Игорь Шанин : Во тьме

Я был пьян, когда садился за руль, а потому девочку, выбежавшую на дорогу, заметил слишком поздно. Не помню, что было первым – глухой звук удара или визг тормозов, помню только тишину, воцарившуюся после. Она была густой и вязкой как деготь. Здесь, почти за городом, ночью никто не ездит. Я бы тоже не ездил, если бы после бурной вечеринки решил заночевать у друзей, а не возвращаться домой.
« - Да брось, все ты успеешь, ложись спать.
- Нет, мне нужно с утра на работу, иначе эти чертовы отчеты сведут меня в могилу.
- Ты же пьян в стельку, не боишься синих человечков в погонах?
- Кто не рискует, тот не пьет шампанское!»
И теперь я сидел неподвижно, сжимая руль вспотевшими пальцами, внимательно смотрел на детское тельце, лежавшее на дороге в свете фар, и с отчаянной надеждой дожидался, когда оно хотя бы шевельнется. Светлые косички разметались по асфальту, а платье с большими одуванчиками задралось так, что я мог увидеть белые детские трусики. Минуты текли одна за другой, а девочка не двигалась, и страх пожирал меня, со смаком перемалывая своими здоровыми крепкими резцами.
Глубоко вздохнув, я открыл дверь и вышел наружу. Влажный осенний воздух ворвался в легкие, и я с удивлением понял, что мгновенно протрезвел еще в момент удара. Вот бы обладать этой способностью мгновенного отрезвения в любой необходимой ситуации. Тогда бы я не был пьян, когда заводил мотор, и не сбил бы эту малявку.
Вождение в нетрезвом виде, повлекшее за собой человеческие жертвы. Так это называется, наверное? Я не собирался выяснять, какое наказание за это следует.
Машинально бросив взгляд на бампер (помят, однако не настолько, чтобы везти машину в ремонт), я медленно подошел к девочке. Ветер шаловливо теребил край одуванчикового платья, и больше не было ни единого движения. Я набрал в грудь воздух и, присев, перевернул девочку на спину.
Она словно спала – бледное ангельское личико с закрытыми глазами. Казалось, с секунды на секунду они распахнутся, и это милое создание накинет рюкзачок на плечи, чтобы убежать в школу. Сколько ей лет? Шесть? Семь? Едва ли больше.
- Боже, что же ты тут делаешь-то среди ночи? – почти простонал я.
Моя ладонь легла на ее шею в поисках пульса, но тщетно. Девочка была мертва, и убийцей ее был именно я, пьяный тридцатилетний дядька, слишком спешивший домой, чтобы помнить об элементарных правилах дорожного движения.
Поднявшись с корточек, я осмотрелся. Несколько пятиэтажек высились неподалеку, и ни одна не моргала окнами. Маленькие города по ночам спят крепко. Это могло сыграть мне на руку.
Зачем-то закатав рукава по локоть, я взял девочку за руки и потянул в кусты. Легкое тельце вяло волочилось по дороге будто мешок, совершенно не сопротивляясь. Тем не менее, оттащив его достаточно далеко, я успел запыхаться, а на лбу обильно выступил пот.
Сорняки, в которых я спрятал тело, были редкими, а листва уже начала облетать, однако сейчас, ночью, даже они были прекрасным убежищем для того, чего никому не полагалось видеть. Бегло осмотрев мертвую девочку, свернувшуюся у моих ног в позе эмбриона, я нервно поправил на ней платье, закрыв трусики, а после двинулся к машине.
- Эля! – раздался внезапно женский голос.
Кричали где-то рядом – двадцать шагов, может, тридцать.
- Эльвира! – Теперь мужской голос. Грубый и сочный, он принадлежал, наверное, крепкому мужику, каких рисуют на плакатах рядом с токарными станками.
Девочку искали обеспокоенные родители, и были они, судя по всему, совсем близко.
Судорожно вздохнув, я метнулся к машине, едва не растянувшись посреди дороги. Я плюхнулся на сидение и выключил фары, а после осторожно закрыл водительскую дверцу, чутко прислушиваясь.
Сначала было темно и тихо, а потом крики повторились, на этот раз чуть дальше. Мужчина и женщина, где бы они ни находились, явно удалялись в другую сторону, и я медленно перевел дыхание. Сердце колотилось так, будто его сунули в миксер, а пальцы стали холодными как лед. Чертова ночь, поскорей бы она закончилась.
