Карел Гот : Не дождетесь (на конкурс)

Это был японец.
А может быть, китаец.
Я чего обратил на него внимание - потешный он был донельзя.
Будто угандошенный мешком по голове.
На Винни-Пуха смахивал. Такой же округлый животик. Наверняка, набитый мёдом.
Он остановился посреди перрона, начал крутить головой. Затем сверять то, что увидел, с картой. Я почему-то сразу догадался, что японец неместный.
- Гей, мистер! - сделал я пару шагов навстречу. Не, ну понятно, что я сказал в смысле - привет!, а не в смысле, что он гей.
Японец было насторожился. Но затем осторожно улыбнулся. На моё «Кэн ай хелп ю?» обрадованно залопотал в ответ. Из длинной тирады знакомых слов было только два. Название станции на красной ветке и Сусанин.
Я показал самураю, на какую линию ему надо перейти. Чтоб понятней было, и рукой махнул, обозначил, так сказать, дирекшэн. Чтоб не заплутал.
- Найс дэй! - в деликатном поклоне попрощался со мной ниндзя.
- И тебе не болеть, - ответил я, строго выдержав дипломатический этикет.
Когда довольный представитель Страны восходящего солнца, перебирая короткими ножками, скрылся в глубине перехода, я вдруг задумался, - А интересно, если бы с ним произошёл «мой» случай, что он бы сделал?
Может, и на харакири бы «замахнулся»?
Сегодня утром в присутственном месте не выдали очень важный для меня документ. Вернее даже не так - документ-то был, я его даже увидел, но за него расписаться надо было. В ведомости.
А вот ведомости как-раз и не было. А то, что документ мне был нужен позарез именно сегодня, это что - их заботы? Что им Гекуба? Да ещё и жара такая стоит, тут не то что асфальт и яйца, мозги плавятся.
Оно-то конечно, но а мне что теперь - под поезд или трамвай бросаться?
Ну, уж нет. Хватит нам Анны Аркадьевны и Михаила Александровича. Более чем.
Оно-то, ясное дело, печально и тоскливо, но не до такой же степени. Опять же, принятые с горя опосля сто граммов коньяку настроение немного подняли.
Это ж ежели из-за каждой недополученной по жизни бумажки жизнь кончать, так докончаешься, что в метро крикнешь в часы пик «А-у-у-у!», а в ответ - тишина.

За этими философским думами и не заметил, как Саня появился.
Санёк - друг. Настоящий. Вчера одолжил мне денег на две крайние бутылки. Ибо именинник в моём лице не рассчитал, что двух на пятерых будет мало.
Поскольку заведение было пафосным, закусывали только лимоном и кофе. Чтобы дешевле, да и быстрее взяло.
Взяло. Но, как всегда, ветеранам движения оказалось, или показалось, мало.
Ну, а долг платежом красен. Тем более - всегда лучше отдать сразу. Потом - больнее отдавать. Занимаешь-то всегда чужие, а отдаешь свои.
Я Саню подъебнул - сегодня плавки тоже красные? Смеётся. Вспомнил. И он, и я.
Года четыре назад, когда он работал у меня, случилась эта история.
Сидела у меня в приёмной девчонка. Алиной её звали.
Естественно, молодая, естественно, стройная, но с неестественно высокими ногами. Как позже выяснилось - ноги кандидата в мастера по большому теннису.
Когда я про это узнал, сразу стало интересно - кричит ли она, а если - да, то как?
Да я не о том, что вы подумали, а в смысле - на корте. Шарапову же все помнят?
Но так потом и не спросил. Неловко, всё-таки.
И вышла такая история: уехал я как-то на одну встречу. А её вдруг взяли и перенесли. Возвращаюсь несолоно. Приёмная закрыта. Открываю дверь, вхожу.
Гляжу - ох ты ж, йопты! Понятно, что не амвон, не Пусси Райот, но всё-таки…
Саня, стоящий возле стола Алины, судорожными движениями натягивает приспущенные красные плавки, подтягивает брюки, теми же нервными движениями застёгивает зиппер, и, как кенгуру, выпрыгивает из приемной.
Лучше всех мизансцену отыграла Алина. С невозмутимым видом протянув мне папку с почтой, она показала пару писем, требующих немедленного ответа, а затем, улыбнувшись глазами, томно протянула,- Ну, я пока выйду, кофеёк попью?
- Конечно, Алина, конечно. Столько работы, надо же немного и расслабиться.
Алина бумерангом метнула взгляд - Что за пошлые намёки?
И походкой, свободной от «бедра» и грязных инсинуаций, пошла в буфет.
До сих пор в голову не возьму, удачный оборот, кстати, - и чего они делали?

Саня ушёл. А я остался на перроне станции. Почему?
Да лицо девчонки с рекламного плаката на стене заинтриговало. Показалось чем-то неуловимым знакомым. Как будто видел я его раньше.
Ещё раз взглянул - губы, губы, где же я такие видел? У Алины были поменьше. Хотя ноги и подлиннее.
И всё же, всё же - где я видел этот широкий рот с такими же большими губами?
Вдруг осенило - обожди, обожди, да неужто?!
Рассмотрел внизу плаката небольшим шрифтом надпись. Подошёл ближе, прочёл - Джорджия Мэй Джаггер.
Ну, конечно же, вся в папашку! Одна из дочек. Их у него до хрена. Как и жён. Но ты видишь, как генетика сработала. Ай да Мик! Интересно, у неё и язык такой же?

