Ябудза : Татарин и носки.

Кипящая, набегающая волна, выбрасывает на берег множество всякой суетливой и галдящей живности. Живность растекается по всему берегу, образуя броуновское движение. Через какое-то время, волна сходит назад в море, унося живность, оставляя только бедолаг, зазевавшихся у полок с товаром, или вопиющих в длинных очередях на кассах. И так каждый раз, когда приходит электричка. В прошлой жизни я был партизаном пускавшим поезда под откос.

Тихонько поскрипывает рация в левом нагрудном кармане униформы. На дальнем конце зала маячит напарник. У него лице, краской цвета хаки, широкими буквами написано – МЫ ВАМ НЕ РАДЫ. ИДИТЕ ВСЕ НА ХУЙ! Я уверен у меня на лице тоже самое. Конец вахты, а что вы хотели? Монотонность событий, из общения с мелкими воришками и выводом пьяных из магазина, выводит из себя. Я уже давно латентный психопат и параноик.

Идеальный магазин для охраны, тот, в котором нет покупателей. В котором вообще никого нет. Кроме охраны. А здесь кроме всего прочего, частично Советский Союз. Это неправда, что он исчез с лица земли. Союз спрятался в супермаркетах Москвы. Киргизия на кассах. Молдавия в торговом зале. Узбекистан на складах. За несколько минут можно пройтись по бывшей империи, попутно наблюдая Таджикистан моющий полы и убирающий мусор. Все как прежде вместе, как прежде друг друга недолюбливают но сообща трудятся, за чью-то идею и за мизерную зарплату.

А мне на все на это похуй. Потому что мне скоро домой. И потому что я люблю директрису. Хоть она и толстая, с жирной жопой женщина. Потому что я вообще люблю женщин. Всяких. Длинноногих, низкосраких, толстозадых, большегрудых и бессисястых. Под конец двух месяцев вахты, я уверен что стал бы неплохим порноактером.
Скоро моя очередь спать. Пять часов мгновения счастья. Сейчас придёт мой сменщик. Еще один в нашем трио сданных в утиль терминаторов. Он, когда-то давно, чем-то закинулся и поймал приход. Знающие люди меня поймут. И этот приход его до сих пор не отпускает. При этом он ему очень надоел и измучил. А между тем человек ничего не употребляет, даже пиво не пьет, и стремится бросить курить. За то есть одна Гюльчатай со шваброй, хрен пойми как ее на самом деле зовут, которая в темноте старой щитовой, показывает ему личико.

Комната охраны в бывшей душевой, с настланными на сидячие ванны досками, старым матрасом и застиранным бельем, опять встречает запахом табачных листьев. Берцы летят в угол. Надо принять душ и спать. Снял носок и понюхал. Блять. Женские грязные носки наверное пахнут по другому. Они пахнут фрикциями в цветочной клумбе.

Я лег и надеялся, что ко мне, во сне придет хотя бы жирножопая директорша. Но мне приснился какой-то татарин. Он сидел в комнате, курил и разглядывал свои ступни. Потом посмотрел на мои, сморщился, сплюнул и хотел затушить бычок об мою голову. Я испугался, проснулся, и написал эту хрень.