Царицынский Олег : Времянка

Тимур валялся на диване, в руках раскрытая книжка, которую он пытался читать, но только строчки аккуратно прочитанные, никак не хотели укладываться в единое целое. Каждая по отдельности воспринималась, только не могли едино уложиться в его голове. Невозможная лень наполняла собою, казалось не только его, а всю окружающую действительность. Да и что делать, когда ты разошелся с девушкой? Бесцельно шляться с приятелями, выпив пива? Неохота. Уже вечер, сейчас придет с работы мать, и опять заведет какой-нибудь ненужный разговор. Он понимал, что ей-то он, этот разговор нужен, но вот ему… А что ему надо? Да, кто его знает… Отложив книгу в сторону, он решил включить музыку. Долго выбирая кого послушать, он внимательно отслеживал реакции в голове на прочитанные имена исполнителей. Вот, пожалуй, в самый раз. Именно такое настроение, давайте Депеши, всколыхните грусть. И так тошно, так пусть еще тошнее станет. Зазвучала музыка, ложась зернами на благодатную почву его состояния.
Защелкал замок, отрабатывая вставленный в него ключ, и входная дверь растворилась. Зашла мама, с ней был младший брат, который без умолку балаболил про прошедшую игру. Он занимался футболом, и сегодня его поставили в основной состав с первых минут. Он рад и доволен. Собой и своей жизнью. Мама начала.
- Тима, как дела с трудоустройством? Ты ездил на собеседование?
- Ма, я ездил, но меня даже не приняли в кабинет. Сказали, что уже взяли.
- И что ты теперь собираешься делать?
- Не знаю, там Серый чего-то говорил. То ли к его матери на работу, то ли еще куда, я ничего не понял.
- Самая удобная позиция. Я ничего не знаю! Тебе сколько лет?! И ты до сих пор ничего не знаешь!
- Мам, хватит, а? Мне самому это все надоело, но что я могу сделать?
- Твой отец в твоем возрасте работал на двух работах, а ночью еще и грузчиком подрабатывал, чтобы тебя прокормить! А ты? Валяешься дома, да музыку слушаешь? Это все, что ты можешь?
- Мама, мне и так плохо… Если я в понедельник не устроюсь, то все, решено, я иду грузчиком в магазин.
- Иди уже куда хочешь! Господи! За что мне все это?! Один пьет, второй бездельник!
Тимуру стало невыносимо плохо, в его голове явно встала фраза: «Меня никто не понимает!». Одиночество, это внутреннее одиночество, встало вдруг перед его глазами, и даже успело слегка их смочить. Нет, он не боялся одиночества, он, порой, даже любил и нуждался его. Вот как, например, сейчас. Мысли побежали: «Черт, куда же уйти? Зима, на улице долго не пошляешься. В гости ни к кому не хочу. Там непременно будет хозяин, который захочет общаться. Тогда куда?». Оставаться дома не было никакой возможности, они жили с братом в девятиметровой комнате, и он сейчас начнет делать уроки, да и мама не даст покоя. «Да, и не в этом дело! Я хочу просто оказаться один! Дача! Вот оно!». То, что он назвал дача, являлось участком стандартных шести соток, расположенным, как шутили, за сто первым километром. На этих сотках, кроме небольшой времянки, еще ничего не было. А у соседей вообще ничего не было. То есть по факту, это была маленькое строеньице в лесу. Нет, конечно, на каком-то расстоянии находились еще домики, но очень далеко, и потому уединение показалось таким невозможно желанным, что Тимур первым делом схватил телефон и, позвонив на вокзал, уточнил время отправления последней электрички нужного направления. «Здорово! В запасе еще три часа! А ведь сейчас зима, и там вообще ни одной живой души!», - пробежало теплой истомой.
- Мам, можно я ключи от времянки возьму?
- Зачем они тебе?
- Да я съездить хочу, посмотреть, все ли нормально.
- Не выдумывай, пожалуйста, скоро спать ложиться.
