Настасья Сусликова : чистосердечные признанья

Ночью в чистосердечных признаньях
Жалились две женщины на судьбу.
Одна другой путаясь в показаньях
Нашептывала истории, на которых табу.
Истории были самые разные.
Про стоны, издающиеся в спальнях чужих,
Про помыслы гадкие, лживые, грязные,
Про то, что не скажешь вслух при «своих».
Две женщины ночью против друг друга.
Смотрели в глаза, пили кофе из чашек.
Одна была частью порочного круга,
Другая – хранила в душе черный ящик.
За круглым столом, под тарелку с печеньем
Подмигивал глаз на притворном лице.
Его обладатель, без тени смущенья
Делилась историей о подлеце.
Как будто вчера, в одинокой квартире
Она изменяла мужу с соседом.
И ночи той слаще не было в мире,
А стоны звучали почти до обеда.
Она расписала в подробностях встречу,
Про синие простыни, свечи и ванну,
Про крики ее, словно раненый кречет,
А вопли его, будто он пьяный.
Она рассказала о совместной прогулке
По ветхому, старому, чужому балкону.
Как пряталась от женки его в переулке
Так как они были немного знакомы.
Вторая слушала ее, улыбалась:
«Да быть не может! Ну ты даешь, подруга!
Как здорово, что ты ей тогда не попалась,
Я на твоем месте умерла б от испуга».
А женщина дальше вела историю.
Была откровенна, честна с собеседницей.
Курила в затяг, раскрыв жизни теорию,
Своей молчаливой и скромной наместнице.
Печенье кончалось, слова брала другая.
Делилась с подругой о семейной беде:
У мужа ее появилась чужая
Женщина падшая на стороне.

Задумала та о тихой, холодной мести,
Что подается с печеньем на круглом блюде.
Не заслужила гостья ее той чести —
Приговор в исполнение выносят не дамы, а судьи.
И женщина та, у которой муж был изменник,
Пила только чай и смело внимала рассказу.
Она не кусала посыпанный ядом печеник
И о подруге-любвнице знала все сразу.

Утром в чистосердечных признаньях
На кухне, где все прибрано, чисто.
Одна женщина путалась в показаньях,
Сознаваясь в преднамеренном убийстве.