Лузер : Контркультура в зоне-4 Альтернативная версия.

От автора: Честно говоря просто хотелось спасти от поругания жопу Белкина.

Действие первое
Тюрьма Синг-Синг
Камера Просо и Дрона

Просо жадно ест «пасту» (или попросту макароны). Чавкает, помогает руками. По толстым губам его стекает жир и кетчуп «Хайнц».

Дрон: Пгосо, майнлиб, прекгати так безобгазно жгать пасту.

Просо: Пасту именно так и жрут, то есть едят. Даже королева Англии ест пасту именно так.

Дрон: Не уверен. Кстати, Просо, а ты бы смог трахнуть английскую королеву up her ass?

Просо: Ты что повредился что ли, пговокатор? Разве ж можно трахать в анал партнеров по антитегогистической коалиции? (Вытирает рот и пальцы салфеткой) Посмотри лучше что мне браза Амиго из челябинской зоны заслал. (достает из коробки вышитый крестиком портрет юного Путина в кимоно бросающего на татами кого-то отдаленно напоминающего Березовского. Внизу надпись: «Жизнь-борьба»). У них там одна умелица-рукоблудница пиздодельница вышивает. Пышный еще пишет что фартучек мне новый высылал с вышитым Клинтоном в виде Микки-Мауса, накатывающего на клык Мини –Монике, но презент видать не дошел, навегное эти bastards грузчики на терминале спиздили. Маляву вот еще прислал. Пишет, что там у них начался полнейший пиздец. Заехал кокой-то авторитетный законник и гнет свои порядки. Буйного чуть в туза не отдолбили. (Мечтательно) Хогошо что мы всеж таки сидим в демокгатической стгане... Ни тебе антисемитизма, ни дискгиминации, опять же access к кошегной пище... (Смотрит на Дрона) Майнлиб ты чего такой напряженный?

Дрон: Я не напряженный я просто очень-очень... Очень...

Просо: Напряженный?

Дрон: Нет! Настороже. Вот!

Просо: Да я уже давно это за тобой заметил. Тебе нужно немедленно обратиться к хорошему shrink.

Дрон: Да ты что! Ты же прекрасно знаешь насколько это set back. Денег на моем account не хватит.

Просо: Тогда попробуй вот это. (достает целофановую пленку в которую обертывают при упаковке бытовую технику, сжимает пальцами несколько воздушных пузырьков. Они громко лопаются.) Старинный русский способ, помогает безотказно.

Дрон: (благодарно берет пленку и начинает задумчиво мять шарики воздуха громко лопаются) Спасибо, брат Просо.

Действие второе.

Четвертый барак.

Посреди барака заложив руки за спину стоит Пробежий.
Свесившись животом через спинку кожаного кресла со спущенными штанами стоит или точнее лежит Белкин. Двое амбалов держут его за руки, что совершенно излишне, ибо Белкин слишком пьян чтобы оказывать сопротивление. Третий амбал намазывает член вазелином и пытается войти в белкинскую прямую кишку. Белкин что-то невнятно мычит. Четвертый амбал стоит на шухере на дверях хаты. За столом глядя на всю эту картину сидит Пышный с побелевшим от страха лицом. Он пытается заговорить с Пробежим, но видя садистскую ухмылку на его лице не решается.

Амбал: Че-то никак. И с вазелином не лезет.

Один из амбалов: (ласково улыбаясь поглаживая белкинскую ляжку) Так ведь девочка еще...

Амбал: Братва, в рот меня чих-пых, смотрите да на нем же трусы. Ага. Бабские. (Оттягивает белую резинку дорогих дамских трусов. Белкин недовольно мычит, пытаясь объяснить, что трусы принадлежат его жене и поэтому никто кроме него не смеет их трогать, а тем более надевать. Амбал достает из кармана лепня устрашающего вида пику и хочет разрезать трусы.)

Амбал на дверях: Шухер братва! Шмон! Сам Хозяин идет.

Амбалы отпускают Белкина, который стекает вниз по креслу, делает попытку подняться и тут же засыпает прямо на полу барака. Финку прячут под мебелью. Вазелин намазывают на хлеб.

В скрипящих хромовых сапогах «а-ля Буденный-BDSM» входит начзоны в сопровождении дюжины вертухаев с дубинками. Хмуро исподлобъя оглядывает присутствующих. «Так, чем это мы тут занимаемся?» Смотрит на спящего на полу Белкина со спущенными штанами. «Плюшками балуемся?»

