Иван Солнцев : Советчики

Все упомянутые ниже в авторской речи, речи персонажей и иных частях текста события, а также имена, фамилии, отчества, названия торговых марок, адреса и иные имена собственные являются вымышленными. Любые совпадения с реально существующими лицами, местами, торговыми марками и иными названиями и обозначениями, а также реально происходившими событиями совершенно случайны, и автор не несет ответственность за возникающие на почве этих совпадений домыслы.

Иван Солнцев

СОВЕТЧИКИ


What would it be like to live a day in your life
I want to know
Living for nothing

Linkin Park, «Forget»

Раньше я думал, что из-за кратковременных потерь сознания и снохождений можно разве что разбить любимую кружку или удариться пальцем ноги об дверь. И уж никак не подозревал, что из-за них можно убить жену и кошку. Я сижу и не знаю, что делать.
Я принимаю лекарства, названия которых не запоминаю, просто две баночки – красная и желтая. Их мне прописал хороший знакомый невропатолог, а потому я принимаю их безбоязненно. Мне не очень нравится жить на таблетках, но это лучше, чем ждать новой беды. Я помню, как узнал, что в одну прекрасную ночь я встал и спросил у жены, которая еще два часа назад делала мне верный супружеский минет, какого черта она делает в моей постели. После этого, не получив, разумеется, внятного ответа, я пошел на кухню, выпил стакан газировки и, вернувшись в спальню, упал спать дальше, немного не дойдя до кровати. С тех пор я принимаю таблетки, потому что врач тонко намекнул мне на то, что результатом таких активных снохождений может стать несчастный случай.
Я сижу и не знаю, как быть дальше. Я в шоке. Я сижу в кресле кремового оттенка из потрескавшейся искусственной кожи, купленное в свое время на распродаже в «Мебель-Холле» на Ладожской за смешные деньги. Купленное вместе с моей любимой, которая теперь…
Господи, она лежит в спальне с перерезанным горлом. А ее кошка вскрыта во всю длину. И все это дешевым поварским ножом Universal от Tramontina. Это ужасно. Если бы хотя бы Fiskars или японским керамическим… Господи, это ужасно. Я не хотел в свое время брать этот нож, потому что он продавался без упаковки, прямо как есть. Как предчувствовал, что с ним произойдет что-то плохое. Я вообще не понимаю, как можно продавать ножи таким образом – тупо шлепать этикетки и кидать на прилавок уже наточенный нож. Низкая цена, на мой взгляд, это не оправдывает – ведь могут пораниться дети, старики с болезнью Альцгеймера и прочие инвалиды.
Мне нужно взять себя в руки и успокоиться. Я сижу в гостиной напротив телевизора. Звук выключен, потому что он отвлекал меня от первых мыслей, которые пришли мне в голову после того, как я обнаружил два трупа в спальне. Мне они казались важными, но теперь я о них забыл – как о последнем сне перед пробуждением, который бывает таким близким и ощутимым, но напрочь стирается из памяти, стоит полностью проснуться.
Я включаю звук, начинаю переключать каналы в поисках чего-то, что меня успокоит и поможет трезво оценить ситуацию.
«…сделали ученые из института науки и технологии…»
«…и я думала, что останусь дома…»
«Новые возможности для вашего бизнеса»
Я хотел как-то пару лет назад открыть свой бизнес. Хотел сделать его семейным, взять в долю жену. Так и не поняв, чем бы я хотел заниматься конкретно, я свернул планы, хотя и узнал на тот момент о прекрасном кредитном предложении от «Тинькофф». Возможно, я был прав тогда, что не взял у них деньги под дело, поскольку было бы стыдно платить по кредиту банку, который обвел вокруг пальца обычный русский парень Дима из Воронежа.
«Иногда кажется, что весь мир против тебя… - дальше звучит что-то неразборчивое. - Пора это исправить! Начни с себя»
Господи, ну с чего мне-то начинать? Я обычный человек, спокойный, законопослушный, не националист, не бандит, не вор. Я живу честным трудом. Я ценю семью, друзей и родных¸ хотя многих из таковых не переношу на дух. Я все всегда делаю правильно, но жизнь все равно ко мне оказывается несправедлива.
