Леонид Очаковский : Супружеская неверность

Вот, знаешь, Зоя, так думаю, - вот, кажется, будто ты - единственная девушка, с которой я Оле изменяю. Посмотри, чай упал? А, да, упал, глотну - ка. Догнаться надо. Ах, а хорошо-то как! Только б не забеременеть, по Викиному присловью! Вот чего-то хочется рассказать не тебе про то, как Оля мне изменяла в первый раз. И что из всего этого вышло.
И вот хочешь верь, хочешь - нет, но я ждал с нетерпением, когда же Оля начнет мне изменять. Когда она с кем-нибудь перепихнется для кайфа, как она сама говорит, а не работая в горизонтальном положении. За десять месяцев, прожитых вместе, Оля поправилась и очень похорошела. Волосы у нее отросли еще осенью, она стриглась каждые полтора месяца, я приодел ее как мог. И Оля из мужеподобной девочки-подростка с издали неопределяемым полом, своим землистым лицом отчасти напоминающею освобожденных из нацистских лагерей узниц превратилась в симпатичную и очень привлекательную общительную девушку. И вот мне как-то всегда хотелось, чтоб она в себе больше женственного чувствовала. А кто женственнее девушки, позволяющей первому встречному соблазнить себя? И меня очень удивляло и было как-то неприятно, что любимая моя к этому никаких склонностей и не проявляет.
Еще в течении нашего медового месяца неожиданно Оля пошла за мной в сберкассу и встретила своего постоянного клиента в Капотне. Он очень удивился, увидев ее. Предложил Оле поехать к нему в Капотню на выходные. Оля ответила ему, что стала наркоманкой, что живет с парнем, который курит травку и иногда колется. Мужик чего-то стреманулся и поспешил съебаться. Это со слов Оли.
Другой раз мы вместе случайно встретились с ее другим постоянным клиентом - системным алкашом в Кузьминках (увидев его, я понял, что Оля истину говорила, когда рассказывала, что уйдя из дома мечтала об одном - встретить какого-нибудь алкаша или наркомана, который бы женился на ней; все ее постоянные клиенты и все ее парни были алкашами). Оказывается, он у нас прописан. И приехал в наш муниципалитет, где мы с Олей ожидали очереди на запрос о приватизации, за какой-то ксивой. Ну, он от Оли просто отстать не мог, пиво мне купил, Оле, просил Олю поехать к нему и сделать его счастливым. Он пьянел все больше и дело кончилось тем, что мусора вывели его из муниципалитета. Но прежде Оля выпросила у него пятихатку. Вот тут у меня никакой ревности не было. А у Оли никакого желания ложиться с ними. Хотя она мне рассказывала, что среди ее постоянных клиентов были и такие мужики, с которыми бы она сейчас просто для кайфа переспала бы.
Странно, но Оля оказалась гораздо ревнивее моей Наташки. Наташка мои загулы хотела оставить в неведение лишь от старшего поколения своей родни, а посему ставила условие, что я б с ее кореянками не гулял без ее ведома. С Анечкой она даже подружилась, ну, пробовали ли они между собой лесбийский секс - я не знаю. А Оля - она почему-то считала и считает ныне, что я должен быть для нее исключительно одной. Когда я спрашивал о мотивации такого желания, любимая мотивировала это страхом пред венерой. Лёня, твои сучки трахаются с кем попало. Любая из них может быть заразной. А потом ты заразишь меня, и у меня снова будет сифилис или трипак. Нам это надо? А чего, отвечал я ей, пускаясь в воспоминание далекой юности, как я проходил медкомиссию в военкомате, как меня в районный КВД послали на освидетельствование на предмет подтверждения распространенного нейродермита. Так вот, на прием к венерологу в очереди были такие красивые девушки, что с каждой из них я готов был потрахаться, невзирая на негативные последствия. И переходил к Оли. Оля, мне ж героинщица все рассказала про тебя, что хотела сказать. Я бы мог подозревать полный букет венеры в тебе, мне это как-то все равно было. Тогда я готов был с вичевой без резинки спать, лишь бы спать с кем-то, а не одному. Милый, целовала меня Оля. Это так было в прошлом. Теперь у тебя есть я! Подумай, ты меня заразишь, а не только сам заразишься. Вылечат, но на фиг это надо?!
Когда Оля пришла ко мне жить, в моем доме жила женщина из Южной Осетии Еко, вроде пришедшая, как моя потенциальная невеста. Оля ревновала меня к ней очень сильно. Но удивительно, что она эту ревность искусно скрывала. Она просто отдавалась мне, жалась ко мне, целовалась со мной. Еко со своим ором: Оля - дура! Она ничего не умеет, я все умею! А проститутки и наркоманы - это что, хорошо разве? - она ничего не могла выиграть. Она уехала к себе в Гори, а Оля осталась со мной . И на прощанье выбила этой фотомодели из овощной палатки пару зубов. Маманя потом, обнаружив, что и сколько стырила Еко, очень благодарила за это Олю.
Героинщицу Оля мамане обосрала в первый день их близкого разговора. В сущности, матушка решила терпеть Олю в надежде, что та отведет меня как-то от героинщицы. И вот тут матушка не ошиблась. Так и вышло. Хотя в первый раз я изменил Оли именно с героинщицей. Оля быстро узнала все от меня. Я знала, что это должно было случится, сказала она. В рожу тебе плюнуть, что ли? Да не буду, лучше приласкаю. И давай меня ласкать. Тоже тихо победила.
Вот единственно кого из моих девчонок Оля всерьез опасалась - это Наташку мою узкоглазую. Если исходить со слов коханой, то в ее жизни не раз разыгрывался алгоритм: мужик, покинутый женой, приводил ее домой и начинал жить с нею, все было хорошо, но неожиданно жена его возвращалась, избивала ее и выгоняла. И она очень опасалась, что Наташа рано или поздно вернется с Кимом, набьет ей рожу и выгонит ее на улицу. Я успокаивал ее, говорил, что если б хотела - давно бы вернулась, что она никогда не вернется больше. Оля жалась ко мне и говорила: а ведь я тебя знаю, если она вернется, ты ее примешь, а меня куда? Я целовал и гладил ее. ИньшаЛла, говорил, тогда бы у меня 2 жены было. Наташка - старшая, и ты - любимая жена. Оля жалась ко мне и говорила: а знаешь, у меня не раз было ощущения, что когда мы трахаемся, глаза у твоей жены на вашем свадебном портрете, становятся волчьими. Она себе сейчас все локти кусает. Нет. Оля, отвечал я ей. Ни ты, ни она - вы оба без меня не пропадете, да и не пожалеете обо мне. Лёня, она не любила тебя никогда! - шептала мне на ухо Оля. Я вашей кассете видела, в ЗАГСе ей не хотелось да говорить. И была на свадьбе она очень невеселой. Тебя только я люблю. Какой ты есть. А в натуре так, думал я про себя и целовал все жуткие шрамы Оли.
