Черноморская рапана : Успокоительные капли для лунатика

Сначала Мальчик мечтал о встрече с добрым волшебником, но когда посмотрел мультфильм про мальчика-дядю Фёдора из Простоквашино, а именно то, как дядя Фёдор нашёл ночью в лесу клад, стал ребёнок мечтать о кладе.
Ему очень хотелось найти много денег, чтобы купить самолёт. Ведь на самолёте можно беспрепятственно полететь на Северный полюс, к папе.
То, что папа сбежал от мамы на северный полюс, Мальчик не сомневался. Так бабушка сказала, а бабушке ребёнок верил.
Живи он по прежнему в городе, где родился, такая мечта, наверное, была бы не осуществима, но к этому времени квартира была продана. Семья переехали жить в бабушкин дом, в деревню, которая давно уже считалась не деревней, а дачным посёлком для городской элиты.

Дома – дворцы, заборы – каменные стены.
Кажется, все люди здесь только и думают, как бы получше спрятаться.

Нет ничего страшнее закрытой двери.

Среди таких строений, дом, в котором жил Мальчик, обычный, одноэтажный, напоминал домик сторожа, который глядя на замкнутых соседей разговаривает с самим собой: «Ну вот, посмотри на свои два этажа, посмотри на колючую проволоку вдоль забора, читай что на нём написано – «под напряжением двести двадцать вольт»; ты потратил уйму времени и ещё больше средств, и ради чего? Не мог, что ли просто сказать «я всегда хочу еб*ться».
Ты можешь тешить себя тайной радостью, смаковать преимущество своего положения и не знать, что «мой дом – моя крепость» является самой прекрасной выдумкой на свете.
Ты загораживаешь мне солнце, но у твоих окон печаль стоит на эшафоте».

А иногда можно было слышать, как дом ехидно хихикает: «Не стоит нагибаться, если нечего поднять». Это случалось, когда Мальчик ночью, устремляясь навстречу всеохватному лунному благоуханию, беспрепятственно проходил расставленные для грабителей капканы.

* * *
«Слабая память — это не так уж и плохо; человек с такой памятью забывает, что живёт очень длинно и очень быстро. Благодаря такой памяти, люди забывают, что они смертны». Так однажды сказала Мальчику его бабушка, когда он в очередной раз пожаловался ей на маму.

Мама злилась на сына, который гулял по ночам, чем собственно и пугал её, и вдобавок ко всему, совершенно не помнил о своих прогулках.
«Почему у тебя грязные, холодные ноги. Где ты был?»

Мальчик молчал. Он сам не понимал, почему выходит ночью на улицу, да ещё и босиком. Выслушивая причитания матери, он чувствовал себя виноватым, ему казалось, что она его судит, и он каждый раз ждал приговора.

Бабка замечала и слёзы невестки, и слёзы внука, но никогда не вмешивалась.
Никогда она не говорила Мальчику, что его мать — чёрствая сука, тупая тварь, базарное быдло, и вообще, по мере того как внук подрастал, всё чаще смотрела на невестку молитвенными глазами.
Тупая тварь работала как ломовая лошадь, и недостатка в деньгах их маленькая семья не испытывала.
Каждое лето молодая мать уезжала на море, заботясь и об отдыхе, и о своём, о «женском»: «Хоть отдохну от вас, дармоедов, отосплюсь, наплачусь, нагуляюсь всласть». Предоставленные сами себе, домочадцы не обижались.
Видимо, страдая слабой памятью, они быстро забывали обидные слова.

- Бабуль, что в этот раз?
- Колечко, вот, да цепочку с образочком. Ты опять не помнишь, с кого снял?
- Не помню, херувимов опять запомнил; улыбались, на руках меня носили, и глаза, которые светились, как две огненных капли, капали и капали. Решил выковырнуть, чего им зря пропадать.

Ах, сны! Милый, безумный мир — единственный, где люди свободны.