«Новый «Пемолюкс-Сода-Пять» для свежести и чистоты отношений в нашей семье»
Если бы это помогало, я бы отчистил «Пемолюксом» тот день, когда поимел в закрытом кабинете на корпоративе жирную, как «биг тейсти», бухгалтершу Марину. К счастью, об этом никто не узнал. Вроде как.
«Боль в шее, рассеянность, стресс?»
Что есть, то есть. И что тут советуют?
«Инновационная разработка американских ученых…»
Вызывает доверие.
«…надежно поддерживает голову и шею…»
Черт, только не в спальню. Не надо подушек. Господи, не надо. Не напоминайте. Ну вот, мне опять плохо.
«Скидка 20% на вторую пару…»
О да, нищенский обувной магазин сейчас мне очень нужен. Хреновы советчики. Впрочем, четыре из пяти пар моей обуви куплены там, но это только из-за ультимативно выгодных предложений. Я умею покупать неплохие вещи за смешные деньги. Конечно, чаще всего это невозможно, и, тем не менее, талант не пропьешь.
«…сразу шесть симптомов за одно применение…»
Просто не верю, что панацею уже изобрели.
«Обычные шампуни укрепляют лишь поверхность волос…»
Счастья им.
Телевизор меня утомляет, и я его выключаю. Прикасаюсь к груди, натыкаюсь на крестик и сжимаю его в ладони. Он успокаивает меня, потому что во мне есть вера во Всевышнего. В сущности, я очень уважаю христианство и его заветы и стараюсь им следовать. Я верю, что промысел божий неисповедим, а потому, увы, иногда мы все грешим из-за тех случайностей, которые посылает нам свыше отец небесный.
Встаю. Иду на кухню. Решаю сделать кофе, чтобы хоть немного привести в порядок чувства. Стараюсь не думать о спальне. Засыпаю в кофеваркуTefal, когда-то купленную в подарок жене, Paulig Espresso. Какое-то время я пил Jacobs, но его вкус почему-то стал жутко раздражать, а вот Paulig, наоборот, порадовал. К тому же, если не ошибаюсь, этот кофе постоянно подают в McDonald’s, а люди, сделавшие миллиарды на кухонном бизнесе, не могут ошибаться, как и те сотни тысяч, что пьют каждое утро кофе из стаканчиков с крышками из МакЭкспресс.
На массивном пластиковом подоконнике, комплектном к стеклопакету от VEKA, лежит книга, которую читает дома моя жена. Я беру ее в руки и открываю там, где среди страниц запрятался календарик на прошлый год, использующийся вместо закладки.
«Я видела своими глазами умирающих людей, поэтому я неравнодушна к человеческой смерти»
Господи, это ужасно. Просто отвратительно. Я закрываю книгу и кидаю обратно, уже без закладки. Это «Подземка» Харуки Мураками. Ужасен даже не язык или стиль, ужасно то, сколько лет жизни я отдал человеку, который может читать такую японскую ересь, бессодержательную, лишенную духовности. Слушать песни Стаса Михайлова. Смотреть фильмы про любовь и комедии российского производства. Я лично, по совету знакомой, неплохо ориентирующейся в современном искусстве, читаю сейчас вещь «Обжора-хохотун» Макса Фрая, и глубина мысли, обилие метафор, яркий язык меня просто очаровывают. Я безразлично смотрю на кофеварку, выхожу из кухни и достаю из сумки, стоящей в прихожей, свою актуальную книгу. Листаю недолго, пока не натыкаюсь на одну из любимейших цитат.
«Здесь, в моем саду, как раз и пролегает граница между сбывшимся и несбывшимся, вероятным и невозможным, объяснимым и непостижимым»
Я не могу спокойно представлять себе этот мир. На моих глазах скапливаются слезы, я кладу книгу обратно, иду в гостиную и снова падаю в кресло. Спустя какое-то время звучит зуммер кофеварки, и я иду за кофе. Наливаю в свою кружку Waechtersbacher на триста миллилитров около двухсот пятидесяти миллилитров кофе, беру ложку, кидаю кофе пару кусочков тростникового сахара «Milford» - кстати, рекомендованного когда-то «Контрольной закупкой» на ОРТ, - и ухожу снова в гостиную, чтобы на этот раз присесть за компьютерный стол и включить ноутбук. Возможно, там найдется что-то, что меня успокоит. Вкус кофе, смягченный сахаром, уже благотворно воздействует на мою нервную систему. Моя любимая всегда говорила, что после кофе я словно бы молодею. Подшучивала, наверное…
Господи, а теперь она лежит, неподвижно лежит в нашей постели, испустив не меньше трех литров крови, а труп ее кошки понемногу перегнивает рядом. Я едва не давлюсь кофе от этих мыслей.