Живя с Олей, я мечтал о возвращении Наташи, и о нашей совместной жизни втроем. Олю это напрягала. Она же лесбиянка! - ныла Оля. Она будет с тобой трахаться и приставать ко мне. Так мы втроем можем спать, успокаивал я ее. Леня, я - не ковырялка! - напрягалась Оля. Клитор лизать ни у твоей жены, ни у Аньки я никогда не буду! И делить тебя с ними не хочу. Просто не хочу! И к Анечке меня изрядно ревновала. Но молча терпела мою память о Наташе, мою привязанность к Анечке и к героинщице.. Обычно комментировала так: конечно, моей пизды тебе мало, я ж не дура! Сама изрядно убитая со стадола встретилась с Наташкой и с Кимом нежданно-негаданно. Эх, мои жены сразу друг другу очень понравились. Слушай, говорила мне Наташка. Какую ты классную хохлушку себе нашел! Она мне сразу понравилась! Знаешь, тебя вообще зарубать стало, а она меня спрашивает: а Вы чай будете? В Узбекистане так хозяйка дома гостей спрашивает, когда гости приходят. Ох, как мне она сразу понравилась! Я всем своим рассказала! Что ты привел проститутку с трассы. Стасик так за тебя рад! Да ты не парься, люди женятся, расходятся - это все обычно уже. У тебя теперь есть другая жена - лучше меня! Она тебя по настоящему любит!
А кто тебя любит, Наташа? - так спросил ее я. Вот теперь! Тогда Наташа покраснела и сказала - а тебе не все ли равно?! А я почувствовал, что Наташа изменила всего лишь раз. Не тогда, когда с мужиками и девчатами трахалась, а когда молча вычеркнула меня из своей жизни. В моих глазах это и есть настоящая измена, влекущая санкцию раджм. Побиения камнями. Помнишь, когда мы приехали в Каттакурган, Диля вернулась к Фархуду, спросил я ее. А ты ко мне не хочешь вернуться? И будет у меня две жены. Наташа отрицательно покачала головой. И сказала: Лёня, да, я могла привезти тебе узбечку, могла близких кореянок. Они бы это как-то поняли, но Оля этого просто никогда не поймет. А она тебя любит больше меня!
И странно, Оля тихо и спокойно своим каждодневным присутствием рядом и бурными ласками молча делала всех этих девушек излишними. Меня вполне устраивал секс с ней. Оля хорошела с каждым днем. И незаметно из внешне бесполого существа превратилась окончательно в отвязную молодую девчонку. Я ждал, что Оля начнет раздвигать ноги первому встречному. Однако этого не случалось все, о чем я откровенно сожалел. Ведь я ждал от Оли супружеской неверности. Почему? Мне этого просто хотелось. Хотелось, чтоб в Оле было больше женственного. Она призналась мне, что жутко стесняется своих шрамов. Оставшихся на теле от утюга, ножа, сифона, батареи в подъезде. Раньше мне не стыдно было клиенту мое молодое тело показать, а теперь я самая дешевая на всю жизнь, говорила она, едва ли не плача. Я сначала думала, что в темноте ты ничего не видишь, а потом дошло, что все увидел с первого раза, просто не сказал мне. Поэтому и полюбила. Да, я видел ее шрамы с первого раза. И что, испугался?!
И я также видел, как с течением времени шрамы становятся все менее заметными. Я глядел на свою подругу с трассы, и мне вспоминались слова пророка Иезекииля об Израиле как супруги Творца: «ты выросла и стала большая, и достигла превосходной красоты; и поднялись груди, и волоса у тебя выросли; но ты была нага и непокрыта». Отрывая последнее для нас, я стал стараться одевать Олю. Мне захотелось видеть рядом с собой нарядную девчонку со всякими рыжими цацками. Именно поэтому я ходил с ней по рынкам и делал для нее то, что ранее никогда не делал для себя. Подбирал ей лучшую одежку по своим возможностям. А Оля была очень рада. К своему прикиду она была равнодушна, как и я, но ей, как и всякой девчонки, хотелось быть нарядной и красивой. Она радовалась, как ребенок, моим подаркам. Бездомная девчонка с трассы расцветала на моих глазах, превращалась в миловидную девушку. И я ждал с нетерпением от любимой неверности. Мне хотелось, чтобы она почувствовала себя молодой привлекательной девушкой и время от времени пробовала секс на стороне. Не как проститутка, а как легкомысленная девчонка. Для кайфа, как она говорила сама. Но кохану мою на сторону вовсе не тянуло. Но когда началась наша вторая весна вместе, я все-таки своего дождался.
Пожалуй, все началось с неожиданного недельного пребывания тетки в нашем доме. В субботу пред праздником автоматчиков маманя случайно позвонила своей сестре. То есть, моей тетке, приютившей странную пару прошедшей осенью на своей даче. Огромное ей спасибо - не дай нам тетка ключи от дачи, ночевали бы на улице. Уж мы тетке всегда благодарны будем за это.
И слышит маманя - тетка говорит еле-еле. Рассказывает. Возвращалась из магазина, упала, соседи занесли домой ее и сумку с продуктами. Давление 250 на 130. Дядька после очередного инсульта в больнице лежит. Мама ей говорит - я, Леонид и Оля к тебе придем. А тетке это по барабану. Зачем матушка нас привлекла - рационально вряд ли объяснишь. Матери очень было жаль свою старшую сестру. У нее - маленькая полуторагодовалая внучка на руках. Еще есть мой двоюродный братец, бывший депутат Думы от коммунистов, а ныне арбитражный управляющий на Камчатке. Его женушка, думская бикса, с их первенцем, он с ней не живет, развода ему она не дает, родила эту девочку и заниматься ей не хочет. Тетка с дядькой тянут девчонку на свои пенсии. Да так постарели, что оба уже не жильцы на этом свете. Просто видно, что не жильцы. Все это прокручивается в моей голове, когда маманя, после моего возвращения с пивом из магаза, рассказывает мне эти новости.
Маманя начинает собираться с Олей, и они быстро пиздуют к тетке, а гуляю по Интернету. Потом матушка звонит из квартиры своей сестры - тетка очень плоха, приезжай. Последний шанс увидеть ее живой, может быть. Я собираюсь, еду. Само собой, беру с собой гаш, трубку, по дороге набираюсь пивом. А чего мне еще делать? К тетке уже приезжаю хмельной изрядно. Тетка правду плоха. Судя по всему, у нее или сильный гипертонический криз или небольшой инсульт. Она так стала похожа на покойную бабушку мою. Мы там ночевали втроем тогда.