На подъеме на моей станции рядом со мной на ступеньку эскалатора встала девчонка, держащая в руках перед собой прозрачную квадратную коробочку.
С шестью эклерами.
Не, ну не Джорджия Мэй, конечно, но ничего так.
Ну, встала да и встала. У меня, может, тоже что-то встало. Ну и что?
А подъем на моей станции долгий, больше трёх минут. Не выдержал.
- Девушка, а если бы я очень попросил, вы бы мне дали?
Запах хорошего коньяка обладает удивительной особенностью - он будто защитным коконом Мураками обволакивает глупости. И даже двусмысленности.
Улыбнулась, - Ну, если бы вы очень хорошо попросили.
- Ну вот, вот так всегда.
- А вот и не всегда. Берите.
- А два можно?
- Берите два.
- Да я пошутил, вы что?
Да, бывают женщины в русских селеньях. Пустячок, а приятно.
Вот почему, почему, блядь! мы стесняемся доставить чужому незнакомому человеку неожиданную, нежданную радость. Ведь, как правило, нам-то это ничего не стоит! А кому-то, глядишь, хоть чуток, да легче станет.
И человек, или человечка, глядишь, и сглотнёт слезу. И улыбнётся благодарно.

В обед почему-то стало грустно.
Задумался - вот кто-то дочка Джаггера. А тебе ею уже никогда не стать. Да, не стать. А какая у неё стать…
На листке перекидного календаря на моём столе, внизу, под цифрой десять, было напечатано жирным шрифтом - Всемирный день предотвращения самоубийств.
А что, в тему. Вспомнил утро, японца. В голове родилось изящное хокку:

А вот хуйвам!
Нет.
Не в руку.

А пальцы «на автомате» уже набирали на клавиатуре слова - проститутки, станция метро ***. Монитор неодобрительно выплеснул кучу предложений.
Остановился на втором. Блондинка Лиза.
Приятно удивила цена. Прямо демпинговая. Или оптовая?
Бедная Лиза.
Взглянул на часы. Если «на час» - опоздаю с обеда на тот же час. Подумаешь, что мне застрелиться потом? Это ведь только загнанных лошадей пристреливают.
А мы еще ого-го. И иго-го. Сто граммов коньяку из заначки - и погнал.
Галопом. Аллюр три креста.

…Дверь открыла Лиза.
А, может, и не Лиза. Это я потом засомневался, когда увидел, что Лиз, вообще-то, четыре. Как по мне - лучше четыре Лизы, чем три Цукербрина.
Мило, по-барбьи так, или как гейши? улыбнулись - выбирай, сэнсэй, кушать подано. А зачем? Зачем выбирать, если я свою сразу увидел.
Да Джорджии Мэй до неё - как мне до...Стаса Михайлова, к примеру. Или Зверева.
Помните красавицу Сати Казанову из «Фабрики»?
Так вот, представьте себе Сати Казанову в прозрачных стрингах и откровенном лифчике на высоченных туфлях со стразами, с рассыпанными на плечах русыми длинными волосами и ярко-ярко красной помадой Мэрилин Монро на губах.
Но моложе «фабричной» Сати лет на десять.
Девяносто пятый - это сколько? Девятнадцать? Или восемнадцать?
…Возраст обозначил себя самым неожиданным образом.
Когда всё, что нужно, было вставлено куда нужно, вдруг скривилась - Туго!
О чём думает мужчина, когда слышит - Туго?
Ага. То-то.
Вынула. Смазала ещё раз.
Ну, а потом…
Что губы раскатали? Дальше было, как пишут в коментах - что-то очень личное.
Одно скажу - ни на Джорджию Мэй, ни на Сати, ни даже на Мэрилин Монро не променял бы. Почему? Пятнадцать лет назад ещё братья ответили - на фига?
Франсуаза в своё время верно подметила, а Агата Кристи в наше время подтвердила - ведь что каждому из нас надо?
Всего лишь самую малость - немного солнца в холодной воде бытия.
Даже если солнце очень смешливое и боится щекотки в нежных местах.

Вечером, перед тем, как я уже был готов провалиться в сон, подала голос мобилка. Эсэмэска пришла - «С тебя колготы».
На душе потеплело. Сразу вспомнил позавчерашнее такси, заднее сидение.
Эх, Семён Семёнович…
Набрал ответ - «компенсация за порванные колготы и трусики состоится завтра по известному вам адресу в любое удобное время».
Засыпая, прокрутил в голове синопсис событий дня, улыбнулся - а ведь ты утром чего-то там размышлял о харакири. На хера? Тоже мне, последний самурай.

Фудзияма - не яма.
Увидеть можно
Только живым.

По итогу - вон, сколько за день нахуевертил. Не зря ещё сто лет назад Ярослав, настоящий любитель и знаток чешского пива и где-то даже писатель, девизу «не ссать» придал красивую поэтическую форму - ещё никогда так не было, чтобы как-то да не было.
Главное - чтобы нам за это ничего не было…
Чего и вам, пацаны, желаю.