Кручу колесиком, изучая содержимое моей рабочей папки. Натыкаюсь на папку с порно, которая грамотно замаскирована под архив отчетности. Открываю папку и включаю запись со странным названием «111_lena_minet_negr». Стыдливо оглядываюсь, чтобы никто не заметил, что я включил, ведь я буду смотреть это совсем недолго, и это ровным счетом ничему не повредит. Сразу щелкаю где-то на треть записи, открывшейся в Windows Media Player и наблюдаю, как негр просовывает свой здоровенный – как мне кажется, накладной, - инструмент в глотку белой симпатичной девчушки с длинными волосами, за которые ее и держит «обидчик». С каждой фрикцией изо рта девушки раздается смесь мычания с хлюпаньем, по ее лицу текут слезы, и она пытается как-то придержать руками негра, но ничего не выходит, потому что продюсеры этого фильма уже оплатили ей эту долбежку в рот, либо не оплатят, откажись она от продолжения. На ее месте, я бы потерпел. Ощутив, как член начинает вялую попытку выбраться из плена штанов, я щелкаю ближе к концу и наблюдаю, как огромная струя спермы влетает в рот девушку и заставляет ее поперхнуться, а негр, излив немного с расстояния, остальное, видимо, решает утрамбовать членом и продолжает долбить в рот уже отчаявшуюся и даже не плачущую девочку. Это смотрится возбуждающе и трагично одновременно, и я едва не плачу. Отпиваю кофе. Смотрю на дверь в спальню.
Господи, она же лежит там сейчас, бездыханная, и сейчас меня даже никто не может поймать с поличным за просмотром порно. Это как-то отбивает весь интерес, и, несмотря на то, что я уже запустил руку в трусы и начал теребить член, чтобы совсем чуть-чуть взбодриться, возбуждение угасает, и я вытаскиваю руку обратно.
Вздрагиваю от неожиданно материализовавшейся в воздухе мелодии Lady Gaga «Paparazzi». Звонит хороший друг нашей семьи. Того, что было нашей семьей. Сомневаюсь, стоит ли с ним говорить. Сморю на часы. Половина первого. Беру трубку.
- Здорово, - бодрый голос звонящего раздражает меня, как муха, дергающаяся в кружке с чаем.
- Привет-привет.
- Че такой невеселый?
- Да так, что-то не клеится, - про себя же я думаю – посмотрел бы я на тебя в этой ситуации, приятель.
- Ты не на работе что ли?
- Да, приболел немного. Денек решил отсидеться. Скажем так, остыть от ритма.
- Это правильно. Слушай, я че-то поленился даже в «контакт» вам обоим писать, так что торжественно приглашаю ваше семейство в пятницу на День Рождения моей Лизы.
- Ух, - я изображаю нечто среднее между восторгом и омерзением. – А что ж она сама не позвонила?
- А это вообще сюрприз. Ну, банкет там и прочие приятности – все устроено, осталось только посчитать, на сколько человек готовить. Так что?
- Ну, знаешь… - я понимаю, что сказать правду не могу, а придумывать отговорки не успеваю, потому что мне очень трудно отойти от сцены с эякуляцией в рот девушке. – В общем, мы будем. Во сколько приезжать и куда?
Собеседник диктует мне запрошенную информацию, я делаю вид, что записываю и даже переспрашиваю номер дома и время.
- А можно тебя спросить? – после того, как «записал» все, что требовалось, интересуюсь я.
- Давай.
- Что посоветуешь, чтобы выйти из такого… ну, знаешь… застоя, что ли?
- Однозначно – сто грамм после тяжелого рабочего дня, две недели отпуска и регулярный секс с любимой женой.