Квартира у матери политика или бизнесмена (хрен знает, братец-то схему повторил западную: сначала большая политика, потом большой бизнес) на квартиру мало похожа. Ну там только винт варить или ширку, двинуться да и съебаться поскорее. Вспоминаю, что давно как-то мутил в длинном теткином доме, только в другом подъезде, ближе к метро. Долго очень ждал в подъезде, паренек вышел, произошел съем. Глянул мимоходом в квартиру того. И вот типаж квартир тот же. Половина лампочек не горит, следы протечек, растрескавшийся потолок. Черная ванна, слои пыли, хлам, детские игрушки. Горячей воды на кухне нет, кран давно сломан. Оля шепчет - да у тетки настоящая блат-хата, я и то в лучшей жила. На ум приходит сразу квартира в Люберцах, где мы мутили геру с очкастой героинщицей, только там мебели не было. Но вид тот же был. Вспоминается разваливающаяся теткина дача, где мы с Олей были так счастливы осенью. Запустение - вот что приходит на ум первым. Двоюродная племянница беспокойно спит, чего-то ноет. На столе кухонном лежат баян и амнухи с лекарством. Тетку нужно ставить. А чего, наркоман бахнет в любом состоянии. Я ставлю любимую тетушку. После этого они ложатся спать они, а я вылезаю с Олей на лестницу покурить гаш. Мы курим, нас здорово накрывает. И вдруг на лестницу вылезает маманя. Все, думаю, это пиздец, сейчас ора будет на весь дом.
А маманя неожиданно говорит очень сокрушенно - да, ребята, теперь я поняла, что бывает и хуже. Я думала, что хуже сына-наркомана быть ничего не может. А племянник не наркоман вроде, зарабатывает полторы тысячи долларов в месяц. А на мать ему насрать вовсе, как и тебе, так называемый сыночек. Они девчонку на свои пенсии кормят, одевают, да еще и ходят за ней. Бывает, сестра в день совсем не ест, а бывает, и два дня. Дети мои, вы-то хоть так мне не сделаете потом?
Нет, мама, еле ворочаю языком я. Я и Оля - мы не такие. Просто доебываешься ты много ко мне не по делу, достала этим уже. Понимаешь, по психу все можно сказать, а все одно: мать есть мать! Не надо просто так доставать меня!
А маманя мне - вижу, опять укурился! ну зачем ты здесь укурился, я к тебе привыкла укуренному, а тетка же этого не знает совсем. Ты ее испугать можешь, она же наркоманов в глаза не видела. И совсем плоха! Дети, она в любой момент умереть может! Не пугайте ее.
Да, мам, говорю, базара нет, только я ж уснуть без этого на новом месте не смогу, но я ж нормально себя веду. А укуриться мне надо было. А то крыша поедет. Вот тогда я тетку и испугаю в натуре. Если не укурюсь. Потому как совсем никакой.
А маманя давай в ответ ныть, что сестру свою не может оставить, что тетку, ее внучку с кошкой забираем завтра к себе домой. И добавляет - эх, дети-дети, растишь вас мучаешься, вырастаете, получаются наркоманы, проститутки, а то и похуже, хоть и не наркоманы. В глазах у нее стоят слезы. Дети, дальше ноет она. Делайте, что хотите. Курите, глотайте, колитесь, только помогите мне с теткой. Ведь просто не могу сестру загибаться оставить. Отец и мать наши ушли, нас двое осталось. Ну, этот венец нашего рода я даже не считаю. И на меня рукой указывает. Мама, а ты вообще меня этим конкретно заебала! Базар свой фильтровать надо, - так я ей и говорю. Мать ноет - ты так со мной не говори, я к этому просто не привыкла. Мне все говорили, что я из высших кругов. Я никому не говорила ничего, чтоб кому было неприятно! Видно, именно поэтому мне исключительно гадости говоришь, думаю я.
И чего? Заходим домой к тетке после, маманя рассказывает тетке, что я укурился гаша, что это совсем не страшно, что это просто такое увлечение у меня. Бояться не надо и кайф мне ломать просто не надо. Тетке плохо, все это ей по барабану. Слушает молча. Мысли ее вращаются вокруг братца двоюродного, его жены и его детей. Чего-то там ноют-ноют вместе, а меня прет. Я Олю обнимаю и говорю - пошли, а?! Я ебаться хочу! Пошли, и на диване в комнате братца я отымел свою любимую. После чего сладко уснул в очередной раз в полузнакомом месте.
А на другой день забираем тетку к себе. Вместе с внучкой и кошкой. Оля с ребенком на руках смотрелась просто классно. Ну, приехали мы, я там еще пива набухался крепкого дорогой. Дома прилег - а меня и зарубило. Просыпаюсь и вижу - Оля идет с малой. Бля, как настоящая мать. В девчонке, работавшей на трассе, вспыхнул инстинкт материнства. И целую неделю Оля занималась полуторагодовалой девочкой, кормила ее из соски и покрикивала на нее, давясь от смеха - соблюдать режим, кому сказала! А вечерами тетка выходила на кухню, полубеззубым ртом хавала нашу воблу к пиву. Я вспоминал с теткой былое. Оборону Дома Советов в 1993 году - оба были там тогда. Кроме своего думского сына и его семьи, тетка говорила только об этом, остальное она как бы не помнила. И кошку кормили остатками воблы.
А я думал тогда о своем двоюродном брате. Помнится, когда я учился в десятом классе, а он на четвертом курсе, мы шли в Крылатском мимо какого-то объекта отдыха шишек некурительных советских с забором. И он мне сказал тогда - видя такие дома, каждый честолюбивый юноша мечтает попасть за забор. Я сказал, что нет, не хочу, на фиг мне это надо, скорее всего, ничего хорошего там нет. Он мне сказал, что я просто знаю, что туда не попаду, и вот поэтому не хочу.
С этого базара прошла 22 года. Мама и тетка недолюбливали друг друга всегда. Мать считала, что тетка - типичный пример зажиточных советских людей - машина, кооперативная квартира, дача. Тетка - что у нас благодаря маминой профессии переводчицы в поздние советские времена водилась валюта и импортные шмотки. Братец был мне одним из моих лучших друзей детства, но в итоге мы пошли по разным дорогам. Я стал наркоманом, а братец стал аспирантом, преподом, доцентом, личным другом Зюганова, публичным политиком не самого высокого ранга (в коммунистических газетах его печатали все же), депутатом Госдумы, конкурсным арбитражным управляющим градообразующего предприятия видимо. Неплохо зарабатывает, видимо, а хрен подогреет. Много женщин было у него, женился на помощнице депутата думского из номенклатуры ЦК родом с диагнозом шизофрения, потом ушел к своей однокурснице, заимел от нее дочку. А я? Я поступил в 32 года в родную Академию, стал бухгалтером, наркоманом, постоянным клиентом проституток. Женился на беспаспортной кореянке из Каттакургана, год прожил в браке, сбежала, потому как ковырялка, полюбил бездомную проститутку с криминальным прошлым. Наши матери стонут от обоих, но по-разному. У кого жизнь удалась, вот если так рассудить? Обе сестры, наши мамаши, своими детками очень даже недовольны. А пусть Творец судит, не наше это дело.
