Илья ХУ4 : совет

Настоящим мужчинам на заметку.

А знаете ли вы, дорогие сердцу соратники по сисочно-пиздяной индустрии, как в тюрьме увеличивают член? Не знаете? Вот и я не знал, пока не увидел.
Произошло это так: в одной камере жили два придурка. В камерной системе, в принципе, живут почти одни придурки, но эти двое были намного придурочнее, чем остальные придурки. Этакие подросшие даунята, пришедшие в криминальный мир через потребление жидкости предотвращающей замерзание стёкол. Так вот. В тот день эти двое заметно суетились. Так-то они всегда суетятся, но я решил, от нечего делать конечно, за ними последить. В камерах все так делают - подспудно друг за дружкой наблюдают. Даже и те, кто боится себе в этом признаться. Этакий наглядный клинический опыт в познании психологии вырожденцев, имбецилов и прочих морально-вывернутых уродов. Это, скажу я вам, бывает довольно таки занятно порой. Особенно, когда заняться совершенно нечем, когда обо всём переговорено, всё прочитано и вспомнено, а подрочить пока негде.

Собственно, возвращаясь к основной сюжетной линии, поясню: в тот день из их полубессвязного, - для них обычного, - а сегодня особенно полубессвязного разговора, я понял, что один комплексует и рефлексирует по поводу своего маленького члена, а второй предлагает ему способ увеличения органа из коллекции каторжанской голи, которая на выдумку хитра, как известно - под стать самому Люциферу.

Дальше они долго пререкались; они всегда долго прирекаются; пока, наконец, первый не сломался и не согласился…
Под вечер началось действо. В первом акте придурки точили ручку от ложки. Это проходной момент, поэтому я его не описываю. Во втором на факелАх вскипятили вазелин, и нашли, написав малявы половине тюряжки, десятикубовалый шприц. ФакелА были из простыней. И в заключительном акте они стали шаманить.
Тут подключилась и массовка. То есть вся камера. В основном давали «дельные» советы. Выражаясь современным сетевым языком «троллили» этих двоих долбоёбов.
В оконцовке врачуемый положил свой хуй на лавку, довольно таки изрядных размеров, скажу я вам, ну, по сравнению, например, с моим кукушонком. Следующим ходом он оттянул крайнюю плоть, то бишь кожицу со ствола, и приставил к ней ручку от ложки, остриём вниз. И всем естеством приготовился к удару.
Готовность крайнего уровня была резким штрихом изображена на его напряженном и суровом лице.
Не думая ни секунды второй, что есть мочи, врезал алюминиевой пятисотграммовой кружкой по ипровизированной заточке, наживлённой в шляпную кожу. Первый заорал, как кастрируемый боров. Многие обалдели. Я заржал. И озвучил тезис о том, что со смертью одного из этих, преступный мир ничего не потеряет. Тогда те, что обалдели, тоже захохотали. Короче, коллективного шока не получилось, но шутка с легким налётом цинизма удалась. Да и кровищи было немного. Хотя была. Этим тут никого не удивить, тут половина за мокруху, но даже отринув в свете ситуации мысли о кровожадности, - не могу не констатировать факт.
Потом раскаленный, топлёный вазелин набрали в шприц. Только от этого я опять стал смеяться. «Это какой-то чудовищный вариант наркомании», - подумалось мне, - «Колоться в член раскалённым вазелином, ради возможного прихода, причём лет через пять, и не у тебя самого, а у какой-нибудь колхозной бляди – тёти Зины. Вполне возможно без верхнего ряда зубов». И как в воду глядел…
Впрочем, я забегаю вперед. А это не правильно.
Когда горячий вазелин стали закачивать в член, мне стало больно. Нет, закачивали не в мой, но от этого больнее было не меньше. Тогда я решил поссать. Как бы на подсознательном уровне избавляясь от инородной, воображаемой, взвеси в моем стручке. А когда поссал и вернулся, на помосте безумия всё уже было кончено.

На завтра хуй у пациента раздулся до размеров осиного гнезда, и его увели на санчасть.