- Ага, - удрученно киваю я, прикидывая приемлемость всего вышесказанного для меня в данный момент времени.
- Ну, чтобы долго, и до победного, ну ты понимаешь, - этот идиот гогочет в трубку. – Ладно, бывай, а то мне еще пол-города обзвонить.
Я кладу трубку, не говоря больше ни слова. Аккуратно кладу свой Samsung Galaxy S3 на компьютерный стол. Возвращаюсь в кресло. Смотрю на чашку с кофе, и мне кажется, что она понемногу исчезает. Водку я не люблю, скорее, предпочту White Horse или Martini Bianco, но ведущие психологи говорят, что алкоголь – это не выход, и что нужно искать причины глубоко в себе. Отпуск я в этом году уже провел – мы вместе с моей любимой ездили в Турцию, по сниженной цене, привезли кое-какие обновки и множество фоток, которые делали чуть ли не на каждом шагу. С сексом у нас все было в порядке. Ну, то есть, я кончал всегда не раньше, чем через пару минут, и моя любимая не жаловалась. Иногда мы ласкали друг друга более разнообразно, но утомленность дамы на ее жутко нервной работе чаще всего не позволяла долго играться, и в пределах моей квартиры на один половой акт у меня приходилось по два-три захода вручную ежевечерно. Но я не жаловался. И она тоже.
Господи, но теперь все это ушло, потому что она больше не живая, не чувственная, она уже не будет стонать от оргазма уже спустя полминуты после начала секса, не будет обнимать меня, как раньше…
«I'm your biggest fan, I'll follow you until you love me»
Снова беру трубку, на это раз выждав весь припев в надежде, что вызов соскочит. Это Наташа, моя любовница. Ну, то есть, мы видимся с ней где-то раз в неделю, обычно – когда я уезжаю якобы на еженедельное совещание в субботу вечером. Наташа думает, что я серьезно занимаюсь делом, а потому у меня банально не хватает времени. Я знаю, что у нее еще десяток поклонников такого рода, а она думает, что я не женат, и теперь это, кстати, вполне соответствует действительности.
- Привет, маленький. Ты как?
Ненавижу эти ее сопли. Однако же, она, в отличие от моей покойной жены, до болезненности любит делать минет и облизывать мошонку, и мне даже неважно, с кем еще она это делает – я готов раз в неделю найти деньжат на цветы и бутылку вина, чтобы получать свое. Я, в конце концов, мужчина, и имею на это право.
- Ой, так себе, красотуля. Скучаю.
- Работы много?
- Гоняю всех взашей, гастарбайтеры ни хрена работать не хотят. Плохо, короче, дела.
- Слушай, может, встретимся сегодня? Вопреки нашим традициям.
У меня внутри что-то дергается. По телу проходит легкий озноб. Я понимаю, что теперь действительно могу с чистой совестью встречаться с кем угодно, потому что я по факту не женат. Открывшиеся перспективы будоражат и возбуждают меня. Но я понимаю, вместе с тем, что такое предложение может означать лишь выбытие какого-то кавалера из плотного расписания моей партнерши по адюльтеру на стороне, а быть подменой я как-то не хочу. Достоинство не позволяет.
- Извини, не могу точно сказать. Давай, созвонимся ближе к вечеру. Ты знаешь, я всегда хочу тебя, но я так устаю… ну, понимаешь…
- Ладно, ладно, ты так оправдываешься, господи, как маленький - протягивает слова Наташа. – Позвони мне, короче. Иначе я буду опять одна теребить киску, мечтая о твоем сочном писюньчике.
Меня не тошнит, когда я это слышу, наверное, только благодаря застрявшему где-то внизу пищевода и отдающего легкой изжогой кофе.
- Наташь, а вот скажи мне…
- Да.
- Чем бы мне себе помочь… ну, знаешь, от усталости, от ощущения безысходности… Знаешь, навевает иногда…
- Чаще бывай со мной, мой сладкий. И прекрати так пахать. От работы кони дохнут, и мы живем не чтобы работать, а работаем, чтобы жить. Странно, что ты – такой большой мальчик, - это еще не понял.