А жизнь - то удалась у меня получше все равно. Я хотел с десяти лет стать наркоманом - я и стал им. Я хотел жениться на девушке без ничего - я и приобрел идеальную подругу наркомана. А братец при всем своем в шишки большие не выбился, плановых шишек в руках не держал, разрывается меж двумя семьями, поднимает детей, как любит выражаться дешевый мир. И все с него чего-то хотят, а чего - хрен поймешь, да он и сам толком не понимает. И матери-сестры что мной, что им сильно недовольны. Укурившись, я рассказываю тетке о замутках своих в ее доме, только в другом подъезде. Тетка молча слушает. Ей это совершенно неинтересно и безразлично. А я все думал о ее сыночке и о его жене. Что ж, я добрый человек. Будет у меня чего такое - я предложу и двоюродному братцу и его жене, которая в Москве, и травку и бело-сероватый порошок. Им это на самом деле сейчас очень даже надо. Тем более у этой девке думской вроде шиза развивается, жрет сонники пачками и запивает водярой. А малая их, ежели она останется у нас, в пять лет поймает словечки наши. Будет говорить - план, гера, заторчать; куда я денусь, когда разденусь, соблюдать режим. Тетка в наши базары не въезжала просто. Иногда спрашивает у матери - я не понимаю их, о чем они говорят. А маманя ей говорила - не беспокойся, о наркотиках, промеж себя они говорят на своем жаргоне наркоманском. Объясняла ей значение некоторых слов, которые уже знала. Но тетке это было уже все равно. Только маманя начинала свое: он наркоманом стал, с проституткой живет, тетя свое ей начинала: а вроде у нас нормально было, а он же с женой жить не хочет. И маманя злилась и замолкала. Потому как тетка ее горя просто не замечала.
Пока тетка была у нас такой прикол был. Вечером матушка меня в магаз послала. Чего-то купить, сходил, купил, пива попил. Прихожу домой с баночкой слабоалкогольного коктейля для любимой. У той - рот до ушей. Маманя вдруг вылазит и начинает у меня допытываться. Мол, ко мне приходил какой-то парень, спрашивал меня. Верно, наркоман. Потому что все намерения мои. Ударить ее. Когда маманя свалила, Оля мне подтвердила отчасти ее версию. Приперся пьяный пацан и стал просить своего одноклассника. Имя его он вспомнить не мог, только кликуху. Мол, мы в детстве звали его Бора (меня так никто никогда не называл). Маманя стала орать ему, что ее сын - не по синей теме, что алкаши к нему не ходят. К нему ходят только наркоманы и зеки. И давай орать: если ты к нему пришел, значит, ты сидел! Пацан расстроился. Ему хотелось врезать мамани, но он сдержался: тетя, ты охуела, орал он на нее. Ты очки свои протри! Помнишь, мы в этот дом въезжали, я малым еще был, нес аквариум пустой и разбил. А ты так еще смотрела на меня на первом этаже. Давно с зоны вышел? - продолжала орать на него маманя. Дура ты, тетя, - ответил ей тот бухарик. Я не сидел никогда, я в армии служил, вас, баб, защищал, а ты в это время трахалась с кем попало и вздыхала. Ты ноги иностранцам раздвигала! Он размахивал руками, а маманя испугалась. Закричала на Олю: хорошая невестка давно бы этому хаму по рожу врезала, а ты стоишь, уши развесила, как свекровь твою позорят! Дай ему по морде! И свалила в квартиру. Оля покурила с тем пацаном. У нее это давно? - спросил тот. До меня еще все началось, а со мной гораздо хуже стало, - ответила Оля. А ты чего, замуж вышла за этого борова? - спросил тот. А сама откуда? С Украины, ответила Оля. Да, я его жена, и у нас ребенок. Я вас, украинок, не люблю, вы вздыхаете и мужиков на этом ловите, начал тот. Но Оля ему сказала: муж не по синей теме, ему дурь нужна. Ежели ты не в теме, пиздуй отсюда, пока ребенка не разбудил. К мужу ходят только одни наркоманы да зеки бывшие. Я. Наверно, просто ошибся, сказал тот пацан. Не туда пришел. А тут маманя вылазит, а за ней - малая. И пацан тот сразу свалил. Лично маманя и тетка очень впечатлились этим неожиданным визитом. Они на перебой рассказывали мне, что ко мне приходил парень откровенного блатного вида, не торгую ли я дурью, наверно, это наркоман, что у него такие же движения, как и у меня. Она ему только замечание сделала, а он уже кулаки сжал, чувствовала, что хочет ее ударить, сдержался в последний момент. Мать действительно стала обкладывать его матом и унижать - со слов Оли. И был момент, когда он еще немного - и ударил бы ее. Мать это поняла и съебалась, накричав на Олю. А кто этот пацан был - я не знаю.
Тетка и ее внучка лично нам были не в тягость, хотя маманя пробовала утеснять нас от их имени. И как раз на праздник шурупов и автоматчиков тетка нас подогрела, а маманя выставила в коридор, увидев у нас клюквенную настойку на 20 градусов. Пока мы там пили пиво и эту настойку на лестничной площадке, явились стрелять лавэшки наши молодые ребята из соседнего дома. Серега, отмотавший срок по 158 статье, и Митька, воевавший в Чечне во вторую чеченскую компанию. Вот так мы с ними и познакомились в первый раз. И что могу сказать? Серега с непогашенной судимостью был вполне адекватным пацаном. А у Митьки после кампании в Чечне явно съехала крыша. Тогда ничего такого не было. Сходили за водкой, побухали вместе. Митька начал приставать к Оле, выяснял, давно ли она ебалась. Оля откровенно при мне с ним заигрывала. Когда мы пошли восвояси, она мне со смехом сказала, что он ее спросил: не может ли она куда-нибудь отправить своего мужа, а он бы за час ее хорошо выебать может. Но Оля просто подразнила его. Я сам слышал, как она сказала ему: рожденный пить ебать не может. А тот стал ныть, как жена свалила от него. И он пробовал повеситься. А чего, знакомая отчасти тема.
Потом снова потекла наша нережимная жизнь. С теткой уже и с малой. Оля говорила тогда - с малой тяжело, но мне это нужно. А я в то время ходил на молочную кухню по утрам и думал - а чего, может наркоман и проститутка будут для малой лучше арбитражного управляющего и думской секретутки? Тетки объективно больше двух лет жить не осталось, дядьке - намного меньше. На самом деле тетка ушла примерно чрез два месяца. Навсегда. Да, жизнь - удивительная штука. Спасибо тетке за дачу - это мы всегда благодарны ей будем. И в веке сем и в будущем. За наше фактическое свадебное путешествие.
