kafka : Апокалипсис (Часть 4)

5. Маркиз Де Сад становится священником


Вместо ожидаемого подвала, перед К. открылся широкий и просторный церковный неф, заполненный жителями двора. Хотя, возможно, эта была всего лишь комната, переделанная в неф. Или же церковь после ограбления, в которой оставили только икону патриарха и амвон с кафедрой. Рядом с ним располагалась царская спальня с задвинутыми занавесками. С другой стороны стоял на столе маленький гробик, украшенный венками, иконами и распятием. У его изголовья, в пепельнице, дотлевал кусок ладана. Старая согбенная женщина, вытирая платком глаза, причитала:
- Доченька моя! Счастье-то какое! Миленькая моя, родимая! Как же я рада, что именно тебя выделили из целого сонма агнцев для свершения таинства божьего. Каждый день несла в церкви службу, воздерживалась от блуда, без которого жить не могла, постилась в установленные сроки. Посмотри, во что я превратилась. Целых два года на хлебе да на воде себя держала, с кротким смирением выпрашивая его святейшество, чтобы он снизошел до нас и исполнил главную просьбу моей жизни.
Голос матери перекрыл детский стон, походивший на слабый крик боли, с которым смешивалось звучное мужское пыхтение. Взгляд всей паствы, в том числе и священника, взошедшего только что на амвон, переключился на ложе, за занавесками которого зашевелились тени. Чем пронзительнее становились стоны, тем сильнее омрачались лица мужчин, и тем откровеннее выпирало у них под штанами, в области паха. Скоро из их глаз закапали слезы, и вздутия на штанах стали уменьшаться.
- Братья мои! - Обратился к пастве священник твердым каноническим голосом. - Успокойтесь! Слезы вашей неподдельной горечи очистили скверну, гнездящуюся в хуях ваших, и теперь вместе сможем полюбоваться этим умопомрачительным зрелищем!
Занавески над кроватью раздвинулись. На ней лежал обнаженный дряхлый старик, и двое мужчин, стоявшие по обеим сторонам постели, насаживали на его член маленькую девочку. Когда паства окружила кровать, священник простер руку в сторону эпицентра событий, проговорив:
- Это обряд причащения тяжелобольного человека, вся жизнь которого была посвящена службе господу нашему всемогущему. Маленький ангелочек, невинный агнец божий, в качестве святого дара послан ему от самого патриарха, который владеет несметным количеством таких дивных плодов. Лишь праведным и истинно верующим дано вкусить их.
Девочка уже издавала предсмертные хрипы. Когда ее сняли со старика, К. ужаснулся. Эта была Ирина. Он хотел подбежать к ней, но ударился о какое-то невидимое препятствие. Прохода не было – он под стеклянным куполом, его не видели и не слышали. Он заколотил по стеклу, пытаясь разнести его вдребезги, но не мог даже поцарапать его. Тем временем девочку уложили в гроб, в странной позе - ноги перебросили через край, в который уперлись ее ягодицы. Облизнув язык, священник поднял большой бамбуковый крест, прислоненный к кафедре, и подошел к гробу. Паства пала ниц и сложила руки в молитве.
- Час таинства настал, бляди! - Произнес священник, взглянув на часы. - Готовы ли вы к причастию, братья мои во Христе?
- Дааа! - Прогремела паства с эмфазой.
- Чувствуете ли вы присутствие божье?
- Дааа! – Вторила она еще громче.
- Так пускай исполнится его веление! – Пробасил священник.
С этими словами он, осенив гроб крестным знамением, вставил распятие в зияющую рану Ирины. Когда с трех его концов закапала кровь, молящиеся вскочив на ноги, подбежали к гробу. Некоторые, улегшись на полу с высунутыми языками, принялись жадно ловить капли. Вампирское пиршество продлилось недолго.
- Стойте! – Раздался повелительный голос попа. - Свинское ваше племя! Кто вам дал право?! Первой кровь господа нашего должна отведать мать девочки!
Люди сразу же попятились назад, как испуганные гиены при виде льва. Женщина с трудом встала и, прихрамывая, подошла к гробу.
- Поскольку вы мать, пользуетесь особой привилегией, - объяснил священник, вытащив погруженный в лоно крест. - Можете вкусить кровь прямо из не остывшей еще плоти.
Старуха уперлась руками о край стола и, уткнувшись лицом в промежность девочки, чмокая и чавкая, начала высасывать влагу.
- Мы тоже хотим, - жалобно взвыла паства.