Снова кладу трубку не прощаясь. Вроде как раздраженно, хотя мне просто плевать на эту сучку. Меня беспокоит то, что я не могу разобраться в порядке своих дальнейших действий. Мне ничто не подсказывает выхода.
Встаю. Меряю шагами комнату. Замираю. Смотрю в окно. Слева нелегально торгует овощами массивная тетка неопределенной национальности. Ее сажают на эту точку снова каждый раз после того, как наряд ППС собирает ящики и увозит с собой. С нее взятки гладки, а хозяин точки – грузин – нигде не расписывается, и у него все в порядке.
По газону не спеша прогуливается бабуся с собачкой. Мило до отвращения.
На бетонной дорожке поодаль сидит с сигаретой на корточках девушка. Точнее – гоп-леди с отекшим личиком и выпирающими сзади из-под грязных джинсов розовыми трусами-стрингами, вероятно, той же свежести, что и джинсы. Она плачет, даже рыдает и кричит что-то стоящему над ней представителю того же контингента. Мужик в ответ кивает. Курит. Молчит. Леди встает, и они уходят.
Спустя минуту рядом с домом проходит парень – светловолосый, в очках с черной оправой, худой. Он одет в толстовку с огромной улыбающейся зубастой рожей. Слушает что-то в наушниках и подпевает. Мне кажется, он смотрит в мою сторону, и рожа тоже смотрит, а это не предвещает ничего хорошего. Секунда, две – и я закрываю штору.
На меня теперь давит не только ощущение ошибки откуда-то со стороны спальни, но и паранойя от возможного внимания к моей квартире снаружи. Мне страшно.
Снова звонок. На это раз – обещающий стать наименее приятным. Я четко понимаю, что сегодня рабочий день, а, значит, я должен был уже появиться в офисе своей маленькой фирмы – дистрибьютора торгового оборудования для мелких торговых сетей. Я не появился по понятным мне причинам. Но сделать эти причины понятными моему боссу мне вряд ли удастся.
- Ну и где тебя носит?
Игорь Петрович – истинный начальник отдела. Отсутствие какого-либо винтика в структуре функционирования отдела – это для него катастрофа вселенского масштаба, этакий уход под воду десятка «Титаников» сразу, вне зависимости от реального масштаба проблемы. Я отодвигаю трубку от уха, немного опасаясь, что он сможет меня через нее втянуть.
- Игорь Петрович, ей-богу, забыл Вам отзвониться. Я заболел.
- Мать твою, да ты видел, сколько времени? Опять пьяный что ли дома засел?
- Ну почему «опять пьяный», - начинаю семенить в поисках верного решения. – Я бы Вас не подвел в столь ответственный момент, просто у меня серьезные проблемы с давлением…
- Газов в заднице что ли? Ты понимаешь, как Тимур сейчас за тебя жопу рвать будет на переговорах с «яблочниками»?
- Игорь Петрович, мне очень плохо стало. Скорую вызывали. Я и справку могу вам показать, - вру напропалую, надеясь, что сработает. – Начало давление скакать, потерял сознание дважды, жена была в панике, вот сделали укол, прописали таблетки…
- Так поэтому что ли она тоже не вышла? Меня Тамара вот тут просила узнать, что с ней самой.
Надо сказать, что моя жена работает этажом ниже меня, в другом отделе нашей фирмы. Да и устроила на эту должность меня именно она – то есть, дала авторитетную рекомендацию. Возможно, именно ее стараниями меня не уволили, когда я уже после пяти месяцев работы умудрился проспать из-за жуткого бодуна, когда моя любимая была в командировке.
- Ну, она со мной.
- А дай-ка ей трубочку, будь так любезен. У нее телефон выключен.
- Да она как раз пошла в аптеку за лекарствами, Игорь Петрович, а телефон у нее в сумке – ну эти крутые аппараты, они же садятся за час. Ну, я же не могу сейчас за ней побежать, я и сидеть-то не могу толком, так плохо.
- Че-то ты темнишь, - начальник бурчит, но уже без былой спеси.
- Принесу справки. И когда к терапевту и невропатологу схожу, тоже принесу, клянусь Вам.
- Да засунь их себе поудобнее эти справки. Чтобы завтра же вылечил свое давление и сидел в офисе, понял?
