Припадок спокойствия : Приятель

Летний день. Игорь с выпученными глазами летит по тротуару, никого не замечая. Прохожие шарахаются от набравших скорость 120 килограмм в разные стороны, их дети плачут, и жмутся к родителям. Они думают, это бабай, или ещё какая-то злобная тварь пришла их забрать. Лишь фонарный столб в состоянии его остановить. Я вот точно не смогу.Только ходьба. Ходьба его выматывает. И пока Игорь кипит, рассказывая о жене, я прикидываю, сколько на этот раз придется протопать. Думаю не меньше ста км, по заплеванным тротуарам центра, ленивым дорожкам городского сада и черной паутине грунтовок окраин. Даст Бог его попустит. И мы несемся по пыльным улицам, в сомнениях и надеждах.

- Как она могла? - Игорь ломает бровь только в крайней степени охуения.
- ???
- Подала на развод. Мы могли бы помирится, - хлопок ладонью по лбу.
Старушка покупающая эскимо, испуганно косится. Я ободряюще киваю, и пролетаем мимо.

История тривиальна. Он занялся бизнесом, и в новом офисе появилась грудастая брюнетка с хвостом на затылке и корочкой секретарши в маникюре. Девка сказала, что любит, и дала на парковке так, что он сразу купил им кольца и новую квартиру. А после целый год было хорошо, потом ещё один год неплохо, а в конце как водится - дефолт. Этапы отношений совпали с этапами жизни фирмы, и через два года после старта, приятель имел штрафных санкций на миллион, и вот это...

- Это все сестра! Она её уговорила развестись.

Сестра жены - это мельница, на которую он бросается, не щадя живота, и нервных клеток. Клетки дохнут как сумасшедшие, когда он чувствует невидимую руку на своем горле, от которой тянутся нити к мыслям, чувствам и поступкам бывшей. Но он не сдается...

- Она таскается к нам с момента, как мы поженились. Аленка ноет, что ей надо помогать. Я уже столько отдал, что в пору переезжать к ней жить, там же всё моё.

Мы сворачиваем к городскому парку, и я рассчитываю закольцевать его галоп. В парке чистые земляные тропинки и тень. Ходить там приятно. Я давно его не слушаю. Ему и не надо, ему надо сделать миллион шагов, произнести миллион проклятий, и миллион раз сохранить надежду. Не меньше.

Проходит длинные полчаса. Игорь уже тяжело дышит, и потому говорит мало, с трудом. Норма выполнена. Мы выходим из парка, и тащимся в центр.

- Может присядем?
Мне уже остопиздело ходить. Впереди кафе и два свободных стула. Ноги гудят, и просят пощады.
- Давай, - кивает Игорь. Мы тяжело плюхаемся на стулья, и делаем заказ.
- Я же её люблю, - опять начинает он, но потом присасывается к принесенному бокалу. - Она не такая, просто попала под дурное влияние, - отрыгивает, продолжая из последних сил тащить труп былого счастья.
- Ну да.
- Ты мне не веришь?
- Я уже не могу это слушать. Знаешь, что? Познакомь меня с её сестрой.
- Зачем?
- Я её выебу, и брошу. Тебе станет легче.
- Не получится. Ей нужен слоновий хуй. Эта манда примет в себя всё, что туда ни суй, и твой хуй, и твою душу, и город, и даже вселенную, и ей всё будет мало. Она огромная черная дыра, эта баба, и кажется, она засосала в себя мозг моей девочки.
- Знаешь что, а пойдем ка...
- Куда?
- Увидишь.

Когда перед нами выростает их дом, ужн почти темно. В окнах квартиры отсутствует жизнь.
- Присядем?
Падаем на лавку у песочницы. Игорь курит. Я думаю о том, что в следующий раз надо будет обуть кроссовки.

