Бабанин : Не предам Херсонеса

В прошлый раз мы постарались сообща решить проблему расселения «рабочих рук» вместе с теми частями тела, откуда они растут. К единому выводу не пришли – вопрос остался открытым.

Рискнем и откроем второй вопрос (не менее животрепещущий) – о славных многовековых традициях Севастополя, и станут ли будущие «новоселы» соблюдать их также бережно, как это делают коренные жители? Предчувствую бурное эмоциональное обсуждение, но молчать все равно не буду!

Может, кто и не помнит, но еще в конце прошлого века появиться в центре города, тем более, зайти в кафе, будучи одетым в шорты и майку считалось не только проявлением дурного тона, но и пресекалось (в вежливой форме) многочисленными патрулями и милицейскими нарядами. Вам запросто могли намекнуть, что подобного рода одежда предназначена для загородных прогулок или приема морских ванн. Любопытно, что никто с этим не спорил: не положено, значит – не положено! Безропотно шли домой и переодевались в цивильное. Причем, молча.

Сейчас – полная противоположность. В летний период город наводняют «селюки» в цветастых шортах с обнаженными торсами. Причем, торсы - обоих полов. Нет, поймите меня правильно, я - не ханжа и не сноб, мне очень нравятся линии женского тела, но ведь не на Мемориальном комплексе «35-я батарея» или в фойе городского театра..! Да, меня раздражает оплывшая пивная или потная целлюлитная тушка, прижатая ко мне в переполненной маршрутке.

Отсюда – вопрос: сможем ли мы в короткий адаптационный период научить «понаехавшие рабочие руки» элементарным правилам этики и эстетики?.. Ведь выбор-то у нас не столь велик: либо мы их переучим, либо они нас. Но как им в вежливой форме за короткое время объяснить, что нельзя прикуривать от Вечного огня, купаться в семейных трусах возле памятника Затопленным кораблям, кидать бутылки и окурки за борт, ехать или идти на красный свет, петь песни под подъездом в два ночи?.. Ну, нельзя по определению что-либо писать на памятниках: неважно, это – памятник Казарскому или Гагарину. Нельзя при помощи дверного ключа на руинах античного города признаваться в любви к девушке Люде из… Чернигова, к примеру.

А ведь опасность нашей «ассимиляции» очень высока, если верить учению Юнга о «коллективном бессознательном», которое гласит: «средний показатель интеллекта в толпе опускается до нижнего уровня, но никак не повышается до высшего»! Юнг врать не будет. Да и кто даст гарантии, что все севастопольские традиции, сызмальства привитые нам бабушками и дедушками, не станут бессмысленными и ненужными, а сам город-герой не превратится в среднестатистический провинциальный российский уезд?!

Кстати, отношение к животным является одним из главных показателей цивилизованности людей. Никто не заметил, что уже лет десять, как наши севастопольские дворняги вальяжно разваливаются посреди тротуара и спокойно греются на солнце? И, заметьте, никому в голову не приходт пнуть ногой или наступить на спящего пса. А ведь это и есть – один из главных критериев воспитания. То же - с кошками и с голубями, которые настолько потеряли страх, что отказываются уступать дорогу пешеходам. Только в Севастополе я с восхищением наблюдаю, как маленькие дети после весеннего дождя убирают с тротуаров выползших улиток и относят их в придорожную траву! На всякий, чтобы случайно не раздавили. Такого трогательного зрелища я никогда и нигде не видел.

Надеюсь, что, несмотря на грядущую «ассимиляцию», наш менталитет не изменится в худшую сторону. Если человек способен ударить ничейного пса, он непременно поднимет руку и на беззащитного или пожилого человека…

Ну а про кардинальную разницу отношения к женщине севастопольцев и «неофитов» можно даже не говорить! Если в общественном транспорте молодой человек уступает место пожилой женщине с авоськами, то с большой долей вероятности можно утверждать, что этот человек рожден и воспитан в Севастополе. «Присаживайтесь, пожалуйста»! - как много в этом словосочетании. Поверьте, что такой юноша поздно вечером никогда не обратится к проходящей мимо «прекрасной незнакомке» репликой вроде: «Эй, ты! Куда торопимся? Садись, пивка попьем. Че ты щемишься?». И уж, тем более, никто не сможет меня заставить поверить, что рожденные в Севастополе способны на насилие с последующим убийством.