Заметив какое-то движение справа от себя, я резко повернул голову. Девочка, которую я только что оттащил в кусты, сидела на пассажирском месте, глядя вперед широко открытыми и абсолютно пустыми глазами. Секунду или две я находился в состоянии ступора, а после заорал что есть мочи, выплескивая наружу поднявшийся внутри меня страх.
Девочка повернулась, и теперь ее глаза с неподвижными зрачками смотрели прямо на меня, а лицо было настолько бледным, что это было заметно даже в темноте. Я кричал до тех пор, пока воздух в легких не закончился, а потом открыл дверь и вывалился наружу. Асфальт больно ударил по ладоням и коленям, но я, не замечая этого, пополз прочь, будто меня настигало нечто темное и смертоносное.
Я был уверен, что девочка преследует меня, пока не обернулся – я был совершенно один, нелепо распластавшийся на безлюдной ночной дороге. Машина с выключенными фарами напоминала спящего зверя и, если зрение не подводило меня, была совершенно пуста. Можно было подумать, что девочка просто вышла наружу, но ведь тогда бы я услышал, как хлопнула дверь, так ведь?
Я перевел дыхание и осторожно поднялся на ноги. Страх улегся внутри, как укладывается на землю песчаная буря, израсходовавшая все свои силы. До сознания медленно доходило, что никого, кроме меня, в машине не было. Показалось.
- Лучше сам себе перегрызу глотку, чем еще хоть раз выпью что-нибудь алкогольное, - хрипло прошептал я, отряхивая джинсы.
Она схватила меня за штанину, как это делают примерные дети, пытающиеся привлечь к себе внимание. Похолодев, я замер, глядя прямо в ее бессмысленные стеклянные глаза. Она стояла рядом со мной, большая мертвая кукла, и просто смотрела куда-то сквозь, будто впала в прострацию.
- Черт! – выкрикнул я, вырывая штанину из ее пальцев и испуганно пятясь назад.
Она сделала маленький шаг навстречу, и он показался мне до опасного широким. Еще один такой шаг – и она вцепится в меня своими маленькими холодными пальчиками, будет рвать мою шею мелкими зубками.
- Пошла прочь! – я нелепо махнул руками и кинулся к машине.
Девочка стояла посреди дороги и молча смотрела, как я завожу мотор. Она даже не моргнула, когда фары толкнули в нее волну яркого света. Маленькая и худенькая, она была страшнее разъяренного тигра, и я готов был отдать все, что у меня есть, только за то, чтобы оказаться как можно дальше от нее.
- Уйди с дороги, если не хочешь сдохнуть еще раз! – выкрикнул я, и крик этот был дрожащим и жалким.
Она никак не отреагировала, и тогда я вдавил педаль в пол. Большая машина ринулась на ребенка как лавина на несчастного скалолаза. Я не собирался тормозить, чего бы мне это не стоило.
- Я ведь ничего тебе не сделала, - раздался звонкий девичий голосок прямо в моей голове буквально за секунду до столкновения.
А потом ничего не произошло. Не было ни толчка, ни удара. Девочка будто просто растворилась прямо в тот момент, когда бампер должен был снести ее с дороги, и машина беспрепятственно проехала дальше.
Я бросил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что дорога пуста. Эта маленькая сучка, если она действительно существовала в реальности, а не в моем воспаленном сознании, снова улизнула.
- ...ничего не сделала, - послышалось с заднего сидения.
Закричав, я вывернул руль, и машину понесло с дороги в кусты. Сквозь визг шин и собственный крик я слышал мерное дыхание кого-то или чего-то, подбирающегося ко мне. Это было сродни тому ощущению, которое бывает в детстве, когда и играешь в салки, и понимаешь, что ведущий вот-вот настигнет тебя.
Крутанувшись, машина замерла посреди сорняков, и я снова выполз наружу. Тонкие длинные тени ветвей переплелись на земле будто сети, расставленные невидимым охотником. Бросив взгляд на машину, я убедился, что на заднем сидении никого не было, и начал оглядываться, едва сдерживаясь от того, чтобы не скатиться в панику. Я находился в крохотном пятачке света, затерявшегося в километрах ночной темноты, и вокруг не было никого, кто смог бы мне помочь.
