавес два трёхочковых. Звук финальной сирены потонул в криках и неистовых овациях болельщиков. Разрыв на табло составлял лишь 5 очков в нашу пользу, но мы отстояли! На площадку к нам кинулись все – и товарищи по команде, и тренер, и болельщики. Все хлопали по спине, обнимали, пожимали руки. Нам же просто хотелось опуститься на пол и никогда не вставать.





Класса с восьмого мы начали ездить в спортивный лагерь «Алые паруса».

Нашу секцию запомнили там сразу после первого же приезда. Тема началась с того, что кто-то, разбирая вещи по приезду, обнаружил у себя в сумке невесть как попавшую туда машинку для стрижки овец. Маленькая такая механическая машинка, типа ножниц. Макс Мешков (кличка у которого была, естественно, Мешок) решил воспользоваться чудесным шансом и сделать, как он изволил тогда выразиться стильный «баскетбольный мячик на голове». Фигня вопрос! Мы сразу же загорелись энтузиазмом, получив в свои руки подопытного добровольца. Хотя правильнее было бы сказать – жертву.

Мартын, ничтоже сумнящеся, сгрёб, как овцу, в охапку субтильного Мешкова и принялся методично выстригать ему ботву на голове.

- Ну чё там? – вертел головой Мешок, пытаясь повернуться к зеркалу и хоть что-то разглядеть.

- Да не дёргайся ты, херня получится, — отвечал Мартын и продолжал своё чёрное дело.

По нашим смешкам со стороны Мешок почувствовал, что херня и так уже получается, но было уже поздно метаться.

- Да, блин, — басил Мартын, делая передышку, — фиговая машинка, линии мяча не получается выстричь толком. Слушай, может тебя налысо и не мучаться?

- Не, не, не – Мешок не сдавался, — ты уж давай мячик мне, как получится. Но чтобы празднично было.

И Мартын продолжал, пыхтя, делать праздник. Тем временем вечерело. В наступающих сумерках начинал потихоньку доноситься звук сверчков и цикад, со стороны речки повеяло вечерней прохладой. А Мешок продолжал сидеть, перекинутый через колено, в тусклом свете фонаря, в ожидании «мячика на голове».

- Слышь, Мартын, я вот тут подумал, давай ты мне чубчик оставишь? Для красоты?

- Для красоты? Хмм… Ну давай конечно, если для красоты, не вопрос.

Наконец Мартын отложил в сторону машинку и попросил Тёму дать ему йода из аптечки.

- Щас, Мешок, мы тебя йодиком окропим чутка, для колеру. Будет у тебя коричневый мячик.

- Э-э-э… ну давай, — промямлил Мешок, уже начиная потихоньку разочаровываться в затеянном начинании.

Тёма вернулся с пузырьком и протянул его Мартыну. Мартын, периодически смачивая ватку, прошёлся ею по голове Мешка.

- Жжотся чёта, — со вздохом сказал Мешок и понянул руку почесать голову.

- Я тебе почешу! – треснул по руке Мартын, — дай подсохнуть.

Так мы и легли спать, поскольку время было уже позднее.

Утром нас разбудил дикий крик Мешка, стоящего перед зеркалом. Он замолкал ненадолго, потом поворачивал голову новым ракурсом и опять истошно вопил. И ведь было отчего! Мартыну с помощью машинки для овец не удалось выстричь идеальные полоски, поэтому мячик на голове не угадывался совершенно. Вместо мячика был почти лысый неровный череп с непонятными невыстриженными клочками поросли, расходящимися концентрически от темечка к периферии. К тому же в темноте Тёма перепутал баночки и принёс вместо йода зелёнку. Так что голова Мешка была хаотично измазана зелёными пятнами, как если бы Мешок был Чужим с зелёной кровью и ему разворотило башку точным попаданием в темечко. Картину завершал залихватский чубчик из двадцати волосин, растущий почему-то не прямо ото лба, а чуть дальше, аккурат посередине между лбом и темечком. С ним Мешок напоминал астраханский арбуз с хвостиком.