Никто из нас не знал, сколько пробудет у нас тетка. А пробыла она у нас ровно неделю. Испугалась, узнав, что дядьку выписали из больнички. Маманя просила нас наладить у тетки электричество и сантехнику, но тетка стреманулась. Дядька - он сам по себе нелюдимый был. И нашу простую семью не любил всегда вместе со своей чалой мамашей. Разумеется, тетка у нас ожила, но все кончается, тетка оклемалась и уехала к себе домой вместе с малой и кошкой. Но за эту неделю у нас малая стала звать Олю мамой. А Оля ее два раза здорово отлупила. И тетку на деньги развела, что с малой сидела. На пятихатку.
На прощание тетка попросила меня больше не пить водки и не употреблять наркотики. Это были ее последние слова внятные, которые я слышал от нее. А я тетке сказал, что это беспонтово. Что самое лучшее в нашей жизни - это секс, проституция и наркотики. Тетка весьма впечатлилась. Сказала, что прожила жизнь, и ничего такого не знала, только в газетах читала. А тут племянник наркоманом стал вдруг. А Оля тетке сказала, что это просто такое увлечение. Неупотребляющему может быть неприятно, но жить с наркотиками можно. Тетка только рукой махнула, сказав: а хрен теперь молодежь понять! - и села в машину. И уехала. Больше в более или менее адекватном состоянии мы ее уже не видели. Только на койке больничке с инсультом. И так хорошо дома стало, спокойно. Без тетки, внучки ее и кошки. И мы снова бухали, мутили и торчали снова. А чего нам еще делать-то? Нам никто не указ!
Потом что было? Пошли на рынок, купил я Оле блузку и брюки и лифчик к празднику проституток и наркоманок. На этот праздник что-то не лег расклад на замутку, бля, по Интернету думал кодипронт замутить, а вымутил только сироп. Мы с Олей выжрали сироп этот галимый по флакону на нос. Хмельнее стали так чрез минут сорок. Какое-то время просто стояли и целовались, обнимались. И вдруг Оля лукаво посмотрела на меня и сказала: милый, а пошли искать лоха! Я жопой чую, что сегодня нам лох повстречается. И предложила мне пойти в то самое кафе у станции метро Кунцевская, где мы уже были летом. То самое, где в ту достопамятную субботу июньскую я сидел с Юркой-героинщиком, когда он меня кинул.
Ну, чего пошли туда. То есть, на автобусе доехали, покурили, явились туда и заказали себе по сто грамм, по кружке пива, одну курицу гриль на двоих. Пока ждем, я так просто стал зырить по сторонам. Справа от нас располагалась шумная компания пьяных баб от тридцати и выше и одного лысого мужика в очках, над которым эти бабы откровенно стебались. Две из них переключили свое внимание на нас. Стали громко возмущаться - это надо же, да она ему в дочери годиться! Выпив водки, Оля было захотела затеять с одной особо громословной бабой драку, да я ее еле отговорил. А с левой стороны расположилось трое мужичков, которые базарили не по-нашему. А по-русски говорили с жутким акцентом.
Я - то больше глазел на этих баб, а Оля - на мужиков. Двое собеседников особо пьяного иностранца попрощались с ним и свалили, а он взял бутылку вина и пил ее в гордом одиночестве. Раз он пробовал примазаться к женской компании, но бабы решительно его отшили. Тогда он вернулся на свое место. И тихо пил вино из горла. А Оля не сводила с него глаз. Мужчина, Вас можно? - неожиданно окликнула его Оля. Давайте к нам присоединяйтесь. Мужик тот радостно замычал и подсел к нам. Оля начала с ним пиздеть. По-русски он понимал с трудом, отвечал малопонятно. Я понял да и запомнил только следующее. Его звать Штефан, он долгое время живет и работает в Москве, сам из Боснии, серб. Работает на стройке. Совершенно нелегально. У него сразу отобрали в Москве паспорт. Сказал, что уехал в Москву от войны.
А Оля с ним пиздит - пиздит, гляжу, он и вино нам заказывает, коньяк, пиво, шашлык. Вообщем, славно посидели мы в кафе на чужие денежки. На две штуки этого югослава развели! Он расплачивается, мы пошли вместе, его чего-то совсем развезло, на ближайшей остановке мы посадили на лавочку. Штефана тут же зарубило. И мы пошли дальше после того, как Оля проверила содержимое его карманов. Выудила оттуда 1800 рублей и двести ЕВРО. И мы пошли обнявшись, оставив этого лоха спать на скамейки остановки. Спокойной ночи, Штефан!
В тот раз мы доехали последним автобусом в Очаково. Тут уже Олю развезло. Она залипала на ходу и два раза плюхнулась в снег. Домой я еле довел свою подругу. Оля была мертвецки пьяна. Там маманя выскочила, наорала на нас. Я разул и раздел Олю, положил ее спать. Да и палочку ей кинул. Неплохо, а?
Утром просыпаемся, то есть, к полудню ближе. Маманя написала, что она нас видеть не может, уезжает с ночевкой к своей подруге, чтобы только нас не видеть. Как раз тогда маманя впервые и ознакомилась с моим творчеством. И это повергло ее глубокий шок. Нет, я, конечно всегда знала, что ты ненормальный, говорила она, но ведь не до такой же степени! А это - это ж ужас! Какой грубый язык! Написано прямо для блатарей и наркоманов! Вы что, хотите, чтобы все были наркоманами?! Кошмар! Я представить не могла себе, что ты - такой грубый и похабный мужик. Вот читаю и плачу! Сердце кровью обливается! Написала, что алкаши и наркоманы, вот я уехала на сутки, пейте, курите, колитесь, ебитесь, чего хотите, то и делайте, но чтоб к 8 вечера следующего дня все было в порядке. Она приедет. Оля заплясала от радости и первым делом стала гнать меня по водку. Ныла, как маленький ребенок, топала ногами и кричала: хочу водку, хочу водку!
