Сука я : Закон Мерфи

Он долго сидел на стенке, потом вдруг сорвался и подскочил вверх, на поверхность, которая бурлила и шипела от лопающихся пузырей. Вздрогнув, тоже лопнул и резко ударил в нос шикарной блондинке, которая сглотнула его, мило наморщив носик, и отставила стакан с джин-тоником в сторону. Игнорируя край стойки бара, стакан невозмутимо пошел вниз, на пол, но на полпути встретился с затылком токующего рядом с блондинкой господина в очках. Оставшаяся в стакане жидкость охотно выплеснулась за шиворот этому хлыщу, который в сей момент наклонялся поднять привлекшую его взор монету на полу. Очкарик поцарапал пальцем отблескивающий центом кружочек прилипшей к полу фольги и рефлексивно поежился взмокшей джин-тоником шеей, втянув голову в плечи и дрогнув очками. Хрупкая оправа, слетевшая с носа, брызнула осколками стекол под ногой мимо пробегавшего официанта, а тот, гироскопично держа винно-тарелочный поднос, вдруг изменил направление и с ускорением заскользил на оправе к выходу, креня тело под странным углом к полу. Его вынесло в двери бара, услужливо открытыми и придержанными идущим навстречу посетителем. Официант устрицей выскользнул на улицу и, с достоинством вручив поднос проходящему мимо бомжу, пал вначале перед ним на колени, а затем плавно ткнулся носом в его заплесневевшую мошну. Бомж тут же опрокинулся навзничь, схватившись за бутылку вина на подносе, пытаясь таким образом удержать равновесие. Бутылка, единственная в их раскладе на асфальте, сохранила вертикальное положение, а поднос, стряхнув тарелки в проезжавшую мимо коляску, отскочил в сторону, колесом прошелся по тротуару и вырулил на дорогу. Некоторое время он преследовал велосипедиста, норовя пристроиться к нему сзади третьим колесом, но, быстро потеряв скорость, тупо заметался среди машин и, подрагивая, затих на обочине, накрыв собой живущую своей уличной жизнью газету, обмокло выглядывающую из-под подноса обрывком ….ежих новостей…еля 60 года…

Полная версия…ежих новосте…1 апре... дрожала в руке новоиспеченного папаши, перекошенного от попытки что-либо сделать с навалившимися в коляску тарелками и невозможностью вытащить орущий кулек из этого склепа на колесах. Официант с ловкостью фокусника изъял тарелки из коляски, смахнул яства в сторону газона, где бомж в рапиде до сих пор вращался вокруг бутылки, заботливо и молниеносно втер соус в ватное одеяльце и, подхватив на руки заходящееся иерихонским плачем дитё, с тысячью извинениями покатил коляску в чрево бара, выведя из столбняка папашу предложением залить вину каким-нибудь напитком за счет заведения.

За стойкой бара блондинка искоса взглянула на странную троицу: халдея с младенцем и коляской, и, игнорируя теорию поля, но подтверждая теорию мономолекулярных реакций, выпала в объятия давно поджидающего этот момент подслеповатого хлыща.

В общем-то ей дела не было до того, что на руках у официанта угорал в дыму и орал благим матом четырехмесячный Гаррик Сукачев, а его незадачливому папаше было невдомек, что в этот день умер Лев Ландау.