Раньше я здорово обижался, когда мой родной город называли «последним советским заповедником»..! Называли за то, что только мы не сносили памятники эпохи СССР, оставались наивными и доверчивыми, как все советские люди, и были до неприличия законопослушными. И только теперь понимаю: мы все делали правильно.

Пускай наши дети и внуки видят шедевр советской эпохи гигантомании – памятник Владимиру Ильичу, который «держит» в руках православный крест, украшающий Владимирский собор (этот ракурс для фотографии хорошо знают все моряки, которые хоть раз выходили из бухты в открытое море). Тот еще знак! И вот каким образом нам следует объяснить приезжающим на ПМЖ в Севастополь, что Ленин здесь стоять будет вечно?! Так же, как Нахимов, Корнилов, Тотлебен… Лишь потому, что они – наша история, за которую никому не стыдно.

И эта же история много раз показывала и доказывала: в тех городах, где не сносят памятники в угоду сиюминутной конъюктуре, на улицах и площадях не жгут книги опальных авторов и автомобильные шины, не забивают прутами до смерти рядовых омоновцев и даже не прыгают. Вот это нашим будущим согражданам будет необходимо понять и принять в первую очередь!

В противном случае, схема придумана не нами, но совсем скоро может звучать актуально: «чемодан – вокзал - …(поставь название нужной страны и населенного пункта). Тут, как в любом поединке – если не Севастополь ассимилирует пришлых, то пришлые ассимилирует Севастополь. Причем, не однажды утром, а незаметно, по принципу распространения раковой опухоли при помощи метастазов.

Ну и в заключение, не могу не вспомнить свою давнюю «иде фикс»: установить где-нибудь в Центре точную копию мраморной плиты с высеченной на ней «Клятвой Херсонесита», адаптированной к нынешним реалиям. И чтобы каждый вновь прибывший по воскресеньям, в полдень, под бой курантов, в присутствии горожан присягал на верность Севастополю.

Напомню выдержки из текста, датированные за три столетия до Рождества Христова:

«Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девою, богами и богинями Олимпийскими и героями, кои владеют городом, областью и укреплениями херсонеситов:

я буду единомыслен относительно благосостояния города и граждан и не предам Херсонеса, ни Керкинитиды, ни Прекрасной Гавани, ни прочих укреплений, ни из остальной области, которою херсонеситы владеют или владели, ничего никому, - ни эллину, ни варвару, но буду охранять для народа херсонеситов;

не нарушу демократии и желающему предать или нарушить, не дозволю и не утаю вместе с ним, но заявлю демиургам, правящим в городе;

буду врагом злоумышляющему и предающему или склоняющему к отпадению Херсонес, или Керкинитиду, или Прекрасную Гавань, или укрепления и область херсонеситов;

буду служить демиургом, и членом совета как можно лучше и справедливее для города и граждан;

не передам на словах ни эллину, ни варвару ничего тайного, что может повредить городу;

не дам и не приму дара ко вреду города и сограждан;

не замыслю никакого неправедного деяния против кого либо из граждан не отпавших и никому злоумышляющему не дозволю и не утаю вместе с ним, но заявлю и на суде подам голос по законам;

не вступлю в заговор ни против общины херсонеситов, ни против кого-либо из сограждан, кто не объявлен врагом народу;

если же я с кем-либо вступил в заговор или связан какою-либо клятвою или обетом, то нарушившему да будет лучше и мне и моим, а пребывающему - обратное;

и если я узнаю какой-либо заговор, существующий или составляющийся, то заявлю демиургам;

и хлеба вывозного с равнины не буду продавать и вывозить с равнины в другое место, но только в Херсонес.

Зевс, Гея, Гелиос, Дева и боги Олимпийские, пребывающему мне в этом да будет благо и самому и роду и моим, а не пребывающему - зло и самому и роду и моим; да не приносит мне плода ни земля ни море, женщины да не рождают прекрасных детей...»

Поменяйте в этом тексте Херсонес на Севастополь и – вот она – готовая Конституция города, проверенная тысячелетиями. Уверен, что любой, публично давший присягу в присутствии тысяч собравшихся на площади П.С. Нахимова, никогда не сможет совершить что-либо богомерзкое.

А народ, скрепленный общей клятвой, победить невозможно!