- Обязуюсь, чего бы ни стоило, Игорь Петрович.
На этот раз трубку кладет собеседник. Но мне только того и надо было. В конце концов, он остановился на смеси недовольства и стыда за то, что наорал на больного человека. Абсурдно, и Станиславский вряд ли был бы мной впечатлен, но эффективно.
Снова включаю телевизор. Идет какой-то российский сериал. Выключаю звук, тупо смотрю на экран. Трижды повторяю про себя «Отче наш», надеясь на чудесное прозрение. Не помогает.
Я решаюсь зайти в спальню, потому что мне нужно предстать перед своим страхом лицом к лицу. Больше никто мне в этом не поможет, и я должен быть сильным. Открываю дверь. Меня покачивает от того зрелища, которое предстает передо мной, но я усилием воли заставляю себя вступить внутрь, подойти ближе к нашему семейному ложу.
Я обращаю внимание на то, что на полу рядом с кроватью действительно лежит iPhone жены, за который еще нужно платить кредит в течение добрых четырех месяцев, тогда как за мой Galaxy он уже выплачен. На телефоне жены потеки крови. Видимо, он упал с прикроватной тумбочки в процессе нашего последнего контакта, либо, уже умирая, моя любимая хотела позвонить и попросить кого-то о помощи, но ей это не удалось. А я просто не понимал, что делал. А, может, я этого и не делал? Но квартира определенно была закрыта, а у меня на руках были следы крови, и я, в первую очередь, отмыл их и снял с себя грязную, в бурых пятнах футболку Nike, приобретенную когда-то в дисконте Nike за копейки и одел вместо нее обычную хлопчатобумажную футболку какого-то казахского производства. Так что, вариантов того, кто перерезал горло моей жене, немного. С кошкой тем более все понятно. С учетом того, как она меня раздражала и сколько царапин от нее не зажило и по сей день, не было ничего удивительного в моем срыве и на нее.
Я замечаю, что явно еще и душил жену перед тем, как убить окончательно с помощью ножа. Меня мутит. Я что-то хочу проверить, сам не понимаю, что. Прикасаюсь к шее жены, и мои пальцы тут же украшаются ярко-красными пятнами ее крови – конечно, не той, что уже запеклась, а вновь брызнувшей из какого-то сосуда от нажатия. Я одергиваю руку, ощущаю тошноту. Жалею, что вообще решил проверить ее тело – от этого никакой пользы. Бегу в ванную. Тщательно отмываю руки сначала мылом Safeguard, потом добавляю на них Sanitelle, потом пользуюсь гелем для душа Palmolive, который своим цитрусовым ароматом должен помочь отвлечься мне от мысли, что на моих руках только что была кровь моей жены. Закрываю рычажный смеситель IDDIS. Молча смотрю, как вода с обильной пеной заканчивает свой уход в канализацию через раковину. Смеситель, силу своих широких, массивных форм и современного дизайна, довольно контрастно смотрится рядом с кафелем советского типа девяностых еще годов укладки, который я все никак не могу сменить на приличный, современный. Я много раз присматривал что-то интересное в Kerama Marazzi, но то руки не доходили купить желанный материал, то финансовое положение мешало проявить инициативу. В общем, вожделенный ремонт так и остался за бортом нашей семейной жизни.
Посмотревшись в зеркало, замечаю, что что-то не так с лицом. И точно – как и говорила жена, моя кожа опять подсыхает. Понимаю, что использовать какой-нибудь вшивый AVON для нее жутко и бессмысленно, и надо купить хотя бы какое-нибудь испытанное Garnier’овское средство, а лучше – что-нибудь из Shiseido, его недавно нахваливали в одном шоу по России.
Понимаю, что надо еще раз попытаться найти успокоение в потоке информации, в котором, возможно, найдутся и какие-то случайные вводные для моих дальнейших действий. В конце концов, господь не спит, и, быть может, он, дав мне это испытание, даст и ключ к решению вопроса.
«…свидание со звездой…»
«Rexona дает тебе уверенность, так действуй…»
Господи, но как мне действовать?
«Чем больше ты двигаешься – тем эффективнее твоя защита»
Я даже встать с кресла уже боюсь, вдруг что пойдет не так.