Ну, сходил я за водкой, баклашку пива взял еще и пару бутылок. Вина сухого. И вот дома так культурно бухаем. А тут являются эти клоуны Серега с Митькой и просят их подогреть. Оля им вместо грева наливает по сто грамм. Они так минут 15 посидели да свалили. Мы дальше расслабляемся без них Нам так хорошо, кайфово. И чего думаешь? Эти же клоуны чрез два часа снова являются к нам. С водкой, с пивом. Что они хотят с нами побухать. А побухать на халяву Оля привыкла, против этого устоять не может. Вот и стали бухать вместе. Хотя Оля пошла в комнату переодеваться и сказала мне: я жопой чую, они меня отъебут. А ты? - спросил я ее. А знаешь, я не против, сказала Оля и показала мне свой язычок. Пусть ебут, если хотят
Вот так сидим, бухаем. Оля одела юбку и подаренную на 8 марта блузку. И хвасталась моими подарками. Я приметил, что Оля чувствует себя в своей среде в компании пьющих мужиков. Там она себя чувствует королевой, на которую обращено максимум мужского внимания. Я вижу, что пьяный Митька откровенно ухлестывает за моей Олей, а Оля над откровенно стебется. А глаза у него такие голодные. Оля видит это, и намеренно его дразнит. Я не могу не отметить, что Оля первая начала его дразнить и провоцировать. А он явно раскатал губу на Олю. Надеялся, что уломает ее. Стал приглашать Олю в гости к себе. Оля так многозначительно пообещала при случае зайти к нему как-нибудь. Митька в натуре поверил, что Оля согласилась ему дать. Я его понимаю хорошо, сам был в аналогичной ситуации. А Оля то к Митьке прижмется, то Сереги, начала вести совсем уже неприлично. Вот так подразнит их, а потом начинает разыгрывать из себя недоступную наивную девочку. Митька уже положил ей руки на колени, она смеется, кивает головой. Потом начинает их торопить, провожает их и потом с таким смехом говорит мне: этот дурак пригласил меня на свидание. Я обещала за полчаса тебя спать положить да к нему выйти. А ты чего хочешь? - спросил я. Выпроводить их да с тобой спать лечь. Потрахаемся, уснем вместе...-мечтательно сказала Оля. А с этим Митькой ты не хочешь потрахаться? - спросил я ее. Ты сегодня прямо к на член лезла. Ага! - хлопнула Оля в ладоши. Запрыгала как маленькая и давай напевать: все-таки приревновал, ах, ревнивый ты мой. Так подразнить мне всех вас мне хотелось! И тебя тоже. Люблю раздразнить так пацанов, а потом круто обломать да съебаться. А зачем, - спросил я. Меня такие девчонки всегда бесили. Ну, вот именно и потому - чтоб побесились! Достали они меня просто уже своим: сходи за водкой. Им легли и занялись любовью.
У обломанного Митьки хватило ума на другой день явиться к нам и попросить подогреть. По назойливости и попрошайничеству синие перекрывают медленных. На примере этих пацанов и красноносого старичья, толпящихся у синих точек с известной просьбой добавить мелочи, сужу так. Митька как всегда приперся с Серегой, ныли-ныли денег просили, приглашали бухать нас в складчину. Оля согласилась, только пошли мы бухать в подъезд ихнего дома, где они живут. Сначала бухали - ничего, нормально все было. Но скажите, что значит поллитра для шестерых любителей синей темы? Ведь к ним еще двое алкашей из их дома на хвост упали. Мне с удивлением в то время открылись повадки нашей алкашни - чалдонить во дворе, выискивая, к кому упасть на хвост по синей теме. Отвечаю, нарки вовсе не так назойливы и бесцеремонны, как алкаши. Вот Митька и начал канючить: Оля, ну дай еще сотку, а? Давай выпьем. К просьбам его присоединился Серега. Какая-то хуйня у них пошла. Оля явно провоцировала Митьку. Дай сотку! - орал он. Дают в постели! - отвечала ему Оля и крутила ему голову. Митька хуел. Здесь нет постели, становись раком, все тебя выебем! Оля завихляла задом. Рожденный пить ебать не может! - так сказала она и показала Митьке язык.
Ну, вот, с этого и пошла драка. Вот со стороны объективно сказать так: Оля довыъебывалась. Так нельзя долгое время напрягать нервы человеку в явно неадекватном состоянии. Митька ей врезал, она тут же врезала ему. Митька, падая, увлек ее за собой. Оля была на нем и врезала ему в ухо. Митька крякнул. Серега схватил его за плечи и стал останавливать. А я оттаскивал от него свою любимую. Тот раз мы их разняли. Но ведь тем выпить хочется, они все к нам подкинуть сотку, а они нам гитару принесут, песни будут петь, ублажать нас всячески. Я Оле говорю все, пошли отсюда. Орет: без денег не пущу! Я Сереги говорю: успокой его, мы уходим, все. Серега киснет, говорит: значит, мы с вами пить больше никогда не будем. Ну, и ладно, говорю. Мы уходим и все, а ты его успокой Вы ж не гопники какие-то! И тут этот Митька как заорет - это ты меня обозвал. И сука, врезал мне, губу разбил, падла. Оля тут ему врезала, Серега снова стал между ними снова, я пошел вниз, взял мобильник и позвонил в ментовку. Рассказал о происшествии, дал свои данные. Молодая девчонка сказала мне: оставайтесь на месте и ждите наряда!
А Оля снова дралась с Митькой, говорит, что тот ударил ее четыре раза в бок, а она всего два раза, но так, что он от нее отстал. И она пошла вниз за мной. Мы вышли во двор. А за нами вывалилась вся эта синяя компания. И во дворе Митька снова стал прикапываться к Оле. Мол, вот не дашь на бухло - раком поставим, да отъебем вчетвером. А Оля ему говорит: да я лапала твой член, не встает он толком! Не умеешь ты девчонок ебать! Митька взбесился, снова рванулся с Олей драться, но Серега его снова останавливает. Оля орет: Лёня! Выноси свою финку! А я им ору всем, что вызвал мусоров. Митька стал хорохориться, что все равно съебется отсюда, да под этот базар и предпочел съебаться. Серега еще извинился пред нами за своего друга, да и тоже ушел, а ним потянулись и другие хвосты. А мы стояли и около 50 минут ждали наряда. Но мусора по пьяной бакланки в подъезде вовсе не хотели рвать жопу. Мы просто заебались их ждать и пошли сами в ментовку. Причем Оле очень хотелось и на этот раз участвовать в уголовном процессе в качестве свидетельницы. Она подначивала меня сама идти в ментовку и писать заяву, хотя сначала было склоняла к мысли помириться с ними и выпить водки. Ну, ладно, думаю, схожу еще раз. После истории со Славиком я и Оля примелькались в следственном отделе. С тех пор иногда с нами здороваются на улице опера нашей ментовки.
Пошли в ментовку. Тот же оперативный дежурный, усатый черт, увидев меня, приметно скис. С чем на этот раз, спросил он. Заявление. Ох, вздохнул этот усатый и протянул мне бланк и ручку. Я быстро накатал заяву. Какое-то время ждал, пока не передам ее этому усатому. И приметил, что мент-вертухай сегодня дежурит тот же самый. И Оля оживленно болтает с ним, будто хорошо его знает. На этот раз опера пришлось ждать неожиданно быстро. Чрез 20 минут меня позвали. И я по знакомой схеме давал объяснению оперу. Опер настойчиво у меня выпытывал, не угрожал ли они мне, когда бил Митька, не кричали ли: давай деньги, а то убьем. Я сказал, что такого не было. А жаль, вздохнул опер. Мы ничем Вам помочь не сможем. Так бы их можно было посадить за грабеж и угрозу убийством, да еще группой, а то Вам только самому придется в суд обращаться. Я знаю, говорю, дело частного обвинения. А, ну Вы намеренны идти до конца? - спросил опер. Конечно, говорю. Я им иск предъявлю. Мне только надо, чтобы милиция их установила. А это не беспокойтесь - примем меры к установлению этих лиц. Сейчас Вам направление в дежурке выпишут в травмопункт. Сходите, снимите побои и принесите эту бумажку нам. Ну, у опера я был где-то полчаса.
