Бабанин : Рассказ подрывника.

Помните «Рассказ подрывника» Жванецкого, который весь состоит из матерных слов и междометий?! Очень смешно! Этот рассказ – вовсе не смешной. Он даже не грустный. Он о том, в каком хрупком мире мы живем, и как его легко разрушить.

По понятным причинам вы никогда не узнаете его подлинного имени и, тем более, фамилии. Поэтому, назовем его… Хотите – Кирилл?! Почему нет?! Кирилл. Мы гуляем с ним по утреннему городу и наслаждаемся летней осенью. Кирилл из Петербурга. У него есть свой строительный бизнес, а еще у него молодая жена (третья!) и дочки-близняшки. Он – счастливый хотя бы потому, что занимается любимым делом – строит дома и коттеджи. А раньше… Впрочем, все по порядку. Кирилл Н. – подрывник, минер и просто веселый человек!

- Вы даже не представляете, как вам повезло! Если бы в 91-ом году вы остались бы в России, то дома взлетали бы не в Москве, а в Севастополе. Более легкой и аппетитной цели я нигде не встречал.
- В смысле?
- Вспомни первую и вторую войну в Чечне. Зачем ехать в далекую Москву и там устраивать акты устрашения?! Спокойно приезжаешь в Севастополь и… Штаб флота, базы, казармы, корабли – все же очень доступно даже для необученного дилетанта.

Давайте немного расскажу про человека под условным именем Кирилл. Ему сорок пять лет, майор запаса, по специальности – сапер. Служил в армейском спецназе. Как вы понимаете, прошел несколько локальных конфликтов, о чем говорить не любит. Считал, что защищает Родину. После демобилизации добровольно поехал в Югославию, где до последнего момента защищал братьев-славян. А потом попал в плен к косоварам, и Родина о нем забыла. Бывшие однополчане скинулись и выкупили его из плена. Обыкновенная история послеперестроечной России.