Амбал: (глупо улыбаясь и пытаясь проглотить кусок хлеба с вазелином) Вот тут арестантам передачку прислали. Вареньице. Они нас на по-дружески на чаек пригласили.

Начзоны: (хмуро глядя на не менее хмурого Пробежего) Знаю я нах ваше вареньице... Тебя сюда посадили, чтобы ты порядок навел а ты чем занимаешься? (Пробежий молчит). Брали бы лучше пример с заключенного Крота. Человек не просто срок отбывает, он еще и о вечном думает, о прекрасном. Вот уже двадцать шесть портретов Президента крестиком вышил. За двадцать седьмой принялся. А еще недавно начал из хлеба фигурки губернаторов и депутатов фракции «Отечество» лепить. Человек неравнодушен к творчеству. Стремится можно сказать вверх. А вы? Тьфу... В общем так с завтрашнего дня будете все ему помогать мякиш для поделок пережевывать.. А то у него уже от жевания зубы расшатались да повыпадали (услышав это Белкин на полу хихикает или икает). Никаких блядь шуток, все до одного! Под моим личным надзором! А сейчас всем разойтись по баракам!

Пробежий (хмуро кивает амбалам) Пошли. Успеем еще чефирок с братвой попить... (поворачиваясь к Амиго и Белкину) I’ll be back.
Амиго нервно дергает щеками. Белкин на полу по детски улыбается и громко выпускает газы.

Действие третье

Барак №.......

За столом сидит Мутный у него в руке дохлая муха. Он водит ею в воздухе над столом, потом «заходит на посадку». На шконке Зепп с Ренсоном играют в «очко». В углу рядом с ведром «Фейри» сидит заключенный Крот, мурлычет что-то себе под нос и лепит из хлебного мякиша фигурку Юрия Лужкова.

Мутный: (кругами водит дохлой мухой над столом) Ф-ф-в-в-в-в ы-ы-ж-ж-ж-у-у-у.

Ренсон: Бля, Эдуард, рот твой под носом! Когда же ты наконец заткнешся? Садись лучше с нами в «очко».

Мутный: Ф-ф-в-в-в-в ы-ы-ж-ж-ж-у-у-у. Да-а... С вами каталами садиться себе во вред. И вообще не хуй было дудук мой ломать. И инструкцию к нему на дальняке использовать.

Ренсон: Тебе не дудук, тебе руки надо было отломать и хлебало зашить наглухо.

Мутный: А вы слышали что за пиздорезка вчера в четвертом бараке была? Для начала Пробежий Белкина чуть не опустил. Потом пришел Хозяин и сказал, что теперь все будут для кротовых поделок мякиш жевать. Буга-га. Так и представляю Пышного, жующего для Крота мякиш. Гы-ы-ы.

Зепп: Да ладно, гонишь... Курнул что ли?

Мутный: Бля буду. Мамой клянусь. Застрели меня аллах из рогатки...

Ренсон: Ну-ка! Где же наша маленькая фея? (бросая карты подходит к Кроту и дает ему смачного пинка) Слышь, уважаемый лепун, мы че теперь для тебя шнырить должны получается? Ты для чего эту лепнину затеял?

Крот: (напевает «Устал я греться у чужого огня. О где же сердце, что полюбит меня. Живу без ласки, боль свою не тая. Всегда быть в маске судьба моя.» получив пинка осекается на полуслове.) Да вы что, уважаемые арестанты. Не бейте. Я по УДО хочу освободиться. Я ж все портреты что вот этими руками (картинно показывает костлявые заскорузлые от физической работы руки) вышил Владимиру Владимировичу отсылал. Все жду когда ответ из его канцелярии придет. Я тогда с этой бумагой прямиком к Хозяину в кабинет. Так и так, мол, прошу представить мои документики на ближайшую комиссию по УДО.

Зепп: Вы подумайте какая хитрая сука!

Ренсон: (отвешивая еще один пендаль Кроту, пытающемуся уползти под шконку) Не бывать этому. Для петухов мякиш жевать. Лучше в ШИЗО сдохну.

Зепп: Братва, будем буксовать! Мутный, тебя дорожным назначаем. Понесешь маляву в четвертый барак. Перетрешь с Пышным и с Буйным че по чем хоккей с мячом, понял?

Мутный: А че меня-то?

Ренсон: У тя язык лучше подвешен. Можешь в масть чего нибудь ляпнуть типа «турбийон» или еще какую нибудь модную феньку. В четвертом это любят.

Мутный: Ну ладно. (нехотя поднимается и выходит)