- Ну, где ты? – пробормотал я, не переставая нервно оглядываться.
Я думал, что был готов к тому, что девочка вот-вот появится прямо передо мной, и все же вздрогнул от страха и неожиданности, когда действительно увидел ее за кустами, где-то там, куда свет фар почти не дотягивался.
- Уходи! – выпалил я.
Она пропала из поля зрения, а потом вдруг вышла из-за моего правого плеча, и я вскрикнул, пошатнувшись. Взмыленный и запыхавшийся, я был похож на загнанную лань, почти смирившуюся со своей участью.
Девочка стояла молча, чуть склонив голову, и теперь в ее глазах появилось что-то осмысленное, что-то, отдаленно напоминающее жалость. Так люди смотрят на экран, когда в фильме погибает хороший персонаж. Только вот здесь, в этом отрывке реальности, не было хороших персонажей. Был только я, убивший ребенка, и этот самый ребенок, вернувшийся, чтобы отомстить.
Она сделала шаг, а потом еще один. Затаив дыхание, я смотрел, как это существо приближается ко мне, и понимал, что никак мне не скрыться. Ты уже достаточно побегал для того, чтобы понять, что есть вещи, от которых убежать невозможно – сказал здравый рассудок, и голос его до боли напомнил тот девичий голосок, что звучал у меня в голове недавно.
- Эля! – Снова женский крик, раздавшийся где-то совсем рядом.
- Она здесь! – моментально отозвался я хрипло и визгливо.
Девочка осторожно замерла, будто охотящаяся кошка.
- Эля? – Удивление и недоверие, на этот раз гораздо ближе. Похоже, они различили свет и теперь двигались к нему.
- Сюда! Она здесь! – кричал я, по-прежнему не смея сдвинуться с места.
Кусты зашуршали, кто-то продирался сквозь них в нашу сторону. Прошло несколько минут, показавшихся мне часами, прежде чем в свете фар появились рыжеволосая женщина и крупный бородатый мужчина. Увидев дочь, они бросились к ней, издавая радостные возгласы.
Я стоял неподвижно, наблюдая за всем происходящим, и с ужасом ждал того момента, когда родители осознают, что с их дочерью что-то не так. Женщина стиснула ее в объятиях, а та стояла, безвольно свесив руки, и снова глядела в пустоту широко раскрытыми глазами.
- Где вы нашли ее? – спросил мужчина, обращаясь ко мне.
- Что? – я вынырнул из ступора и тупо посмотрел на него, словно с трудом осознавал, что происходит.
- Где вы нашли ее? – повторил мужчина. – Мы даже не заметили, когда она убежала, все тут обыскали, чуть с ума...
Он осекся, не отрывая от меня взгляда, в котором мутной волной всколыхнулось подозрение.
- Все ведь в порядке?
- Я... Я не знаю, - пробормотал я.
- Что он тебе сделал, Эльвира? – спросил мужчина, и тон его стал до невыносимого жестким.
Я перевел взгляд на девочку. И она, и обнимающая ее мать смотрели на меня с непониманием, и все происходящее вдруг показалось мне нелепым сюрреалистичным кошмаром.
- Он сделал тебе что-нибудь плохое? – Мужчина повысил голос, и в ночной тишине он звучал особенно громко.
- Он думал, что убил меня. – Девочка произнесла это шепотом, но услышали все.
Прошла секунда или две, а потом женщина мягко улыбнулась и поднялась на ноги, выпуская дочь из объятий.
- Глупенькая, - сказала она.
- Он глупенький, - ответила девочка, показывая на меня пальцем.
- И он глупенький.
Женщина подходила ко мне, ее волосы в желтоватом свете фар казались почти медными, а губы растягивала улыбка. Я смотрел, как она приближается, и понимание озаряло меня, с головой накрывая черным плотным страхом. Чертова ночь, поскорей бы она закончилась.
- Осталось совсем немного, - будто услышав мои мысли, сказала женщина.
Ее холодные руки легли на мои плечи, плавно обвиваясь вокруг шеи, а губы медленно разомкнулись. Последнее, что я видел – тонкие белые клыки, неспешно и неотвратимо приближающиеся к моему лицу.