Игорь Шанин : Анечка

Мягкий солнечный блик плавно скользил по тяжелой бронзовой раме старого зеркала, исправно передающего мое отражение на своей поцарапанной поверхности. Отражение довольно улыбалось – я был красив, свеж, и выглядел определенно старше своих девятнадцати. В сотый раз поправив воротник рубашки, я подмигнул себе и выскользнул из сумрачной квартиры в прохладу подъезда, а затем – в душные объятия улицы.
Земля стояла в своем августе, раскаленная и жаркая, пахнущая травой и выхлопными газами. Перед глазами мельтешили лица бесчисленных прохожих, среди которых я по давно выработавшейся привычке невольно пытался рассмотреть лицо Анечки. Иногда она чудилась мне в школьнице, прижимающей к груди рыжего лохматого щенка, а иногда в уткнувшейся в телефон блондинке, беззаботно перебегающей дорогу на красный.
Завернув за угол дома, я заскочил в цветочный киоск за букетом белых тюльпанов – их Анечка любила больше всех остальных. Прохожие посматривали на меня с интересом, оглядываясь и улыбаясь, а я почти не замечал их.
На пути привычно встал парк, и я решил не обходить его, как обычно, а пройти сквозь заросли летних деревьев почти заросшей и неразличимой тропой, по которой ходили много лет назад, а потом забросили. Пару раз мы сидели там с Анечкой на старой скамейке, почти невидимой из-за густых разросшихся кустов, прячась от жары и разговаривая о чем-то неважном.
Сейчас на той скамейке сидел скучающий мужчина лет сорока на вид. Одетый в рабочую униформу и задумчиво вращающий в руках большую потертую отвертку, он был похож на заправского автомеханика, коим, скорее всего, и являлся. Выдался, должно быть, перерыв, вот и решил провести его в тени старого парка.
Когда я проходил мимо, мужчина улыбнулся и похлопал по скамейке рядом с собой, приглашая меня приземлиться. Я спешил, но обижать добродушного дядьку не хотелось, поэтому я опустился на скамейку, бросив попутно взгляд на свои наручные часы, дабы показать, как сильно я тороплюсь.
Незнакомца, впрочем, этот жест ничуть не смутил. Медленно осмотрев меня с головы до пят, он кивнул на букет в моих руках и весело поинтересовался:
- Красивая, наверное?
- Невероятно, - с готовностью подтвердил я. В тот же миг захотелось показать дядьке фото Анечки, чтобы он убедился, что я ни капли не преувеличиваю, только вот фото с собой не было.
- Верю, верю, - усмехнулся он, прочитав все мои душевные порывы по лицу. – Все вы молодые красивые, что уж тут.
Он выдержал паузу и непонятно добавил:
- И иногда так хочется не дать этой красоте завянуть.
Я непонимающе улыбнулся и хотел спросить, что он имеет в виду, но в этот момент горло неожиданно схватил спазм, и я тяжело закашлялся. Картинку окружающего размыли навернувшиеся на глаза слезы, а воздух едва проталкивался в легкие, от чего мне показалось, что он стал густым и вязким как кисель.
Спазм прошел также неожиданно, как и появился. Утерев слезы, я обнаружил, что незнакомец исчез, и это меня, откровенно говоря, порадовало: не хотелось, чтобы что-то еще задерживало меня по дороге к Анечке.
Покинув парк, я быстрым шагом устремился по венам города в самую его гущу. Предвкушение и радость переполняли меня, даже окружающие краски будто бы стали ярче и насыщеннее, налились цветом и вкусом, а воздух стал слаще и свежее.
Я увидел ее за столиком в нашем любимом кафе, узнал по соломенного цвета волосам сквозь стекло витрины. Она подняла глаза на звук колокольчика, когда я вошел, и ее губы изогнулись в мягкой улыбке, обозначив на щеках едва заметные ямочки.
- Анечка, - выдохнул я, садясь напротив и неверяще глядя, как медовый солнечный свет ложится на ее пушистых ресницах, плавно растворяется в глубоких сине-зеленых глазах.
Она улыбнулась чуть шире, убрала за ухо выбившуюся прядь челки и положила свою ладонь на мою.
- Я так ждала.
Я прошелся взглядом по ее изящным узким запястьям и нахмурился.
- Я оставил цветы в парке.
- Какие цветы?
- Которые хотел положить на твою могилу.
Она опустила взгляд, улыбнувшись еще шире.
Год назад Анечка взяла машину отца, чтобы увидеться со мной. Отвлекшись на сообщение в мобильном, он выехала на встречную полосу прямо под колеса огромного грузовика. Анечку раздавило, разорвало и разбросало по трассе, так, что ее окровавленная блузка оказалась вывернутой наизнанку.
- Больше не нужно цветов, - негромко сказала она. – Теперь не нужно.
Я остался вместе с ними, в парке. Тот незнакомец воткнул свою отвертку мне в шею, и я истек кровью, не в состоянии даже позвать на помощь. Наверное, он не хотел, чтобы моя красота завяла.
Я взял Анечкину ладонь и бережно сжал в своих руках, наслаждаясь таким приятным и таким родным теплом. За столько времени я совершенно не забыл эти ощущения, и сейчас даже не верилось, что я испытываю их вновь.
- И что теперь? – прошептал я.
- Ничего. Теперь никаких цветов и никаких ожиданий.
Она подняла глаза, и наши взгляды пересеклись.
- И больше никогда не отпускай мою руку.
Земля все также стояла в своем августе, раскаленная и жаркая, пахнущая травой и выхлопными газами, а время замерло на месте, оставив в целом городе только нас с Анечкой, красивых, свежих и вечных.