Levental : Война

«А что, если скоро война?» - думал Осип Иванович, сидя у трамвайного окна, возвращаясь домой. На его коленях покоилась авоська, набитая консервами. Через два сидения целовались парень и девушка, ни о какой войне даже и не помышлявшие. Осип Иванович готовился к войне на протяжении последних тридцати лет. Он вчитывался между газетных строк, следил за международными новостями, скупал продукты и откладывал деньги. Всю свою жизнь он прожил одиноким бобылём, боясь привязанностей. Своё одиночество он оправдывал тем, что война в первую очередь отнимает близких и любимых, поэтому настоящий солдат должен быть лишён мелодраматизма, настоящему солдату нечего терять кроме собственной жизни. За окном трамвайного стекла мелькали огни города N. Город был безмятежен и красив. Город преуспевал. Сенаторское правление, введённое десять лет назад, оправдало надежды граждан, и теперь каждый чувствовал себя тепло. Повсеместно строились новые многоэтажные дома, магазины ломились от яств, каждому гарантировалось право на работу и социальную страховку. Уровень преступности города стремился к нулю, теперь стало нормой заводить по два, а то и по три ребёнка. Осип Иванович выходил из трамвая последним. Под фонарным столбом он поставил авоську на землю, достал пачку лёгких сигарет «Бег» и закурил. Курение являлось его единственной пагубной привычкой, которую ему пока так и не удалось искоренить. Он прошёл двести метров от трамвайной остановки до своего дома, занятый мыслями о предстоящей войне, окутанный сигаретным дымом. Консьерж в синей фуражке приветствовал его, отворяя тяжёлые ворота. Осип Иванович был в своих владениях. Лифт с грохотом поднял его на пятый этаж и выплюнул в темноту. «Надо бы купить лампочку» - подумал Осип Иванович. В подъезде было тихо, если не считать слабых копошащихся звуков, производимых крысами возле мусоропровода. Он отпёр дверной замок и вошёл в двухкомнатную квартиру. На вешалку в прихожей тут же были нацеплены беретка с помпончиком и лёгкий бежевый плащ. Он снял тяжёлые сапоги и проследовал с авоськой к чулану. Щёлкнул выключатель, и взору Осипа Ивановича открылись металлические блага в виде десятков пирамид из консервных банок: тут был и тунец, и печень трески, и скумбрия, и рыбные тефтели, и салат из морской капусты и ещё много чего. Слёзы умиления накатились на глаза Осипа Ивановича. Он вдруг осознал, что его жертва была не случайной. Не случайны были все эти годы лишений, накопительства, одиночества. И теперь получалось, что только он, Осип Иванович Зверинцев, поистине готов к предстоящей войне. И ему вдруг защемило сердце от жалости, ему вдруг стало безумно жаль всех этих грешных, неразумных и расточительных жителей города N., к которым он всегда питал столько презрения.