Бабанин : Дневник лоботомированного. (страница 31, написанная зеленкой).

…Сегодня мне дали чернильницу, на которой было написано «спиртовый раствор бриллиантовый зеленый 1%», и перо сдохшего вчера голубя (его специально нашли на улице под скамейкой). А еще дали недописанную историю болезни Вениамина Брускова. Он умер до того, как закончилась его история, поэтому мне и дали. А потом, некрасиво улыбаясь, разрешили писать и ушли. Все. Надолго. И мне стало радостно. Еще бы, теперь у меня в руках такие сокровища: чернильница, недописанная история и перо околевшего голубя. Я повторю, ведь это очень важно – его нашли под скамейкой.

И я стал вспоминать слова. Точнее, некоторые слова я помнил, но не все мог написать. Но я помнил слово «Бабушка», с него я и начал… И получилось! Вы не представляете, какое счастье написать это слово. Я исписал им две страницы, но потом решил сэкономить бумагу (вот если бы Вениамин Брусков умер чуть раньше, чем он умер, то бумаги осталось бы чуть больше, чем осталось. Но, если бы он вовсе не заболел, то у меня была бы чистая история болезни Вениамина Брускова… По всему — болеть нельзя! Интересно: а сколько после меня останется чистых листов? Подумаю об этом потом, после вечернего обхода, а сейчас – Бабушка).

Бабушка… Он делала бутерброды с маслом и колбасой, а я их ел. Там была еще девочка, и она тоже ела. По-моему, Бабушка называла ее моей сестрой Татой. Нет, о Тате я сейчас не стану думать. Бабушка еще купила две рыбки в банке из-под помидоров. Она назвала их Гуппиями. И одну и вторую одинаково. И мы их кормили. Однажды одна из Гуппий так наелась до отвала, что у нее вздулся животик. Я заплакал, а Бабушка улыбнулась и прижала меня к себе (она всегда так делала, когда я плакал). И я уснул, а на следующий день в банке плавали еще семь крошечных рыбок! Бабушка снова назвала их Гуппиями, и мы стали кормить их всех..

Потом бабушка показала мне… Забыл, как называется… Ну, такие маленькие искрящиеся звездочки, которые прилетают с неба и ложатся на землю. Я случайно посмотрел вверх, и одна звездочка попала мне в глаз. Именно в правый (может, поэтому я сейчас им почти не вижу?). Я снова прижался к Бабушке и звездочка бесследно исчезла. Нет, не так, она превратилась в слезинку, и я ею плакал.

А потом у меня заболело горло, тогда Бабушка сняла с поясницы шерстяной платок и обмотала им меня. И еше дала пить горячее молоко с маслом и с медом. И я пил, а когда уснул, то увидел Волшебную Кошку. Кошка сидела рядом со мной и молча смотрела в одну точку. Я тоже посмотрел туда и увидел..!!! Да, я действительно увидел Ее, а Она – меня. Когда Бабушка меня разбудила, то сказала, что на Нее смотреть нельзя, рано мне еще. Я сказал, что я не виноват, ведь это Она первая на меня смотрела. Тогда Бабушка испугалась и стала меня «крестить». И я снова уснул, только теперь у Бабушки на коленях.

А однажды Бабушка «умерла». Да, все ходили около Бабушки (она спала в белом платке и под простынью). И ее унесли куда-то в другое место… К нам она больше не заходила: может, была сильно занята другими делами, а, может, просто забыла дорогу обратно. Я ведь тоже часто терялся, но Бабушка всегда находила меня первой и приводила за руку домой. Но я же не знал наверняка, куда именно унесли Бабушку… А так бы привел ее за руку домой и мы стали бы кормить гуппий.

Это все, что я помню про Бабушку. Надо оставить бумагу для следующего раза. Я обязательно научусь вспоминать и записывать, ведь мне это очень нравится. Вот если бы меня на ночь не привязывали и не выключали свет, я писал бы по ночам. Никто не мешает. Но мне «не положено». Зато они сказали, что совсем скоро я «вылечусь». А еще попросили, чтобы я выучил и мог говорить быстро-быстро такие слова: «Лоботомировали, лоботомировали, да не вылоботомировали». Я стал учить, а они – смеяться…