рапана : Роман, как он есть

Чем позже Демон покидает людской мир, тем он сердечнее.
Возраст – лето. Выгорело сердце. Вокруг него только тени имеют цвет. Цвет соломенной шляпки.
Старая-престарая шляпа. Почти невесомая, но жёлтая, желтковая, желточная, съедобная. Лошадкам - на один зуб.
Вот, вечер. А вот его уже нет.

По мнению Блока, Врубель видел сорок разных голов Демона, а в действительности их не счесть.

Стойло. Дорога. Погост. Лошади – не лошади. Идут, разбрасывая подковы.
Ибу ибуда – хуй дао муди! – что на языке желторотых, означает: шаг за шагом к намеченной цели.
Лаконично и с одного взгляда на буквы понятно – кислые и тяжелые.

Любовь загнали в телевизор, телефон, в интернет. У любви советский паспорт, рукотворный.
Новый мир построен машиной.
Будь та машина человеком – она была бы мышкой. Самостоятельной. Да. Она бы сама себя закрыла в клетке. Навсегда.

В новом мире любовь живёт согнувшись. Как будто постоянно ищет землю. Как будто заново сочиняет романы, себя, вздохи, ахи, кафе на приморском бульваре, мороженое на палочке.

Герою хочется видеть её загорелое лицо, её золотистые волосы на фоне морских волн и мечтательную улыбку на детских пухлых губах, её глаза, глаза совершенно преданной суки, глаза, перед которыми меркнут даже звёзды. Но вместо желанного создания, герой ощущает странный запах. Странный и в тоже время знакомый. Так осенью после дождя пахнет псиной, так пахнет сырая земля в городском сквере, в яме, которую герой сам вырыл, чтобы похоронить собаку. Так пахнет смерть. Герою достаётся старуха.
Все хорошие слова пребывают в обмороке.

Говорят, люди уходят в себя сознательно, как в монастырь.
Жить вне жизни – это жить медленно и долго больно.
Живи, но молчи.
Ну, ничего, ничего… С каждым поцелуем губы обновляются.

Она вспомнит то, что забыла и даст вторую развязку роману. Самую что ни есть любовную любовь сочинит, по последней моде: много денег, много секса и с извращениями, много крови, потом опять много денег, и никто не умрёт в один день.
Или нет. Допустим, герой будет принцем. Но жить ему придётся не во дворце, а в рабочем районе большого города, на съёмной квартире без денег, без секса, без собаки. И пусть работает с утра до ночи - ножи точит.
Если каждый день по рублю откладывать, то лет за десять, пятнадцать можно приличную сумму накопить. И появится у принца заветное желание - поехать на море, южное. Туда, где белая соль вылизывает берег, и все неприятности из души всякого, кто моря коснётся.

Конечно же, бедный точильщик помчится туда, где тают города и деревья цветут розовым, и вечно зелёный плющ покрывает дворцовые стены бывших царских владений.
Там, на море с героем что-то случиться. Что-то хорошее.
Потому как основное отличие нормального падонка от метросексуальной шлоебени – это шкала жизненных ценностей.
Он откроет для себя кузнечика, бодрящий запах сосен, ледяную прозрачность горной реки, по которой не возвращаются. И, самое удивительное – у Демона нет рогов.
В поисках счастья герой споткнётся о свою подкову, совершит подвиг, как и полагается принцу. Пусть спасёт утопающую старушку.
А та в благодарность за спасение, предложит ему полдома и руку, сердце, счёт в сбербанке своей внучатой племянницы. У девушки никак не получалось замуж выйти. Глаз косой, веснушки, да и имя – Феодора не то, чтоб сильно отравляли жизнь при всей её женской роскоши, но и не помогали приобретению лучшей доли. Кто на такую позарится?!
Так пусть же принц, который, надо сказать, тоже не чистых кровей, возьмёт в жены конопатую деву. Потом он отрастит усы, она побреет ноги. И будут они долго смаковать вяленые бычки, пить пиво, много целоваться.
Тут и конец романа, и конец старого мира.

Раннее утро. Солнечно. Свежо.
Сняв плащ и шляпу, высоченный среди низких домов, стоял на площади южного города Демон. Блестела башка его безрогая, и любовался он солёной гладью, и хотелось ему плакать, да не плакалось. Постарел.
Ещё совсем недавно, каких-то лет сто назад, он вгрызался. Грыз провода. Да. Но так и не сумел прорваться. Остался. Гость. Не клят, не мят.
Теперь Демон – сам себе роман.
Повинуясь волне всеобщих тенденций, он даже телефон со стразами от Сварофски приобрёл. Правда, стразы тут же приподнял исподнизу. Раздарил женщинам, любимым. А телефоном пользуется. Нет-нет, да и позвонит наверх. Потому как скучает.
Как есть – мягкотелый.
А почему? Потому, что люди ему всё хорошие попадались.