Сергей Бугреев : ВОТ ОНА БУДУЩАЯ КЛАССИКА РУССКОЙ ПОЭЗИИ. ДА ШУЧУ Я, ШУЧУ

ЗАТКНИТЕСЬ ВЕЩИ, ИНАЧЕ ВАС СОЖГУ!

Язык вещей — лишь не рабам понятен,
к вещам прислушался, но слышу: Ты ничтожен,
не защищайся умными словами,
копни поглубже, жаден и безбожен.

Ой ё ё ёй, в мозг постучалась злость,
а я — то думал, что не раскрываем.
Мне ощутить подкожным довелось,
язык прирученного жёстко не банален.

Заткнитесь вещи, иначе вас сожгу,
не хочется, чтоб правду вы вещали!
В ответ я слышу: Что, невмоготу?!-
Будь ты хорошим, не было б печали.



ВЕРЮ, ГДЕ ЕСТЬ СТРАДАНИЕ, ПОЭЗИЯ — ИСЦЕЛЕНИЕ.

Всё гениальное просто -
не скучное выражение,
смотрю на кресты погоста -
к поэзии вдохновение.

Не тратьте слова на критику,
про мёртвых читать охочие,
навеяло мне не мистику
дат скорбное многоточие

Не сложно для понимания,
сердечным не отторжение:
по жизни, где есть страдание,
поэзия — исцеление.

Есть в лирике обаяние,
правдивое — для прозрения,
и есть ещё сострадание -
душевного обновление.



БРОДЯГА

Под солнцем разного накала,
душой познавший снег и зной,
людская суетность достала,
что вперемешку с пустотой.

Не к сердцу шумные вокзалы,
помойки с сытностью гнилой,
лишь притягательны подвалы
своей особой теплотой.

Пусть у бродяги сумрак в венах,
вне информации пусть кров,
он видит в солнечном на стенах -
кинокартины про любовь.

Не в клане с наглостью просящих,
вертя бедовой головой,
средь нас он ищет настоящих -
не извращённых новизной.



В ДЕРЕВНЕ

Дед обожает грузди в сметане,
грузди вкуснее в белой посуде.
Не потерялось солнце в тумане,
а отражалось в утреннем блюде.

Бабка старая — лик иконы.
Старый кот побежал за мышкой,
только мышка укрылась в норке,
не поймал Котофеич мышку.

Завязалась на спицах,
вяжет деду носочки.
Есть в морщинах на лицах
важных тем закуточки.

Карамельки — услада,
дневной трапезы точка,
сласти эти, что надо,
привезла вчера дочка.