Pastor : День рожденья

Как обычно, я пришел на работу с опозданием. Все уже сидели за своими компами, решая свои незначительные офисные задачи. Казалось бы, обычный осенняя пятница. Но не обычным был сам день. Но именно в этот день 30 лет назад мама лениво произвела меня на свет божий. Я знал об этом и где-то внутри философски улыбался самому себе. А что я добился? Перечислить было чего, но об оправдании юных надежд нельзя даже заикаться. Итак, поскольку я пришел в офис и занял свое рабочее место, пришлось найти захудалую работенку, чтобы убить-таки время. Шли часы. Поздравительных звонков не раздавалось и настроение становилось унылым. Чтобы как-то поддержать себя вниманием, я заглянул на сайт Литпрома и стал что-то набирать. Будучи от природы человеком нетворческим, живых поощрительных коментов от коллег по сайту не ждал. Каждый раз тешился осквернениями своих и без того нелепых «творений». Но особо было пасмурно на душе, когда отзывов не писали вовсе. Это заставляло меня нервничать, злиться и обижаться на более удачливых литпромовцев. Но каждый раз я истерически кричал, представляя вокруг себя собравшихся «почитателей моего таланта», что мне похуй тишина и вы, и ваши статейки…. Это всегда срабатывало. Я становился уверенным, орал на сослуживцев. Мог даже без звонка зайти к директору, долго смотреть на него, вздыхать и молча выходить, мол, хули вызывал. А ведь не вызывал… это я нарочно придумал. Но однажды я нарушил молчание, спросив его, лепил ли он в детстве куличики из песка… это я, конечно, все придумываю… ни на кого я не ору на работе, к директору не захожу. А сижу терпелой, набиваю в 1С всякие документы бухгалтерские. Я – маленький карманный бухгалтер. В таких мыслях я проводил годы. И в этот день, в эту минуту я не изменил такой мрачной традиции.
Вдруг все вокруг меня внезапно стали собираться люди. Это заставило меня занервничать. Я понял, что меня собираются поздравить. Мне было ужасно приятно, но при этом еще более ужасно неловко. Я просто ощущал себя эдаким неумехой с высверленными мозгами. Пришел директор (надо же!). Итак, вокруг воцарилась тишина и ощутил на себе тяжелое внимание всех присутствующих, стало трудно дышать. Руководитель раскатисто выстраивал свою поздравительную речь, манипулируя моими благами, небрежно вдавленными в стандартные для таких случаев формы. Говорил он долго и мой дискомфорт усиливался. Но тут, совершая очередной виток скомканного на ходу каламбура, босс закашлялся, прикрыл рот рукой и мотая головой вручил мне завернутую в красивую обертку коробку, сопроводив это словами: «…..к-ха… к-ха…….от фи…… кха……фирмы и от… кха….. от меня лично……кха…..». Я покрылся багровыми пятнами, голова кружилась от волнения. Мои «Я» все до одного улетучились и я превратился в человекообразное животное, переживающее сильнейшее чувство страха и желание убежать прочь. Инстинктивно я взял подарок, пробурчал благодарность и замолчал в оцепенении. Но никто не ушел. Все продолжали пристально сверлить меня своими обмылками. Так было всегда – они ждали, когда юбиляр развернет подарок и выразит эдакую реакцию изумления, мол, как предугадали-то! Я разворачивать не стал, точнее, не смог. Внезапно я завалился на спину, задрал ноги и начал играть словно котенок, держа коробку передними и толкая задними… при этом мои глаза радостно сверкали, а кишечник одобрительно урчал. Я в буквальном смысле обосрался, запчкав свои трусы и брюки. А когда дома (мне вызвали такси, чтобы я не вонял в офисе) я пришел в себя, ощутил весь ужас случившегося, мне стало невыносимо паршиво и мерзко. Но все-таки я распечатал коробку… там оказались два билета в театр оперы и балета. Как же мне стало стыдно за себя. И я вновь задал себе вопрос: а чего я добился в свои тридцать лет?
На следующий день я пришел на работу раньше всех. Я продолжил работать в том месте, где я прилюдно обосрался. Я до сих пор там работаю. А это не подвиг? Большинство из тех, кто присутствовал на моем юбилее уволилось, развелось, умерло… а я остался. Товарищи, это не подвиг, я вас спрашиваю?
Однако прошло пять лет и проживал свой очередной юбилей, снова нервно ожидая поздравлений. Я нервничал, но где-то глубоко внутри я знал, что, если я опять публично нагажу внутрь своей одежды, я не умру, а продолжу жить. И я с удовлетворением подумал, что где-то в этом глубоко зарыта независимость от общества. За день до этого я слышал, как обо мне кое-кто обмолвился. Ну дословно не помню, но что-то вроде того, что у гавнюка завтра день варенья.
Но никто не пришел и не поздравил. Я сильно взгрустнул. Невнимание убивает… я снова не умер. Придя домой, я решил, что запланированное должно быть выполнено и насрал себе в штаны. Я не стал их снимать, а сел за комп и заканчиваю писать этот грустный рассказ. Не осуждайте меня. У меня просто было трудное детство…….