Рыбовод : Гиппократовы невесты

Какой депил придумал буквы «ЦПХ» ? Наверное, только занудный пятидесятилетний онанист мог назвать среднее медицинское учебное заведение «Центральным ПиздоХранилищем».

В нашем райцентре было всего три очага образования - наш технарь, железнодорожный техникум и медучилище. У нас о медуле знали только то, что там - ЦПХ. Еще знали, что лучшие в мире минетчицы - это парикмахерши и медсестры. Правда, слова «минет» тогда почти не употребляли, и толком не знали, как оно пишется. Увидеть это слово написанным, а уж тем более напечатанным, было нереально. Говорили просто «вафлёрша», что тоже красиво.

Учащимся нашего техникума связи попасть в общежитие медучилища было невозможно. И дело не в вахтерах, с ними-то было все в порядке. Непорядок был в том, что общага медичек была блокирована с общагой железнодорожников тремя типовыми корпусами, с общей столовой в центре. Разумеется, железка считала это всё своей делянкой.

Ребятки в железке были неслабые. Вы когда-нибудь видели гаечный ключ «на 90» ? Это полутораметровая стальная штанга килограмм в 12 весом. Для того, чтобы хуярить на морозе всю смену девяностомиллиметровые рельсовые гайки, надо обладать особым складом ума. И возражать таким мальцам было непросто.

Познакомиться с медичками помог, разумеется, случай - сын ошибок трудных; случай - парадоксов друг. Я шел дворами в общагу ночью с неудачных блядок. Услышал женский крик. Внизу, под обрывом у реки в школьном дворе какой-то чувак пиздячил свою бабу. Держал за шиворот и бил в лоб. Вот он, случай ! В кои-то веки мне представилась возможность помахаться один на один. В нашем городе чуваки по одному не ходили, и мы пиздились группами, что оставляло чувство некоторой незавершенности.

Вот он, случай ! Драка на морозе за минус 30, когда оба противника одеты по максимуму, имеет свои особенности. Чувак явно совершал антиобщественный поступок. Я вышиб ногой рейку из школьного забора, подхватил её, и ломанулся вниз. В башке крутилось «Случай, сын ошибок трудных…» На хуй мне этот Лермонтов !

Когда я подбежал уже метров на 50, то понял, что идет банальное изнасилование, и орет не баба, а девка. Она уже лежала голой жопой на ступеньках заднего крыльца школы, а на ней суетился чувак в пальто и шапке с опущенными ушами. С ходу упав на колени, я лупанул рейкой плашмя по икрам ёбаря.

Он заорал и быстро вскочил. Чувачок оказался не юн. У него даже была борода, редкость по тем временам. Только она была вся сплошь сосулькой. Это свидетельствовало о длительном пребывании чувака на улице, видать, искал девку себе. Увечить ёбаря у меня никакого желания не было, и перехватив рейку двумя руками с разворота я заебенил ему торцом в грудь. Мой вес был 105 кило, а сечение дрына всего сантиметров 9. Чувак далеко упал, развернулся и дал ходу, постепенно распрямляясь. Старт был чемпионский и больше я его никогда не видел.

Потом я стал отдыхать и разбираться с девкой. Кричать она перестала, только плакала. Выебать он её не успел, но избил и напугал сильно. Она еще и целкой была, сама сказала, да я потом и так узнал. Идти она пока не могла, шок, наверное. Поэтому я сказал ей положить снег на лицо, чтобы кровь не текла, а сам стал натягивать ей на жопу её штаны. Девчонка была основательная, деревенская, штанов было аж шесть - трусы тонкие, колготки, рейтузы голубые, трико тонкие, толстые, дальше не помню. Но запомнил - шесть. Это меня даже восхитило.

Потом мы понемногу собрались и тихонько пошли к ней домой, то есть в общагу медучилища. Звали её Оля, она и в самом деле была деревенская, и шла этим двором как раз с автовокзала.

В общаге меня встретили просто замечательно. Оля сказала, что этот «смелый мальчик» её спас. Бля буду, так и сказала - смелый мальчик, ну пионер-герой Валя Котик, 180 см, я уссался! Соседки её забегали, стали её лечить, а я получил ожидаемое - предложение попить чаю. И предложение ! Остаться ! Ночевать ! В общаге медучилища !

Я даже начал кокетничать : «Ну, что вы, девушки. Щас вы как ломанетесь ко мне поебаться, что я один-то с пятерыми делать буду». Они захихикали и стали расправлять постели. Я продолжал : «Девки, не шучу. Я всяко к вам ебаться полезу !» Они захихикали еще сильнее и попрыгали по шконкам.

Ночь прошла творчески. Свет не включали. Мне рассказывали деревенские страшилки, читали Цветаеву, пели Матвееву. Никто не дал. Никто. Девственницами были все.

А потом я стал ходить туда каждый день.