«Есть закон, который надо защищать…»
А кто защитит меня от жутких случайностей? Где этот закон? Или где защитники закона, которые должны помочь? Впрочем, сейчас они могут мне только навредить.
«В Министерстве обороны сегодня объявили: «Россия возобновляет постоянное военное присутствие в Арктике»
Господи, неужели снова какая-то война намечается? Нет, я так больше не могу. Снова выключаю телевизор. Накрываю лицо ладонью. Плачу. Ощущаю себя безумно одиноким, покинутым, уставшим. За что мне все это?
«I'm your biggest fan, I'll follow…»
Хватаю трубку, не разбирая, кто звонит, потому что больше не могу так просто сидеть. Мне плевать, кому и что говорить. Мне так тяжело, что даже мобильник кажется весом с кирпич.
- Привет. Что-то надькин iPhone молчит, с ней все в порядке?
Сестра моей любимой – Женя. Полнейшая тварь. Злобная фригидная сука с мужем-подкаблучником, который, наверняка, всеми вечерами тупо лижет ноги, задницу и клитор своей хозяйки, пытаясь хоть немного ее удовлетворить.
- Да, она ушла в аптеку.
- За тестом на беременность что ли? – мерзкий смешок свояченицы порождает во мне желание швырнуть мобильник в окно.
У нее идефикс – сделать так, чтобы мы с женой разошлись из-за отсутствия детей, по мнению Жени, недопустимом для нашего возраста. Либо впрыснуть мою сперму в жену, вне зависимости от нашего желания. Но теперь это все бесполезно, и я даже вяло улыбаюсь в трубку, подумав об этом.
- Нет, мне нужны лекарства. Мне плохо.
- М-да, ну и мужики пошли. Как она с тобой вообще…
- Уймись. Че тебе надо?
- Ниче не надо, - выплевывает фразу свояченица. – Передай Надьке, чтобы…
- Послушай-ка меня, истеричка, - не выдерживаю я. – Я ничего никому не передам, хотя и хотел бы. Знаешь, почему? Не знаешь? Так вот – потому, что я убил свою жену в припадке снохождение, - я начинаю стонать. – Убил, придушив, а потом зарезав ножом. И я не понимаю, как так вышло, потому что я любил ее. Да, не как твой долбанный муж тебя, а гораздо сильнее. Вот, - я всхлипываю, растираю по щекам слезы свободной рукой. – И я просто не знаю, что мне теперь делать, куда идти, как жить, понимаешь?
Мне кажется, что это откровение перешло все пределы, но тут я понимаю, что слышу из трубки только тишину. Смотрю на дисплей, а он не загорается, хотя в режиме разговора должен выключаться и включаться благодаря датчику света. Нажимаю кнопку справа и наблюдаю безразлично пялящийся мне в лицо экран режима ожидания. Разговор прервался в какой-то момент, возможно, на моменте последней фразы Жени. Возможно, у нее сел телефон, или ее хватила кондрашка – в любом случае, она вряд ли услышала то, что я хотел ей сказать. Я понимаю, что все обошлось, что состояние срыва у меня прошло посредством слез и уверенности в полном раскрытии своего проступка. И поэтому мне теперь стало гораздо легче. Мне легче обдумывать, что делать, и я откладываю телефон в сторону. На улице начало темнеть – я сам не заметил, как просидел в бездействии весь день, как прошло время между звонками – мне казалось, что в этих промежутках вообще не было заложено ни минуты, а по факту это были часы. Судя по показаниям настенных часов, скоро должно начаться вечернее юмористическое шоу с Иваном Грантом, и я не хочу его пропустить, а потому мне нужно срочно придумать хоть что-то стоящее, и я решаюсь снова зайти в спальню, как бы мерзко это ни было. Я решаюсь снова зайти, предварительно налив себе красного вина Canti в большой бокал Alter от RCR и сделав солидный глоток.