- А-а-а-а… — выл Мешок не переставая, — это что, б***ть, за ….?!

- Ну что, сцучонко ты моё лысенькое, — подойдя, Мартын, погладил по-отечески его череп, — пошли на тренировку.

Чтобы Мешку было не так стрёмно, мы по-дружески решили помочь ему чем можно, чтобы он не так выделялся на фоне остальных. На послеобеденном отдыхе мы побрились налысо всей секцией.





Помимо нас каждую смену в спортивном лагере одновременно отдыхало 4 секции. Нам доставались, как правило, шахматисты, велосипедисты и девушки-волейболистки.

Больше всего нам нравились волейболистки (как девушки) и велосипедисты (как поставщики велосипедов). Шахматистов мы все тихо ненавидели.

Посудите сами. Шахматисты после завтрака шли себе чинно в тенёк и шпилили в своё удовольствие до обеда. После обеда они отдыхали, а потом снова предавались созерцанию гамбитов и разговорам на высокие темы. В то время как мы на солнцепёке пахали, как лошади.

У нас и у волейболисток было 3 тренировки в день, помимо кросса – утром общефизическая, днём игровая и вечером на выбор – беговая, силовая или прыжковая. Из-за этого на дискотеку вечером мы если и приходили, то тупо сидели на лавочках. Танцевать уже не было сил.

Велосипедисты же вообще в лагере появлялись 2 раза в сутки – в обед и ночевать. На всю первую и вторую половины дня они выезжали на трассу по направлению на Волгоград или на Саратов и наяривали сотни километров, подгоняемые в матюгальник своим тренером, замыкающем колонну на мотоцикле с коляской. Поскольку держать одновременно в руках руль мотоцикла и рупор было неудобно, их тренер сажал в коляску своего сына лет семи и тот с юных лет подгонял велосипедистов не хуже отца.

- Ваня, поднажми! Лена, сдавай смену! Да *б твою мать, Лена, оглохла что ли?! Смену, говорю, сдавай! – разносился над трассой из коляски детский голосок юного гитлерюгента, в то время как старший немецкий захватчик неистово накручивал ручку своего мотоцикла с пулемётом. Да не, шучу, конечно, не было у них на мотоцикле никакого пулемёта.

Как-то раз Мартын выпросил у велосипедистов велик покататься во время тихого часа. Для полноты ощущений он выпросил велосипедки, которые еле налезли на его налитые мышцами бёдра. Выехав на просёлочную дорогу, Мартын втопил что есть мочи. Машинки у велосипедистов были просто отличные — лёгкие, накатистые, с раздельным передним и задним тормозами на руле. Завидев на дороге кочку, Мартын инстинктивно даванул рукой на тормоз, но перепутал передний и задний.

- Бемби, я умею лета-а-ать…

От мгновенно заблокированного переднего колеса велосипед вместе с Мартыном сделал в воздухе красивое сальто и приземлился на обочине в клубах пыли. Мартын, проклиная всё, поднялся с земли и отряхнулся. Подняв велосипед, он понял, что ему придётся немного повозиться с натягиванием слетевшей в полёте цепи. За этим занятием, его, склонившегося над велосипедом в сторону обочины, и застал проезжающий мимо джип. Джип остановился, из опустившегося окна высунулась цокающая языком голова:

- Ай, девушка, какая у вас красивая… кхм, какие у вас красивые велосипедки… не хотите покататься?

Мартын недобро разогнулся вместе с велосипедным ключом и повернул к машине перекошенное злобой лицо:

- А ну вали отсюда скорее, пока я тебе…

Конец фразы потонул в облаке пыли из-под колёс рванувшего с места джипа и долетевшей из-за закрывающегося стекла испуганной фразы «извини, братан…».