- Хотеть не вредно, - отозвался поп.
Старуха все глубже погружалась лицом в рану.
- Достаточно! – Остановил ее священник. Схватив за косичку, оттянул ее от девочки и пинком отпихнул в сторону. - Теперь моя очередь! Пора завершить то, чего требует от нас божье веление.
Нервно задрав полы рясы, он вытащил огромный, жилистый елдак и, ввинтив его в узкое отверстие, мощно задвигал мясистыми бедрами. Несколько человек из паствы не выдержали - достав члены, начали дрочить. Церковь сотряслась от новых волн сопения и стонов. Вскоре их перекрыл один оглушительный звук, напоминающий рычание раненного медведя. Священник с каждой секундой наращивал темп бешеных толчков, как буровик, спешащий пробить колодец для умирающей от жажды деревни. Вырвав раскаленный от трения прибор, направил его в сторону паствы, как автомат на приговоренных к расстрелу, и приступил к пальбе. Мелкие беловатые снаряды угодили точно в цель, заляпав всех участников ритуала. Священник тяжело дышал, опираясь о край стола. Переведя дух, он перекрестился.
- Да очищусь я от скверны проклятой, не дающей мне покоя, нарушающей блаженность снов моих, невинность мыслей моих, непорочность молитв моих и белизну простыней моих! И да очиститесь и вы вместе со мной, овечки мои верные, аминь.
Священник пощупал у девочки пульс.
- Этот ангелок скоро отойдет. Еще немного, и глаза ее навечно сомкнутся, непроглядная тьма окутает нас, а божественный свет озарит ей путь в царство небесное. Поэтому нужно спешить. Видите? – Поп указал на икону патриарха. - Он полномочный представитель творца нашего, и, по его поручению, всего лишь один раз в жизни исполняет любую просьбу, даже самую фантастическую. Так что обратитесь к нему и уповайте на милосердие господне.
С этими словами он направился к иконе. Паства последовала за ним, как бараны за пастухом. Среди них оказался один калека. Костыль, задетый чьей-то ногой, выскользнул из его рук, и тот растянулся на полу.
- Батюшка! – Взмолившийся хромой простер руки, как нищий для подаяния. - Помоги!
- Ах, да чтоб тебя! - Чертыхнулся священник, и, схватив лежащего за шиворот, пробросил вперед, после чего пинками, как туалетную тряпку, доволок до иконы.
Все упали на колени и зашептались.
- Громче! – Рявкнул священник и брыкнул ногой стоящего впереди лысого мужчину. - Громче, твари богомерзкие! Он хоть и не глухой, но шепот ваш может не расслышать.
- Пизду! – Хрипло простонал калека. - Пизду мне пошли, отец, молодую и сочную, как почва плодородная, чтобы смог мой хуй увядший расцвести и окрепнуть в лоне ее тепленьком и оплодотворить потомством, которое будет возносить имя твое во веки вечные. Ну, и, конечно же хуя, толстого и длинного, такого длинного, чтобы протянулся до обители твоей, и все те ангелочки, которыми ты нас окружил, смогли бы по нему взойти до райских наслаждений и явить тебе все свое великолепие.
Высказав желание, инвалид припал лбом к мраморному полу и горько зарыдал.
- Вот это просьба! – Ахнул священник, поджав губы. - Вот это понимаю! Истинно и сердечно. Видишь? – Он лягнул лысого еще раз. - Бери пример. Выкладывай, подонок, что у тебя там на уме! Кому сказано!
- Долгих лет жизни пошли мне, батюшка, ибо грешен я, и чувствую уже запах гари. Боюсь гнева твоего справедливого, боюсь кары твоей неотвратимой. Если можешь, оттяни час расплаты и дай пожить еще немного. Дай время доебать всех недоебанных, прибить всех недобитых, оплевать неоплеванных, унизить неуниженных, дай напоить болью всех страждущих, а потом – хоть к черту на рога.
- Тоже неплохо, - похвалил поп. - Но первое, по-моему, было все же более поэтично. Чувствовался размах. Ладно. На этом закончим. Шоу и так слишком затянулось. Настало время выявить победителя конкурса. Молодой человек, пройдите, пожалуйста, в студию.
Как только священник хлопнул в ладоши, стекла колпака разошлись. Все повернули головы в сторону К. Он стоял, как парализованный, ничего не чувствуя и не соображая. Безвольно прошагав сквозь неф, шатаясь подошел к гробу, и склонившись к Ирине заключил ее в объятия.