«Обычно такие операции проходят без осложнений», - сокрушенно причитал его соратник, наставник и добровольный помощник.
Как выяснилось позже – сдуру закачали слишком много увеличительной субстанции.

Теперь, извиняюсь, небольшой научный экскурс:
Член – это пещеристое тело. По большей своей части. Плюс губчатые тела, плюс уретра и прочие прибамбасы. Само по себе пещеристое тело эластично – и это его главное свойство. Оно наполняется кровью и разбухает, когда орган, в процессе сексуального возбуждения эрегирует. Ну а избыточный вес полового члена, в нашем случае, под действием сил гравитации оттягивает его к земле, делая с годами всё более и более мощным и увесистым приспособлением. Это вроде культуризма или поднятия гирь, только наоборот - то есть скорее статическая нагрузка.
…

Тот вазелиновый персонаж освободился месяца через два. Счастливый. Его уд прошёл, стал толще чем был, но тоньше гнезда для ос, с которым его сравнили и уволокли работники тюремной медицины.
…

С тех пор прошло пять лет. Я всё сидел. И к тому времени объехал этапами пол России. А вернулся в ту самую губернию, где застал описываемые ранее события, только на другую зону - для рецидивистов. Потому что к описываемому времени многоходов от первоходов отселили. Видимо во избежание передачи вот такого вот опыта.
И, представляете, я встретил по прибытию в карантин того чувака, того придурка вернее, что когда-то увеличивал член. Да, он опять угрелся. К слову, за неудачную попытку изнасилования.
А дело было так. Его хрен, отягощенный сотней граммов вазелина и силой притяжения земли, величиной во сколько-то там джи, вытянулся почти до колена, - вот радость! - и превратился в чудовищный конский оковалок. Но тёлки в их совхозе, узнав об этом ужасном приспособлении, сначала лукаво отведали жути, а после, удрученные, пустили слух, что мол имеют место быть пытки сексуального свойства, короче хуёвая инквизиция в одной избе. А потом и вовсе всей деревней перестали ему давать. Тогда-то он, совсем оголодав по женской ласке, и поймал одну бабёнку за рукав фуфайки да попытался силой овладеть ею; но удилище отказалось повиноваться, и не встало. С горя или может быть на нервозе, он просто отмудохал малышку, как собственного ишака, и оформился на очередные шесть лет в зону строгого режима.

Но, к сожалению, это еще не всё.

Перед самым концом срока я узнал, что тот гусь с лошадиным членом, а вернее было бы сказать, как говорят в народе: «хуй бычий с головой птичьей», лежит в санчасти. И с чем бы вы думали? Правильно. С раком члена.
Рак члена, уважаемый читатель, - вот награда за искреннее желание доставить удовольствие ближнему своему. Мир так несправедлив, не правда ли? И благими намерениями вымощена дорога лишь в ад. Это следует всегда помнить.
Его вывезли на какую-то больницу, обстругали прибор как карандаш...
Но онкология штука серьёзная. Она и не думала проходить. Более того перекинулась дальше - на яйца. Ему ампутировали и их. Тогда прожорливый рак вцепился в лобок…
Ему подключили туда какую-то баночку, чтоб сливать жидкости; и даже актировали судом районного масштаба, то есть освободили за четыре года до конца шестилетнего срока – совсем - на волю. По болезни. Неприятно, естественно, но хоть какой-то бонус.
«Увы и ах!» - ёмко собрала фабулу моя добрая мама, услышав эту историю и отсмеявшись.
Ну а я предполагаю, что теперь этот паренёк доживает дни, скорее всего, мрачно проливая пьяные слёзы, наедине со своим, обструганным до бесчестия, прошлым великаном. Почти как свергнутый Ромул Август на осколках Римской Империи.

И что всё это значит?

А значит это, что ничего не значит. Так, возможно, и сказал бы Сократ, после прочтения такой бредятины, кабы его не поглотила тьма за много столетий до описываемого события.
Но ведь всё же очевидно как любовь с первого взгляда.

Мужики, довольствуйтесь малым!