Негромко урча к подъезду рулит представительская ауди. Оттуда выпрыгивает бывшая, и виляя располневшей жопой семенит к двери. Нас она не замечает. Игорь начинает тяжело сопеть, и начался обратный отсчет... У бывшей что-то не срастается с замком. Она трясет ключами и топает каблуком. Водитель с невьебенным достоинством дорогого костюма вылазит из тачки, и желает помочь. И тогда Игорь стартует. Я уж думаю кирдык костюму, но вместо зачатия хорошей драки, мой приятель запрыгивает в тачку, хлопает дверью и дает по газам. Машина визжит и несется прочь. Через миг о том, что она была, напоминает запах паленых шин, и отчаяние в глазах потерявшего челюсть автомобилиста.

- Вера!!! - верещит бывшая. В машине сюрприз.

Махи, руки, крики, вопли, сопли. Где милиция, полиция, скорая, национальная гвардия, где блядь Бог? Кто украл машину, никто из них не рассмотрел. Я тихо линяю со двора. Сваливаю подальше, и давлю на кнопки.
"Абонент недоступен" - шипит труба, и интрига нарастает.
Пять попыток дозвониться проваливаются, и я решаю не гнать лошадей. Нахожу бар. Жду.

Минут через сорок подпрыгивает мобильник.
- Ты где?
Я объясняю.
- Сейчас буду.
Подъезжает ауди, сигналит. Я выхожу.
- Прыгай.
- Где сестра?
- Потом.
Влажу в салон, и мы едем. Игорь улыбается, и подпевает аудиосистеме.
- Куда мы?
- Машину вернем.
- Я думал, ты рожу начистить хочешь.
- Так и было, но пока бежал - осенило. Тачку угнать веселее.
- А зачем тогда возвращать?
- Она мне не нужна.
- На заднем сидении сестра болталась. Куда дел?
- Подожди, остановимся, расскажу.

Игорь паркуется во дворе дома, в квартале от того дома, где украл тачку. Глушит мотор. Закуривает неторопливо. С наслаждением выдыхает.

- Когда понял, что крыса сзади, блядь обрадовался. Она вопит, выпусти мол, но я рявкнул, и та присмирела. Сидела как положено, руки на коленях, спинка ровно. Поехали за город. Там кафе, "Три слона". Припарковались. Говорю, выходи Маргарита, есть разговор. И дверцу открываю. А она сидит, морозится, гидра пучеглазая. Игорь Степанович, я не знаю о чем разговаривать. Зато я говорю, знаю. Затащил её в кафе, посадил за столик, заказал чаю без сахара, и спрашиваю, зачем ты сука пергидрольная, своей сестре жизнь портишь? Сколько я тебе помогал, сколько денег скармливал, а тебе все мало. Теперь вот толкаешь к разводу и разделу имущества, а мы любим, и готовы ебаться еще лет тридцать. Она расплакалась, слезы салфеткой вытирает, говорит, никакая Алена мне не сестра. Я охуел. Как так, спрашиваю. А она, мы с Аленой из одного городка, подруги. Вместе в школу ходили. Я раз в неделю беру у нее деньги, которые вы даете, и отвожу в своем городе в банк. На депозит ей кладу. За десять положенных мне за это процентов. Я вообще офигел. Моя Аленка? И нихуя она и не Аленка говорит, а Зина. Какая нахуй Зина? Такая. Она где-то паспорт нашла, и через знакомых фотку вклеила. А вас она не любит. Она только себя любит, и ещё деньги. Такие дела. Я расстроился до позвоночника, а потом меня осенило. Так ведь брак тогда недействительный, квартира моя. И если эта курва завтра не свалит, то сядет за подделку, как пить дать. В общем, довез я эту до города, а сам к тебе.

Рожа у Игоря довольная. Никаких следов былых страданий.

- А чего ты ржешь?
- Знаешь, какая у Зины раньше фамилия была?
- Какая?
- Мошонкина.

И мы сидим, и оба чота ржом.