- О, только без соплей и патетики! Не омрачайте нам праздник! - вскрикнул поп, направившись к скорбящему быстрыми шагами.
Почувствовав руку у себя на плече, К. резко развернулся и стальной хваткой вцепился священнику в глотку. Он знал, что его затопчут, но прежде, чем это случится, надеялся успеть придушить эту скотину. Вероятно, он довел бы дело до конца, но заметил странную вещь: никто не собирается ему мешать, в том числе и потенциальная жертва.
- Что ты делаешь, идиот! – Прохрипел поп.
Церковь сотряслась от хохота. В растерянности К. ослабил хватку. Он не понимал, что происходит.
- Ну и манеры! Это что же, вместо благодарности? – С шутливой укоризной сказал священник, подавив приступ кашля.
К. окончательно растерялся. Сквозь затуманенный рассудок расслышал странные слова:
- Дорогой мой, вы выиграли путевку в рай!
Голова К. шла кругом. Он ничего не соображал.
- Не верите? Тогда для начала вот вам аванс, - поп, достав из кармана рясы пачку денег, протянул ему.
К. даже не взглянул на нее.
- И вы думаете, я это возьму? – Задыхаясь от злости, спросил он, не сознавая, что этим глупым вопросом позволяет втянуть себя в бессмысленный диалог.
- Возьмете, возьмете, как миленький, - с уверенностью ответил священник, сделав несколько надменных кивков. - Не можете не взять, ибо отказ подорвет фундаментальные основы, на коих зиждется порядок нашего общества. Правда, туда, куда вы сейчас отправитесь, деньги могут и не понадобиться, но вы же знаете, что лишних денег не бывает, они всегда нужны, и тем более вам, - подмигнул поп, словно намекая К., что оповещен о его финансовых затруднениях.
- Такие деньги мне не нужны, - холодно отрезал К., признав тем самым свое окончательное поражение.
- Ух ты, смотри, какие мы гордые, - передразнил святой отец, чем снова развеселил паству. - Оказывается, такие ему не нужны. А ведь хотел превратить девочку в вешалку и нажиться на ней!
Правда не оказала на К. никакого воздействия, ибо он уже свыкся с тем, что про него всем всё известно.
- Поэтому мы ее и убили, - продолжил священник. - Это была неземная красота. Она была подобна осколку солнца, способному всех ослепить. Красота, конечно, прекрасна, но не такая, которая становится корнем всех зол и бедствии. Она сподвигает мужчин на насилие, делает из них педофилов и развивает у них больную фантазию. Вы хотели этому содействовать. Сами разбогатели бы, а сотни и тысячи мужчин, хуи которых эта маленькая паскуда подвергла бы атаке через свои фотографии, по вашей вине попали бы за решетку. Эту опасность мы и предотвратили. Но тебе подобным гнидам этого не понять. Для тебя важно лишь одно - чтобы деньги были, и хуй стоял. Никаких ценностей, никакого сострадания, и какие пошлые мысли и желания, только хныкать умеешь и себя жалеть. Да что ты вообще знаешь о муках? Слышал же: страдание людей и боль снедает их смиренное покаяние? Но, несмотря на это, с какой кротостью и милостью они обращаются к творцу! Вот, люди, истинно страдающие. Что тебе ведомо об их муках и душевных ранах, разворошенных тебе подобными выродками, о страстях, дергающих их за хуи, о духовном голоде, разъедающем жиры животов их? Что такой гадине может быть известно о душе, о божественном, о священном, о пути к империям, сияющим от света алмазного, о лучистом, ослепляющем блеске золота, затмевающего собою восход солнца, которым отделаны чертоги их?
- Всё, все! Заткнись сволочь! – Взревел К., которому надоело слушать эту дребедень.
- Вот, об этом я и толкую, - отрезал поп. - Правда глаза колет. И как раз таким, как ты, угрозам общества, самое место в раю. Так что готовься к странствию в землю обетованную.
К. подумал, что его сейчас зверски разделают, однако произошло иное. Гроб заколотили и водрузили на тачку. Мать девочки подошла к постели и, вытащив из-под него чемодан, с улыбкой вручила К., как приз на телевикторине.
- Думаю, на девочке вы больше не заработали бы.
По тону сказанного сложно было определить, издевается священник или говорит серьезно.
Кафедра скользнула назад, открыв подземный проход.
- Ну что же, друг мой. Счастливого пути. Довезете гроб до похоронного бюро, там и получите пропуск.
Ничего не ответив, К. толкнул тачку и покатил ее вперед.