Барыбино : ТРЕТЬЕ ПРИШЕСТВИЕ

Только остывши, жирна и рыхла,
Первого Бога Земля родила.

Там, где, поверхность пробив напролом,
Встанут Тибетские горы потом, -

Там он стоял средь камней и следов -
Оттисков многих коленей и лбов.

Свет от востока отбрасывал тьму.
Строили люди во славу ему

Тысячи круглых витых алтарей
Из динозавров - клыков и костей.

С неба застала ударом, врасплох,
Землю вторая из многих эпох.

В ней разделился, расколот, разбит,
Древний седой материк-монолит.

Бог среди новых глубин и вершин
Дымом растаял. И только один

Контур последнего следа его
Годы держало Земли вещество:

Пятку – Европы закатный порог,
Пальцы - Америки крайний восток.

И сохранился таким же как встарь
Первого бога последний алтарь:

Он, опоясан ракушек каймой,
Спит в Атлантиде под черной водой.

Где были капища старые, там
Мамонт прошел. И родился Адам.

Новая даль со следами на ней
Новых животных. И новых людей,

Новых ступней с отпечатком своим
Ног с оттопыренным пальцем большим.

Войны и возраст в могилы свои
Клали веками за слоем слои

Ломких скелетов, в которых почти
Десять пронизаны из десяти

Выстрелом, выпадом, взмахом, броском,
Деревом, костью, железом, кремнём.

Мир изменился. И пядью за пядь
Бог воплотился, соткался опять:

Он от восхода до ранней звезды
Вел за собой разномастных следы

Старых сандалий тринадцати пар
Сквозь миражи и дворцов и хибар,

Как человек, а не как божество,
И сохранила Земля от него

Окаменевшие щепки в дыре,
Ломом пробитой на Череп-горе,

Чтобы по знаку сухого перста
Вставить туда основанье креста.

Этого помнили. Помнили, да.
Но как и раньше, как было всегда,

Люди опять, и грешны, и чисты,
В землю ложились за пластом пласты,

Кто-то – как и полагалось рабу -
В общем отвале, а кто-то – в гробу,

Кто-то - завернутый кем-то в сукно,
Только менялось в скелетах одно:

В сотом скелете, а выше, потом,
В каждом четвертом и в каждом втором,

В черепе умника, в ребрах глупца
Шарик пылится, отлит из свинца,

Выше и выше, сквозь соты следов,
Страты скелетов, слои городов,

Глину, граниты, песок и базальт
Мы в современность взломали асфальт.

Улица вдаль, широка и пряма,
Справа – машины, а слева – дома,

Прошлое скрылось. Сломалась печать.
Мир изменился. И в мире опять

После креста через двадцать веков,
Сохнут следы от его башмаков.

Здесь он стоял. В средоточьи орбит
Солнце сверкает и солнце горит

И испаряет, зенитом паля,
Словно бы нанято кем-либо для

Восстановления статуса-кво
Влажные линии туфель его.

Здесь он прошел, между статуй-громад
(Статуй ему). Обернулся назад,

Тих, незамечен никем и ничем,
Все перед ним и он сам перед всем.

Небо, и воздух, и город, и там,
Трещиной вьющейся напополам

Надвое наискось разделены,
У уходящей в пространство стены,

Развоплощаются в мире людском
Под полудневным отвесным лучом

Маленькой нашей заштатной звезды,
Бога последние в мире следы.