Господи, моя хорошая… Она лежит все также, безвольно, она бледна, а ее кровь залила огромную кровать из IKEA с матрацем ХАМАРВИК, пол с ламинатом Quick-Step, брызнула на прикроватную тумбочку БРУСАЛИ и испортила простыни «Золотой песок», стоившие целое состояние. Но ведь это моя жена - та, которую я любил и оберегал; та, которую вел под венец; та, нескончаемую тупизну, безвкусие и желание вторгаться в нашу личную жизнь матери которой я терпел вплоть до тех пор, пока она не вынудила меня сказать ей пару ласковых; та, чьего пьяного в хлам брата я вынужден был пару месяцев назад в состоянии полнейшей отключки везти во Всеволожск за свой счет; та, которой я в первый месяц знакомства дарил цветы каждый день, хотя потом и делал это только по праздникам, но это уже не столь важно. Теперь ее у меня нет, а ведь скоро один за другим пойдут праздники – скоро осень, а после нее начнутся приготовления к Новому году, а мне будет не с кем пойти на предновогодний корпоратив, на который приглашаются как сотрудники, так и их родственники и знакомые, если их записать заранее и согласовать с директором. Господи, это ужасно. Я просто не знаю, что с этим делать и как смотреть в глаза людям на работе теперь, когда у меня нет жены. Мне будет жутко стыдно. Я все также не вижу выхода. Боюсь подходить к трупу. Боюсь убирать нож, лежащий рядом на кровати.
Возвращаюсь в гостиную. Спустя пару минут появляется заставка долгожданного шоу Гранта. В нем он обычно много шутит, берет интервью у довольно странных людей и в целом здорово поднимает настроение публики. И мое тоже.
Пока крутится заставка и звучат вступительные аплодисменты маленького зала в студии программы, я встаю и подхожу к окну. Немного отодвигаю штору. Унылый вечер не предвещает ничего хорошего. Внизу бродят поодиночке странные, серые люди. Я не хочу, чтобы меня видели и сужаю смотровую щель. Вижу очаровательно виляющую задом, утянутым серой юбкой, блондинку с длинной красной прядью волос. На ее ногах колготки, имитирующие серые же гольфы. Ее ботинки джинсового цвета, а меня жутко раздражает, когда под джинсу делают что-то, кроме самой джинсы.
Я больше не могу тянуть время впустую и сажусь смотреть шоу Гранта. Он, как всегда, улыбчив. Круглолицый, подтянутый, доброжелательный, он, как мне кажется, нужен каждому в этом озлобленном безумном мире. Я не совсем разбираю всего, что он говорит, но его действия заставляют меня поверить, что все будет хорошо и улыбнуться – по-настоящему, почти бессознательно, наивно. Ко мне словно бы начинает приходить некое озарение, но я пока не могу понять, что оно несет. Я допиваю бокал вина, наливаю следующий и отпиваю из него. Через десять минут Грант призывает публику к вниманию, требует тишины и делает рекламное объявление.
«Только сегодня – каждому, кто успешно избавится от трупа жены и кошки до полуночи, специальные условия и скидки в новом огромном молле «Балтийская Плаза». Гипермаркет продуктов, гипермаркеты детских товаров, бытовой техники и электроники, магазины розничной торговли, фуд-корт, кафе и пекарня, панорамный ресторан с видом на Матисов канал, фитнес-клуб, многозальный IMAX кинотеатр, детская игровая площадка и парковка на тысячу четыреста машиномест – и все это по сниженной цене тому, кто просто уничтожит трупы. Торопитесь, друзья»
Я отставляю бокал с вином. Улыбаюсь Гранту. Мне нравится это предложение. Я вижу все элементы того решения, которое должен принять. Я иду к стенному шкафу, открываю дверцу и беру лопату и большой строительный пакет. Мне достаточно будет расчленить трупы, сложить их так в пакет и вывезти. На дачу. И никто не узнает. Также надо будет собрать простыни, нож и мелочь, запачканную кровью и сжечь вместе с мусором, пока не поздно, в вечернее время. Никто ничего не заподозрит, и моя жизнь станет гораздо качественнее. Я благодарен тем силам, которые помогают мне справиться с моим горем. Наверняка, они как-то связаны с самим господом.
Мне правда очень нравится предложение Гранта. Из уважения к нему, я не ухожу заниматься трупами сразу, а досматриваю шоу, и когда снова появляется заставка и звучит такой знакомый и родной уже мне джингл, я опять непроизвольно улыбаюсь. Наконец-то, я знаю, что делать.

14.09.2013г.