Мальдорор : Просто такая сильная любовь…

Иван Петрович сложил в дипломат документы, закрыл на ключ кабинет, и, спустившись пешком по лестнице, покинул здание НИИ, приветливо кивнув вахтерше. Сегодня его рабочий день заканчивался раньше обычного, и он спешил домой, к семье, к детям, к такой любимой и милой жене. Купив в киоске бутылку лимонада и сочно пшикнув об прилавок открываемой крышкой, он сделал долгожданный освежающий глоток. На улице стояла на редкость хорошая погода, солнце ласково улыбалось ему с безоблачного неба, и кусты сирени источали непередаваемый аромат поздней весны.
Дождавшись трамвая, Иван Петрович зашел внутрь, придерживаясь поручня, и, показав кондуктору проездной, занял место у окна, пристроив дипломат на колени. Пятиэтажные хрущевки родного спального района, магазин «Промтовары», школа и детский сад неподалеку – все это было так ему знакомо, так мило…
Поднимаясь пешком на свой четвертый этаж, еще издали уловил он приятный запах жарящихся котлет – Анечка хлопотала у плиты, готовила обед. Войдя в квартиру, Иван Петрович затворил за собой дверь, повесил кепку на крючок, разулся, поцеловал вышедшую из кухни жену в цветастом домашнем халатике, и прошел в комнату к сыну. Десятилетний Лешка, склоняясь над письменным столом, усердно решал задачи по математике. – Ну, как дела, разбойник? Все учишься? Шел бы, в футбольца погонял с ребятами – сегодня ж пятница – весело бросил Иван Петрович сыну. Обрадованный Лешка, как будто не замечая укоряющий взгляд матери, обрадовано захлопнул учебник, и, схватив из-под кровати мяч, завозился, обуваясь, в прихожей.
- Балуешь ты его, Ваня! – строго проговорила жена.
- Ничего, Ань…парень растет – не барышня кисейная. Всего должно быть в меру – невозмутимо парировал Иван Петрович – А старшенькая-то где?
- В кино как будто со своим ухажером отправилась. Не нравится мне все это – ответила Аня, направляясь к зеркалу в ванной.
- Ну, будет тебе…молодо-зелено, известно ж…или себя забыла в этом возрасте – хитро прищурившись спросил Иван Петрович, проследовав за супругой.
- Ах, Вань…ну что ты. И ты вот туда же – засмущалась жена – Правильно люди говорят – седина в бороду – бес в ребро.
- Ну, рано мне еще до седины-то, ох рано. Хотя года и впрямь уже не те…А ты, Ань…помнишь ли, как сама любила? – неожиданно серьезно заговорил супруг.
- Ваня, Ваня…милый ты мой, родной…да как же забыть-то! Да ты же единственный мой…ненаглядный – вдруг расчувствовалась жена, томно прижимаясь к его груди. – Вань…ты, вот чего… - нерешительно начала Аня. – Вань…а давай…давай займемся этим прямо сейчас! А то я уже и не помню, когда мы в последний раз…
Ни слова не говоря, Иван Петрович медленно начал целовать шею жены, в то же время расстегивая на ней халат. Открыв в кране теплую воду, он разделся и сам. Супруги залезли в маленькую и неудобную, но и в то же время такую романтичную в их ситуации сидячую хрущевскую ванну. Иван Петрович усадил жену, и повернулся к ней задом. Он наклонился вперед и, широко расставив ноги, начал процесс калоотделения. Теплые коричневые колбаски мягко шлепались на живот Ани, а она медленно размазывала их по всему своему телу. Повернувшись лицом к ней, Иван Петрович взял рукою член, и сильная струя мочи резко ударила в приоткрытый в экстазе рот супруги. Заводясь все больше и больше, он схватил с полки опасную бритву, и принялся полосовать себе руки. Густая темная кровь резко контрастировала на белом кафеле ванной, темными разводами расплывалась в воде. Разогрев себя основательно, он принялся мастурбировать, и параллельно тем же самым занялась и Анна. Внезапно он перехватил ее взгляд – тот был направлен в сторону двери. Обернувшись, он увидел застывшего в немом удивлении в дверном проеме Алешу. Кожаный тугой мяч выпал из его рук и гулким эхом отозвался в помещении. Челюсть сына с трудом вернулась на свое место, и он промямлил – Мам…я перчатки забыл. – Эх, бля, сынок – с раздражением вымолвил Иван Петрович, перекидывая ногу через край ванной и перехватывая бритву поудобнее – что ж ты так…