- Мам, ну пожалуйста, дай, а. Ну, не на улице же мне ночевать, я уже на вокзал позвонил, на последнюю электричку успеваю. Ну, дай, пожалуйста.
- Вечно тебе в голову взбрендит что-нибудь! Возьми там, в серванте. А когда ты обратно?
- Как скажешь, хоть завтра утром.
- Возвращайся, пожалуйста, завтра. В субботу мы к бабушке едем, тебя она тоже хотела видеть.
- Договорились.
Быстро собравшись, собственно, переодевшись в более теплое, поддев «треники» и футболку, взяв с собой немного денег, Тимур уже стоял на пороге.
- Ну, все, мам, я тушенки и макарон в магазине сейчас куплю. А там чай оставался?
- Да, там мы еще сухой черничник оставляли, положи в чайник, вкуснее будет. Давай, до завтра.
- Пока.
Магазин, тушенка, макароны, ага, «малек»! Без него невозможно! Точнее возможно замерзнуть. Теперь все. Бегом на автобус до метро. В вагоне несильно людно, Тимур даже полпути умудрился просидеть. Вот и вокзал, расписание. Да, точно, есть электричка! Касса, билет туда - обратно, и вот наконец-то и сам поезд подали. Зайдя внутрь, он прошелся по вагонам, выбирая самый теплый, в нем усевшись у окошка, стал дышать на стекло и растирать пальцем изморозь. Хотелось, ехать как в детстве, рассматривая проезжаемые мимо деревья и редкие домики. Хотя, на улице было сильно темно, свет от окошек электрички создавал некий таинственный ореол сказочной загадочности. Поезд за полтора часа преодолел требуемое расстояние, и Тимур, выходя из теплого гостеприимного вагона, едва не помахал на прощание остававшимся там малочисленным пассажирам. Двери за спиной захлопнулись и электричка, гуднув, быстро стала набирать скорость. Он остался совершенно один на платформе с тремя скудными фонарями. Предстояло пройти по лесной тропинке, гордо именуемой просекой до участка. Идти было недалеко. Летом, минут пятнадцать ходу. Но, то летом, а сейчас, зимой, практически ночью… Он смело шагнул с платформы в сторону леса. Как назло даже луна спряталась за облака. Идя по снегу, было примерно понятно, где начиналась и заканчивалась тропинка, там, где ноги проваливались не по колено, а выше, воспринималось неправильным направлением. Пройдя полпути, он почувствовал усталость, и даже иней, легший на шарф, намотанный около рта начал подтаивать, так интенсивно он дышал. Один раз, он практически воткнулся в дерево, которое, внезапно выросло, откуда ни возьмись. Вдруг, облака расступились, и холодная луна осветила величественно все вокруг. Дальше он прокладывал дорогу до домика без приключений. Пару раз послышался вой. Тимур для себя решил, что это конечно собаки, ну откуда здесь взяться волкам. Вот он домик! Каким маняще уютным он кажется! Ключ не влезает в замок, черт! Хорошо с собой есть газета, обмотав ей замок, он поджег ее. Замок отогрелся и впустил-таки Тиму в дом. Электричества в доме не было, но зная по памяти место, где стояла керосиновая лампа, он нащупал и зажег ее. Стало еще уютней, только вот очень холодно. Буржуйка, затопилась без проблем, и буквально через три часа, наверху можно было ходить в футболке. Заварив чай, он налил себе полную жестяную кружку, и, забравшись с ногами на табурет, достал бумагу и карандаш. Писать ничего не захотелось. И он просто сидел и наслаждался. На улице потрескивал мороз, в печке дрова, «керосинка» освещала приятным теплым светом, на столе перед ним стояла кружка чая, вкусного чая с листочками черничника. Он был один, ему казалось, что он, наконец-то один. Один во всей вселенной. Никто не сможет ему сейчас помешать быть одному. Допив чай, он перебрался на кровать, и, не заметив, уснул. Ему было хорошо.