- Ты вернулся в Питер, который до сих пор называют «бандитским» и?.. Неужели братки ни разу не пригласили «поработать»?
- Предлагали часто, но согласился я только один раз. Превентивный взрыв на пустой даче.
- А вдруг там были люди?
- Не было. Я перед закладкой два дня пролежал в вырытой землянке – никого! Только дом.
- Хорошо заплатили за «работу»?
- Лично мне дали пятнадцать «зеленью». Тогда я и понял, что - никогда больше! Такие деньги счастье не приносят. Теперь вот строю. Отрабатываю за прошлое.
- С трудом верится, что ты устоял перед соблазном «рвануть» чью-то тачку с пассажирами…
- Представь, что – нет. В войнушку я наигрался на всю оставшуюся.
- А на службе чем занимался?
- В основном – разминированием. Это не трудно, потому что та школа, что я прошел, считается лучшей в мире. С ней разве что израильский спецназ может сравниться. Для меня все хваленые «растяжки» были как сбор грибов после дождя. Я не хвастаюсь, но это примитив для любителей. На них может подорваться только слепоглухонемой. Да и пачку сигарет с дороги поднимает лишь обыкновенный кретин.
- Ты работал сам или с собакой?
- Сначала с собакой. Чуть больше года мы были вместе, а потом она подорвалась на моих глазах – случайно зацепила противопехотную мину – они рядом были поставлены. Вот одну она обнаружила, а на вторую… После этого я дал себе слово ни за чью жизнь не отвечать: ни за собачью, ни за человеческую. Работал в одиночку – так спокойнее.
- Погоди, что значит «не отвечать ни за чью жизнь»?! Ты же, прости, не шоколадки раскидывал.
- Но это же война! А на войне, как на войне.
- А вдруг, на твой «сюрприз» наступил не боевик, а, скажем, беременная женщина?
- В тех местах, где я работал, беременных женщин не могло быть по определению. Не дави на мозоль, мне и так каждую ночь кошмары снятся.
Он нервно разминает в ладони пластилин. Масса, очень похожая на пластилин, но это не пластилин! Это - чешская взрывчатка С-4, или пластит. Перехватывает мой взгляд и засовывает «пластилин» в свой рюкзачок.
- Зачем ты ее с собой носишь?
- Привычка. Запах нравится. Да и адреналин в крови постоянно, когда проезжаешь таможню с «порцией».
- Тебя же могут посадить за..!
- Отсюда и адреналин. Все понимаю, но привычка – вторая натура.
- Мне кажется, что все, кто был на войне, оттуда не возвращаются. Те, кто вернулись – уже не те, что ушли.
- Война не может кончиться никогда. Я до сих пор дома перед сном кладу под подушку…
- А жена?
- Она будит меня и отпаивает корвалолом, когда я «воюю». А к «пушке» она привыкла, даже научилась обойму вынимать.
- Веселая у тебя жизнь! Ты говорил, что нам повезло. В чем?
- Ну вот, смотри. Пять минут и нет половины «спального» квартала. Того, что я разминал, хватило бы с головой.
Мы идем по обыкновенной улице мирного города. Перед нами стоят две цистерны, выкрашенные «серебрином». Никогда бы раньше не подумал, что эти цистерны заполнены газом, и что для его «активации» потребуется всего пять минут! А потом…
- Смотри: вообще никакой охраны. Я же говорю, что вы живете в непуганом мирном городе! Вот сюда кладешь этот, как ты говоришь, «пластилин», садишься в маршрутку и через две минуты нажимаешь на кнопочку. «Колодца» из четырех домов попросту нет! Представь, если все это в пять утра!
- Стоп, стоп! Есть же спецслужбы, которые…
- Думаешь, в Москве их не было! От такого нет защиты! Ни одна служба в мире не сможет гарантировать защиту. Москва, Нью-Йорк, Мадрид, Лондон… Так что, считайте, что вам повезло. Кстати, по моим сведениям, несколько акций планировалось тогда провести и у вас, но они испугались портить отношения с Украиной.
- Кто «они»?!
- «Друзья» Москвы. Севастополь был очень лакомым кусочком: близко, доступно, да и… Впрочем, ты и сам все знаешь. Хочешь, проведем эксперимент? Видишь вон ту тачку? Засеки время.
Включаю секундомер на мобильном телефоне. За пятьдесят две секунды Кирилл успел подойти к припаркованному джипу, спокойно достать «пластилин», вставить в него какой-то цилиндр, подойти ко мне и неторопливо закурить.
- Жить этой машинке остается столько, сколько мы захотим. Разлет стекол и железа – тридцать пять-сорок метров. Хоть кто-нибудь меня сейчас остановил?!
В его глазах разгорается огонек, который я встречал у охотников на кабана. Я понимаю, что он – ненормальный, и от этого страшнее вдвойне! Только что этот человек по-взрослому заминировал автомобиль, стоящий в центре города. Мимо проезжают троллейбусы, автобусы, маршрутки… И в каждой из них сидят школьники, студенты, рабочие, служащие… Наши дети, родные, любимые, приятели, знакомые друзья. Их жизнь зависит только от того, нажмет ли Кирилл на маленький пульт, внешне напоминающий обыкновенный телефон. Нажмет или нет? Он улыбается, словно подслушал мои мысли.
- Не б..! Шутка. Сейчас сниму. Кстати, я дома смотрел репортаж по новостям о вашей «бомбе» - хохотал до изнеможения!
- Что смешного?! Весь город на ушах стоял.
- Зачем вы «Урал» рванули вместе с бомбой?! Что, машины лишние были? Ту мину можно было превратить в металлолом прямо на дворике, куда ее привезли эти ныряльщики. Я понимаю, перестраховались, но, правда, смешно.
- Мне вот не смешно. Я иду с человеком, у которого в руках взрывчатка, который умеет ее применять и который… Прости, но…
- Я же сказал: не б… Моя война кончилась, но, когда я вижу абсолютно незащищенных людей, мне их жаль.
- Мы же ни с кем не воюем. Люди не могут жить в осадном положении всю жизнь.
- Читал недавно книгу про ваших бандюков – веселые парни, да и обращаться умели с «пластилином». Кстати, работал очень хороший профик – ни одного постороннего, только цель!
- Ты помнишь из своего «боевого» прошлого такое, чего не забудешь?
- Слишком много! Когда наших мальчишек ночью порезали в казарме, а трупы заминировали. Знаешь, когда приходится извлекать «взрывоопасные предметы» из нутра мертвого человека, то такое уже не сможешь забыть!
- Ты не боишься, что Там тебя?..
- Не-а. Души солдат всегда чистые, что бы там не говорили. Здесь мы защищали свой народ, а в Югославию я поехал потому что… не мог не поехать! Бросить славян на растерзание, как это сделали наши политики – это подло!
- Ощущение, будто в плену тебя сломали, нет?
- Тебе виднее. Били – да. Особенно, когда узнали, что я – доброволец. Потом предложили обмен: мне перестают доставать ногти плоскогубцами, а я их учу изготавливать мощную взрывчатку и правильно ее закладывать.
- И?..
- Разумеется, я согласился. Двух ногтей хватило, - он показывает мне свои пальцы, на двух из которых нет ногтей. Впечатляет. – Я рассказал им все, что знал, за исключением небольших нюансов: немного меняешь пропорцию и «вещество» превращается в кал.
- А ее можно изготовить?
- Ты что, с другой планеты? В каждом хозяйственном магазине, словно по заказу, совершенно свободно продаются все компоненты. Покупаешь, смешиваешь, упаковываешь, закладываешь и – всем привет! В Москве именно так и взрывали. Хочешь – запиши простенький рецепт: пятьсот граммов калийной селитры, сто пятьдесят граммов… тридцать граммов… пять миллилитров… плотный картон, изолента – все. Запомни, пригодится!

Не пригодится. Я не хочу взрывать машины, дачи, дома, здания, самолеты, корабли, казармы, но… мне становится очень страшно! Не за себя! Я иду с человеком, от которого зависит, стоять ли этому дому еще несколько лет. Рядом со мной идет человек, который, вместо эспандера, разрабатывает кисти веществом, очень похожим на пластилин, но это – не пластилин! Это – пластит! Я даю прикурить мужчине, который знает, как за пять минут взорвать любое здание моего любимого города! Мы пьем пиво с майором запаса, которого страна научила изготавливать взрывчатку из цемента и опилок. С войны никто не возвращается! В том виде, в котором на нее ушел. Он наверняка спас много человеческих жизней и уж точно может загубить еще больше. А мы – действительно слишком избалованы мирной жизнью, если даже не заботимся о простейшей охране водохранилища, газовых цистерн, своих домов. Может это и хорошо – навоевались, хватит! Но… Пока в мире живут «Кириллы» - спокойного сна никому не обещаю! Вспомните Нью-Йорк, Иерусалим, Мадрид, Москву, Лондон… Севастополь – не исключение! Редакторы газет, предприниматели, бандиты, даже мэр(!) хоть однажды, но встретили на своем пути примерно такого же «Кирилла». Храни нас всех Бог!