Выхожу от опера (это в отделе УГРО нашей ментовки дважды давал объяснения.) и вижу - этот вертухай поит Олю кофе из ихнего автомата. И базарят они как давно знакомые. Я знал, что Оля - очень общительная девушка. И может разговорить кого угодно. Но они точно удивились, что встретили друг друга. И оба были рады этой встречи. Оля пошла слить, а мент этот удивился. А, так Вы ее муж? - спросил он. Да, сказал я. А я Вас запомнил, Вы вроде раз здесь уже были. С ножевой раной, сказал я ему. Долго ждал, я Вас тоже запомнил. Да, тогда как раз мое дежурство было, сказал тот вертухай. Тут вернулась Оля, стала трещать с нами. А тут подъехал ментовской автобус и из него стали выгружать не менее 20 таджиков. Видимо, их взяли прямо со стройки - большинство было в замызганных цементом бушлатах.
Мент Лёшка только головой покачал. Понял, что сейчас ему работы прибавиться, вернулся на свой пост. А у мусоров там так заведено. Задержанных они выстраивают у стены рядом с дежуркой, ксивы их сдают оперативному дежурному, тот как-то разбирается в среднеазиатских ксивах, окликает по одному, тот откликается, мент распоряжается закрыть его. Так и говорит: Лёша, закрывай. Он сначала содержимое своих карманов на стол пред Лёшкой выкладывает, потом Лёшка его так по бокам руками проводит, потом сортирует содержимое его вещей. Отбирает сигареты и зажигалку и провожает в обезьянник. Открывая висячий замок, открывая дверь, запуская нового и снова закрывая. Одно слово - вертухай! Шмонает и ключом ворочает. А там в обезьяннике к вечеру и без того набито народа. Ему пришлось и по камерам оставшихся разводить. Лёшка запарился. Направлением моим к травматологу они и забыли заниматься. И только когда Лёшка, закрыв последнего таджика, вышел на крыльцо, Оля сказала ему: ну и привели к тебе! Поди запарился закрывать? Лёшка вздохнул и сказал: ну, я же не к тебе их привел! Правду запарился уже! Тут-то меня позвали к дежурке и вручили мне долгожданное направление в травмопункт.
Я получил его и выбежал к Оле. Она курила на крыльце ментовки одна. Оля, все получил, пошли в травмопункт! Оля корчит такое недовольное лицо. Лёня, послушай, говорит, меня тут пацаны, Лёшка этот и его напарник пригласили пива выпить. Они в восемь сдают оружие. Полчаса осталось. Или ты иди в травмопункт один, а мы тебя будем ждать возле ментовки. Ведь ответ-то ты им все равно принести должен. Ладно, дал я ей сотку, побежал в травмопункт наш, что в Олимпийской деревне. Хотя вот по пути сердцем чуял, что тут что-то не то. И чем ближе я подходил к травмопункту, тем более в душе меня начинали глодать сомнения, а застану ли я Олю на условленном месте.
И чего? Там в очереди отсидел, описали мне разбитую губу за пять минут. И я поспешил к нашей ментовке. И нет там никого. Ни отдежуривших ментов, ни Оли. Ну, справку-то я отдал в дежурку, махнули рукой, мол, идите. Я пошел, где-то полчаса искал ее в окрестностях ментовки сначала, потом по известным нам местам Очакова благословенного. Потом подумал, что она может, ждет меня дома. Попиздовал домой. А дома ее нет. Есть в наличии только маманя, которая выражает злорадство, что сука моя наконец-то от меня съебалась. Да только вернется она, звонила и просила передать, что обязательно будет дома, только по позднее.
Я психанул, побежал снова искать ее по Очакову, потом забил на это, отоварился двумя баклажками крепкого пива, чекушкой и пошел домой. Дома маманя успокаивала меня, гладила голову и говорила: да твоя сука вернется, она снова звонила, волновалась за тебя, говорила, что чрез часа три-четыре приедет. Ты уж сильно не напивайся. А дурь у тебя есть? Если есть, ты лучше своей дури покури, ты потом такой спокойный становишься. Вернется она, ну, а не вернется - так бомжих молодых много, другую приведешь, может, поблагодарнее ко мне будет! Ты не понимаешь, что сам ты делаешь большую ошибку. Ты приводишь разных сук грязных в дом, но не говоришь им, что мать здесь главная, что хозяйка в этом доме - она. И что сука твоя должна делать в этом доме все, что я скажу. А ты демонстрируешь полное неуважение к матери и позволяешь своим сукам не уважать меня! Да они все ноготка моего не стоят. Никто не будет так тебя любить, как тебя любит мать! Да придет твоя сука, куда она от тебя денется, какой еще мужик ее потерпит!
Мне самому на душе хуево, а тут еще мать по ушам и мозгам ездит. Короче, сажусь в кресло, демонстративно ставлю на стол чекушку. Ставлю сок томатный запить, пивную кружку, в которую молча наливаю пива. Маманя, видя эти приготовления, хватается за сердце. Нет, я видеть этого не могу, говорит она, мотая головой. Это надо же! Родной сын - алкаш и наркоман! Заныла и съебалась спать. А я давлюсь водкой и запиваю ее крепким пивом. И думаю думы невеселые. На Олю злюсь. Думаю: вот на хуя мне так трепать нервы, они у меня и без того по жизни измотаны выше крыши. Пива захотела с ментами попить. Со мной что ли ей не пьется? Такая глупая девка порой бывает. Если объявится - хорошенько выдеру по голому заду! Чтоб на всегда запомнила!
Вот под такие думы сижу и потягиваю пиво и опрокидываю стопки водки. Сильно захмелел. Выпил половину чекушки водки. Вдруг звонит телефон. Поднимаю трубку и слышу голос пьяной Оли: Лёня милый! Я домой еду, скоро буду. Глянул на часы. Половина третьего ночи. Чекалдыкнул еще одну стопку, тянул пиво и курил. Как привык. Около трех заиграл домофон, в трубке которого я услышал радостный голос: Лёнечка, это я! Открой! Я нажал на клавишу и повесил трубку. Чрез три минуты я услышал шум приближающегося лифта. Он приехал на наш этаж, потом пред дверью что-то зашуршало. Я открыл замок и дверь. На пороге стояла сильно пьяная Оля, которую вовсю штормило. Зайка! - радостно закричала она. И прыгнула ко мне шею. Целовала меня и шептала: как я соскучилась по твоему телу, ох, знал бы ты только! Обнимаемся, целуемся. Потом Оля начинает снимать с себя верхнюю одежду и обувь. Потом стоит, смотрит на меня, покачивается на ногах и говорит мне: а хочешь - бей меня! Я тебе в первый раз по настоящему изменила! Ну, будешь бить? Оля! - я обнимаю ее и целую. Я так рад тебя снова видеть! Будто потерял тебя и нашел! Не то, что бить не буду, я даже слова худого тебе не скажу! А я что говорила?! - сказала Оля, шагнув на кухню и взяв в руки то, что осталась от чекушки. Знаешь, Толик до подъезда провожал, мы там еще минут 15 целовались. Оля мечтательно вздохнула. Он все спрашивал меня: твой не будет тебя бить? А я ему сказала: бить точно не будет, но вот что напьется - это точно. Ты напился и бить не будешь. Давай допьем вместе.
