SurikeN : Разбить стену

У каждого в жизни, наверное, бывают моменты, когда в настоящем не на что опереться, и все мысли обращены в прошлое. У меня был как раз такой момент.
Я был один, у меня не было своего жилья, я временно остался без работы, уйдя в вынужденный отпуск. А ещё несколько месяцев назад я был так счастлив! У меня была чудная работа, и творческая и денежная одновременно, на которой меня любили и не хотели отпускать, у меня была любовь, которой, к сожалению, не суждено было продлиться долго.
Вспоминать об этом было приятно, но видимо, разрушительно для нервной системы. Я сильно похудел, позеленел, и друзья посоветовали мне пожить месяц-другой в деревне, дабы укрепить здоровье и отвлечь себя от дурных мыслей. Подвернулся удобный случай: моя тётя, живущая в деревне, пригласила меня на лето в свой дом на козье молоко. Я принял предложение, и первой, кого я встретил после часовой прогулки по лесу от электрички, была та самая коза. Двор был открыт, и умное животное самостоятельно прошествовало в свой загончик и стало терпеливо ждать вечерней дойки (я не силён в терминологии, но кажется, так всё это и называется). На всякий случай, я осведомился у соседки, как скоро можно ожидать прихода моей тёти, и отправился осматривать своё будущее жилище в надежде, что доить козу придётся всё же не мне.
Дом был очень старым. Создавалось ощущение, что сделан он из душистых брёвен, пакли и соломы. От всего этого веяло ни с чем не сравнимым ароматом, таким, что после городских выхлопных газов у меня даже чуть-чуть закружилась голова. Дом кряхтел половицами и скрипел дверями, тем не менее, у него был второй этаж, и я отправился туда, потому что именно там мне и предстояло разместиться. Меня не покидало чувство какой-то иррациональности происходящего, все вещи казались мультяшными, древними и пыльными, но всё же хранили своё достоинство. Первое, что я сделал – опробовал старинную кровать. Заскрипели пружины, меня сразу же окунуло в сон…
Она пришла в первую же ночь. Или это был вечер? Разбудила нежным прикосновением, налила из крынки в кружку парного молока, выставила на стол ароматную пшённую кашу из печки и предложила мне. Кто она такая? Не знаю. Мне казалось тогда, что она всю жизнь была со мной. На вид чуть младше меня, в льняной сорочке, босиком. Её лицо было родным, излучало красоту и свет. Я не спрашивал её ни о чём, она не рассказывала о том, что было до её появления. Мы всё знали друг о друге. Всё, что было нужно, а о ненужном и спрашивать не стоило. С первого же дня мы спали вместе. Как это получилось? Не знаю. Она, кажется, считала меня своим мужем, а я не стал её разубеждать. Вот такой я загадочный зверёк.
Нет! Ну, вы послушайте, это было что-то необъяснимое! Несколько месяцев (а может, лет?) меня не интересовало, почему отсутствует моя тётя, почему дни мелькают незамеченными, а ночи полны подробностей, а она всегда приходит вечером с козьим молоком, а в печке уже готова обалденная каша или запечён гусь или...! Меня не интересовал окружающий мир – она была моим миром! Вы думаете, я сошёл с ума? Но такого счастья и такой умиротворённости, а вернее растворённости в другом человеке, я не испытывал никогда. Вы думаете, это был романтический деревенский секс с простой сельской девушкой? Атмосфера, природа, всё сказалось, создало определённую иллюзию неповторимого счастья. Всё это так, но… нам всегда было о чём поговорить! Мы не испытывали неловкости от молчания. Мы любовались часами друг другом, как дети. Мы ложились спать и! – вот тут я ничего не могу вспомнить, потому что чувства, которые испытываешь во время секса, ничего общего не имеют с тем, что происходило с нами. Это было… ага, «баунти, райское наслаждение!» Не кощунствуйте, пожалуйста! Ну, не могу я это всё описать! Побывали бы сами на моём месте, поняли бы, что за светлое будущее обещал нам дедушка Ленин.
А о будущем мы тогда совершенно не думали, наслаждаясь настоящим. Но всё-таки была и ложка дёгтя. Грустила о чём-то моя любовь, что-то её беспокоило. Сначала она пыталась это от меня скрывать, но это стало практически невозможно, мы стали почти одним целым и физически, и духовно. Сколько прошло времени до того видения? Не могу сказать точно. На вопросы, которые я задавал, ответов не было. Она просила не беспокоиться, и, видя, что расспросы её смущают, я перестал спрашивать.
Всё закончилось внезапно. Однажды утром в полудрёме я увидел, как сам разрушаю стену из красного кирпича в погребе дома. Там внутри что-то было. Сон, как всегда закончился на самом интересном месте, не раскрыв своей тайны до конца, но, проснувшись, я твёрдо решил докопаться до истины. Ближе к полудню, вооружившись фонариком и ржавой киркой, я спустился в погреб. Батарейки были полудохлыми, свет тусклым, а ступеньки заплесневелыми и скользкими. Других трудностей на пути не предвиделось, так мне казалось. Но отыскать стену из красного кирпича среди банок с соленьями и гирляндами каких-то кореньев оказалось делом не шуточным. Я вооружился терпением и несколько десятков минут переставлял всё это в надежде, что отпечаток сна в моей голове совпадёт с реальной картинкой. Фонарик мешался в руках, но как только я клал его куда-нибудь, становилось темно. Наконец совпало. Не сразу я это заметил, но совпало точно в мельчайших подробностях: два ржавых гвоздя, один чуть выше другого, отбитый угол у центрального кирпича и кирка в руке такая же, как во сне.
Меня словно током дёрнуло. Разбивать стену расхотелось. Полезли мысли о том, что дом может рухнуть, и меня завалит в погребе. Но отступать было поздно, пан или пропал, я набрался решимости и принялся за работу. Стена была податливой, кирпич не крошился, а проваливался внутрь стены. Как только отверстие стало достаточно широким, я заглянул туда, подсвечивая себе фонариком. Дальше было всё, как в сценарии дешёвого фильма ужасов. Полусгнивший труп в знакомой льняной сорочке, зловонный и сморщенный – вот всё, что осталось от моей любимой.
Пришла тётя, поохала, поахала, позвала соседей. Все вместе ещё раз поохали, потом кто-то вспомнил о пропавшей без вести три четверти века назад Анастасии, дочери купца Бронникова, которому дом когда-то принадлежал. Побежали к правнукам Бронникова по фамилии Черепнины… Подробности замелькали передо мной: неприятные, серые, пустые. Смутно помню запоздалые похороны, кладбище, немногочисленная родня, фальшивые слёзы (традиция), церемония отпевания.
Всё. Больше она не приходила.
Вместо неё пришло видение. Я словно спал стоя. Интересное ощущение, беззаботное и светлое. Она благодарила меня за то, что я нашёл её. Она не сказала, что скучает и ждёт, но я понял по её взгляду, что она счастлива. Мне было жаль отпускать её, я хотел спросить, могу ли пойти с ней, но…

Иногда я думаю: она действительно любила меня или я нужен был ей для того, чтобы разбить стену?

14/02/2004
SurikeN
www.borisov-art.narod.ru