: стать серьёзным

Летом Митрошка в деревне. Вместе с папкой приедут к бабушке с дедушкой и гостят. Бывало все три месяца гостят. Хорошо летом. В хлеву боров и пахнет тёплыми щами. В огороде куры требыхаются пыльные. В малине спелой, крупной червяки, аккуратно надо кушать, чтоб не горчило.

И Митрошка доволен. Трактор-трелёвщик поедет по просёлку, бегом под мост над старицей. Мост низкий, старый. Сыпется сквозь брёвна прохудившиеся за шиворот, пыльно, страшно, гремят траки наверху. Будто в самой голове гремят. Совсем хорошо.

Везде Митрошка с дедушкой. На рыбалке вечером. Или картошку с погреба поднять. Дедушка добрый. И серьёзный. С ним даже в погреб слазить не страшно.

Но вот дедушка начнёт водку пить. Неделю может пить. И вторую тоже. «Фестивалит» - так бабушка говорит. И тут страшно Митрошке. Совсем страшно. А отчего непонятно. Дедушка всегда добрый. Но, когда фестивалит, другой совсем. Песни поёт ночью страшным голосом. Во сне поёт. Не может спать Митрошка.

***

Отца за рукав дёргать среди ночи. Долго дёргать. Устал отец, спит крепко.

- Пап. На хутор поехали, пап. Страшно.

Отец встанет, смотрит исподлобья серьёзно. И идут Митрошка с отцом на берег. Там лодка. А ночь, темно, и озеро неспокойно. Штормит сильно. Отец знает, куда ехать. Наощупь знает, даже среди ночи.

И мчат Митрошка с отцом по ночному гневливому озеру. Перехлёстывает через борт волною опасной. Сидит Митрошка в носу лодки, на самом дне, в борта вцепившись руками крепко. И ревёт. Отец в корме, с мотором, мокрый весь. Серьёзный. Долго едут. Отцу не страшно. Наверно.

А на следующее утро на хуторе солнце. Дом большой, старинный. Риги, коровники. Пьёт Митрошка молоко парное, корову на пастбище водит. Или сенокос тоже. Стога большие пахучие. Так бы и остаться навсегда.

Потом время шло и уходило куда-то. Митрошка вырос. А дедушка умер неожиданно. Когда фестивалил. И отец плакал, стенал на кухне. Кулаком бил по столу. А Митрошка серьёзный вдруг. Ему не страшно. Больно только. За всё. За всех. Разом.