Иван Гуляев : Подвалы и крыши

А потом я стал улыбаться начальнику. Паренек этот, Анатолий, был лет на пять младше меня. Егор, приятель, подрядивший меня на эту работу, сказал, что Анатолия вырастила престарелая мать-одиночка. Потому он и выбился в люди. Сам Анатолий выглядел так, будто он очень устал от жизни, но не собирается сдаваться. Он приезжал ровно в восемь утра к облезшему дому на убитой девятке, доставал из багажника баллоны с монтажной пеной и давал указания Егору. Я стоял в полуметре, но никак не мог услышать, что он говорит. Я ждал и тупо улыбался, будто Анатолий должен был сказать, как же хорошо я вчера мешал раствор. Только ему, кажется, вообще было насрать на меня. Он не собирался укреплять на своем предприятий корпоративный дух. Он садился в девятку и уезжал. А мы шли в подвал соседнего дома за снаряжением, песком, цементом и ведрами. Так начинался рабочий день.
Для того чтобы представить, что такое Индийское кастовое общество, устроитесь работать подсобником у промышленных альпинистов.
Эти ребята весь день лазают там на верху, глазеют на город с высоты, рассматривают проходящих по тропинке, ведущей мимо дома, симпатичных баб, заглядывают в окна, знакомятся с малолетками, для которых все романтика. А ты на площадке возле одного из подъездов смешиваешь лопатой цемент с песком, делаешь в этой горке кратер, льешь туда воду, мешаешь это дерьмо, пока вода не убежала, накладываешь в ведро, бежишь на ту сторону дома и цепляешь ведро к карабину, отстегивая другое, пустое. Веревка через блок убегает вверх, ведро взлетает, ошметки раствора летят тебе на голову и плечи. А соседний альпинист, наболтавшись с очередной любопытной дурой в окне, уже орет тебе: раствор! И ты снова бежишь, как Мастер Феликс, вдоль панели, закиданной гандонами, шприцами и грязными ватными палочками. Найдите в своей работе десять преимуществ!
В советское время, говорят, в столовой и в бане все были равны. Наша бригада жила по советским законам. Обед уравнивал нас.
Мы забирались на крышу дома, швы между плит которого заливали пеной и замазывали раствором. Мы доставали каждый свои пакет с едой, садились спиной к антеннам прямо под проводами и начинали есть.
На любой крыше всегда, пахнет кошачьей мочой и рубероидом. Зато птички смотрят на тебя, как на сумасшедшего, и ветерок обдувает по честному, не так как на земле. Бригада – я, Егор и маленький фраерок Саша – ведем беседы. Но не так, будто мы вонючие шабашники, а так, будто каждый из нас обладает своим секретным планом по достижению успеха. Сначала рассказывает Саша. В лесу, у края Промышленного района они в субботу пустили по кругу девку. Они нарвались на пьяного блатаря, он попросил подвезти его и какую-то мадам, хотя у него были деньги. В этих рассказах всегда отсутствует логика. Но эти рассказы – чистая правда. Они ждали блатаря, пока он был с мадам в лесу. Потом он вышел из леса и подошел к машине. Вдали показалась из-за куста его баба с приспущенными штанами. «Пацаны идите, я договорился, я же говорил, заплачу». Он не шутил. Ему отказывать было нельзя. «Ну, мы и факнули ее втроем, а потом оставили там» – заканчивает Саша. Они были неправы, что не довезли ее до города, но девка побоялась бузить.
Егор рассказывает про то, как ездил к брату, в Питер. Бар Гамбринус. Вельветовое пиво, все дела. Потом они смотрят на меня. Они знают, что мне есть, что сказать. Мыслей у меня громадье.
А я, говорю, ебать, пошел, сука… Я тебе рассказывал, про ту шмару, которая написала мне первой? Так я ее позвал в кафе. Приперся я в центр. И мы возле Макдака с ней кофе пьем. А она худая, сука, ни сисек, ни жопы. Одни глаза и длинные волосы черные, бля. Короче мы с ней ходим вдоль набережной, она ко мне жмется. Ну, чувствую, надо ее ебать, или пошла она в хуй. Вот... Завожу ее за Гостинку. Стягиваю лосины, а у нее там, блядь, лес. Ежик, ебать, как в красном уголке. Короче, я рукой залез, пошуршал. Она пыхтит, бля. Я щупал-щупал, не найду. А она пыхтит, сука. И тут я со злости, как дерну. Она давай орать, блядь. А я ей говорю: ой, ебать, а я думал парик!
Ха-ха-ха. Егор складывает пустой судок со следами картошки обратно в пакет. Ладно, говорит, пойдем работать.
Фраерок Саша подрывается с места. Я замолкаю, лезу через будку обратно в дом и медленно шагаю по подъезду вниз. А парни закуривают, надевают монтажные перчатки с синими точками на ладонях и подходят к краю крыши.