Каждое наше утро начиналось в 6 утра тем, что к нам заходил тренер и, не дав толком проснуться, выгонял на утреннюю пробежку вокруг лагеря. Лагерь огибали по кругу две дороги – одна длиной в три километра, друга я в шесть. Мы должны были бежать утренний кросс по более длинной. Бежали мы вдоль берега красивой реки с названием Иловля, сбивая кроссовками с травинок росу, капли которой блестели яркими отражениями поднимающегося в синеве за холмами солнца. От размеренного бега и свежего прохладного воздуха километре на втором-третьем ты невольно просыпался, мотор уже к тому времени успел накачать кровь в тело и ты чувствовал лёгкие покалывания наливающегося бодростью тела. Мне нравился утренний кросс, хотя некоторые предпочитали отлынивать и бегать по короткой дороге, три километра вместо шести.

Как-то вечером мы сидели перед отбоем и Мешок протянул мечтательно:

— Эх, щас молочка бы…

Саня поддакнул:

- А в чём проблема? Видел, там где мы забегаем в лагерь с кросса, каждое утро коровы пасутся? Возьми бидончик и нацеди на всех.

- Да стрёмно как-то… — отмахнулся Мешок, но идея почему-то засела в его арбу голове.

Через пару дней Мешок созрел. Он с вечера по-тихому вышел за ворота и припрятал в кустах выпрошенный в столовой бидончик. С утра, вскочив с койки, Мешок отточенным движением впрыгнул в свои расходящиеся раструбом ниже колен шорты-клёш, пошитые из какой-то простыни в красный горошек, сунул ноги в сандалики и выбежал вместе со всеми. Кроссовки сегодня были ему не нужны. Сегодня Мешок не бежал за здоровьем, Мешок в сандаликах устремился за молочком.

На развилке группа тунеядцев свернула направо, короткой дорогой. Мы же продолжили свой бег как обычно.

Я не знаю, как так получилось, видимо Сан Санычу явилось какое-то знамение свыше, но наш тренер решил в первый и единственный раз проверить как бы бегаем. Он вышел встретить нас на мосту, перед въездом в лагерь. Сан Саныча мы завидели издали, поскольку мост с нашей стороны, в отличие от стороны «халявщиков», просматривался хорошо.

- Что делать будем? – слегка сбавив темп, спросил меня Санёк.

- Ну а что ещё делать, бежать… — ответил я ему, пожав плечами.

Мы пробежали по мосту.

- Так, молодцы! А где остальные? – приветствовал нашу группу тренер.

- Бегут, — бросил угрюмо Мартын.

- Ну давайте тогда их здесь подождём, — предложил тренер. – Можете пока силовой подготовкой заняться.

И мы, разбившись по парам, начали отжиматься и делать упражнения на пресс.

Оп-па… Из-за кромки кустов, закрывающих обзор с левой стороны, выскочила группа «халявщиков» и остановилась как вкопанная, уставившись на тренера.

- Та-а-ак… — протянул Сан Саныч. – Это что за нарушение дисциплины?! А?!!

В наставшей тишине можно было услышать лишь дуновение ветра.

И что-то ещё. Со стороны пригорка за мостом донеслись отзвуки приближающейся песни:

— Пейте, дети, молоко, туалет недалеко!

Из-за пригорка показалась верхняя часть Мешка. Он шёл в приподнятом расположении духа, не особо смотря по сторонам. Только перейдя через мост, Мешок заметил нас, делающих сгибания лёжа на траве и тренера вместе с «группой в полосатых купальниках».

- Пейте дети молоко, туал… Ой-ё!… — Мешок втянул свой арбуз в плечи, озираясь по сторонам в поисках, куда бы спрятать бидончик свежескачанного на халяву молока.

Сан Саныч обернулся. Его взору предстал типичный дачник в шортах и сандаликах с бидончиком в руке.

- Мешков!!! – уже переходя на крик, выдохнул Сан Саныч. – Ты где был?

- Я эта… молочка надоил вот, в бидончик… — промямлил глядя в землю Мешок.

- Молочка, говоришь… Я устрою вам всем молочка! И бидончик тоже устрою! Марш на спорт-ядро!!!

С этого дня мы бегали полный круг вокруг лагеря, что составляло уже 9 километров.

Мешок, в качестве наказания от тренера, бегал отныне кросс с бидончиком в руке.

Баскетбол…

Он ведь… разный такой…