Илья ХУ4 : Человек-дерево. (миниатюра)

На груди, ближе к сердцу, ношу я кожаный кошелечек на веревочке — ладанку. В ней зашит осколок веры моей — отломанный буквой «Т», без головы как будто, православный крестик. Каков человек, такой и Крест ему положен. Надломленный, но не раздроблен в щепки. Безголовый, но живой еще. Спрятан в мешке… короче, еще всякие подобные аналогии.

Я верю в бога по-своему. Крепко верую. Не в церковь, нет, там давно уже бесы гнездо себе свили. Не в иконы — к чему ЕЩЕ знаки да идолы? В Бога only.
О том знает мать, как и любая, всё знает. Потому и прислала с письмом к сыну крестик не золотой, не серебряный. Деревянный. Как он сам.
Да, помнится, по детству невозможно глуп был и упёрт. Отец, когда вместе бегали играть с мужиками в футбол, говаривал: «Смотрите кого привел. Человек-дерево. Форвард таранного типа. »

Ну да, я — долбоёб, чего греха таить. Был всегда и сейчас тоже, наверное. Только теперь начитанный. И, типа, умудренный опытом. Но по-сути такой же — деревянный по пояс. Но правда мне глаза не колет, мне похуй.
Самооценкой завышеной и обидчивостью детской не страдаю. Мне проще сразу ненавидеть, до звона в ушах, прожигая взглядом отверстия в черепной коробке оппонента. Но такую ненависть еще надо заслужить, что мало кому доступно. И слава богу.

Собственно мне нечем гордиться, в общечеловеческом «формате». Хотя горд конечно собой, чё уж там, но это всё больше гордость резко асоциальная, на грани фола. Впрочем и меня понять можно. Не думаю, что многие вообще в уме здравом остались, пройдя моим путём. Прошивая насквозь миры запредельно жестокие, отталкивающие и перемалывающие, спасаясь в иллюзорных. По таким ухабам шкондыбать, может проще с деревянным крестом как раз, и совсем без головы? Не знаю.

Зато умею понимать шёпот летнего леса. Знаю точно о чем тянет песнь ветер и заливаются утром птицы. Шум воды подобен музыке, а игра солнечных бликов на теле речки, как партитура к той музыке, небрежно набросанная детской ручкой в нотную тетрадку.

Бесят человеки. Эти противные крики, взаимные упреки. Мелочные склоки, перерастающие в просто «вселенские» дрязги. Или игры щенячие в перетягивание одеяла. Так и хочется крикнуть: «Одеяло не порвите!», — глядь, а уже… с уголком в зубах отползает кто-то. Смешно, когда б не так грустно.
Созерцательную позицию я давно уже занял. Редко участвую. Со стороны всё больше смотрю и думаю: может это мир иллюзорный, а мои настоящие? Ну конечно, какое воображение такие шрамы оставить может… А потом вспомню — я же долбоёб! Засмеюсь. И проходит наваждение…