Оля выложила на стол початую бутылку коньяка, две бутылки с пивом, три пачки дорогих сигарет. И сказала: ты думаешь, это все бесплатно? За это пришлось дать. Да я давно хотел, чтобы начала давать на стороне. Вот, ты хотел, я и дала. Я начал Оле читать мораль. Что это некрасивая история. Не то, что она кому-то дала, а что просто в очередной раз заставила меня так паниковать. А нервы у меня и без того истрепанны. Зачем? Оля меня огорашивает ответом: а я думала, что ты сам обо всем догадаешься. Что я с ними трахаться пойду.
А это в честь чего, спрашиваю я, а мы все пьем и пьянеем еще крепче. Нет, вот по мне - ебись с первым встречным, я только рад буду, если как можно большее количество мужиков тебя иметь будут, а жить ты будешь со мной. Но скажи, по какому признаку ты именно их выбрала? Вот что в них такого, в этих ментах?
Оля выпила еще и начала объяснять мне: ну, Лёшку я хорошо знаю. Он раньше в Люблино служил. Раз нас с Олеськой закрыли в той ментовке. Так Олеська - она же хулиганка! Она в обезьяннике станцевала стриптиз, раздевшись до гола. И ее тут же отпустили, а меня - нет. Я предложила отсос, если отпустят, ну, а Лёшка один согласился. Отсосала у него, он меня отпустил. Потом встречаться стали. Он и сейчас хочет со мной встречаться, а я ему сказала, что замужем. Не поеду же я к нему на всю ночь! У меня муж свой есть!
Хорошо, а другой? - спрашиваю я. А Оля отвечает: ты про Толика? А я его раньше не знала. Вот просто понравился пацан. Интересно с ним общаться было. И не на всю ночь пригласил. Сказал - давай вино пить, потом домой отвезу. А отвез. За свой базар ответил.
Я тоже пью, голова у меня идет кругом. А Оля продолжает: ты не бойся, он меня не насиловал, он сам мне сказал: ты для меня не проститутка, ты для меня девушка, решать тебе. И после этого Оля якобы согласилась ему дать. А раньше об этом не думала? - спросил я ее? Что трахаться будешь с ним? Я чего- дура?! - возмутилась Оля, наливая себе очередную стопку. Когда он покупал в магазине у ментовки две бутылки вина, я подумала, что этот может и отъебать меня. А когда с ним поехала, то поняла, что отъебет точно. Ну, а пацан мне понравился. Подумала, дай-ка отомщу я тебе за твои измены с Анькой и героинщицей. Тем более, понравился пацан.
Не, ну ты мне откровенно скажи - почему? - спросил я. Я что-то не верю тебе, когда ты говоришь про месть. На мой взгляд, это простая отмазка. Не от меня, от самой себя. Не знаю, ответила Оля смущенно. Может, это девчонкам только понятно. На словах не объяснишь. Вот случайно встретились, понравился пацан. И я почувствовала, что если начнет приставать, я буду не против. Ну. и про твою телемодель вспомнила. Ты ж трахался с ней уже при мне. А я чем хуже? Значит, тебе на сторону можно, а мне - нет?1 Да бей меня, если хочешь!
Я привстал и прижал Олю к себе. Какое-то время мы страстно целовались. Любимая, сказал я ей. Я действительно рад твоей измене. Значит, ты снова почувствовала себя привлекательной девушкой. Значит, я не ошибся во дворе двадцать третьей больницы. Что ты еще не одному пацану голову вскружишь. Оля прижалась ко мне и прошептала: ты у меня - золото! Только ты меня и понимаешь. Знаешь, только мы можем понять друг друга. И мы уговорились потом, что Оля расскажет мне в постели все подробности своей измены. Как Толик ее уламывал, с чего все началось у них, как он ее уговорил и что он с ней в постели делал и как. Оля соглашалась и спрашивала: а тебе это нужно? Если надо, если сам хочешь, я тебе расскажу все. Мне даже не верится, что на такого золотого мужика я нарвалась! Сходила на сторону, не выгнали, ни побили. Как же я тебя люблю! И снова целовалась со мной.
Ну, допили мы все, обнялись и пошли в постель. А Оля прижалась голенькая ко мне и шепчет: а ты в натуре хочешь знать, что меж нами было? Да, говорю, милая, мне так интересно, с чего это ты ему дала. А вот что ты при этом вспоминала былое: ну, когда ты курьером работала, а Анька ко мне приперлась насчет раскумарки по зеленой теме. Ну, Оля, ну вместе забили косяк, дунули, ну, потрахались под это дело. Чего-то с ней не то было, стульчак еще она облевала, ты потом еще увидела эти катышки от блевотины в нашем сортире. И ты хочешь сказать, что ты все время только об этом и думала? Я не поверю!
Оля еще теснее прижалась ко мне. Милый! - прошептала она. Ну вот слушай. Вот когда Толик покупал две бутылки вина в магазе, я подумала, что этот может и отъебать. А вот когда с ним в маршрутке поехала, тогда поняла, что точно отъебет, так не отпустит. И вот я про Аньку тут и подумала. Ты ее оттрахал, ну так пусть и меня оттрахают. Чего тут особенного? Все равно к тебе вернусь ведь! Интересно, думаю, чего дальше будет.
И чего было дальше? - спросил я. Ну, приехали, зашли в ментовскую общагу, там еще три мужика было, я стреманулась. Я уже думала, что они меня всем колхозом отъебут. Ни фига! Чуток вместе вина выпили, он увел меня в свою комнату, мы с ним просто бухали вино часа полтора. Он не приставал, не насиловал. Просто пили вино и пиздели за жизнь. Он про свою жизнь мне рассказывал. Деревенский, отслужил в армии, пошел служить в московскую ментовку. Прикинь, в нашей ментовки мусоров из патрульного состава всего шесть москвичей, все остальные - приезжие. Он всего шесть косых в месяц получает, да эту комнату в ментовской общаге - и все. В деревни у него две сестры остались, мать, отец умер. Я немножко ему про свою жизнь рассказала. Там еще полбутылки вина оставалось. Толик вдруг обнял меня за талию и предложил пересесть с ним за постель. Ну, я молча пошла. Понимая, что отъебет. Но мне этого самой хотелось. Ну, просто понравился. Думаю: а почему нет? Тем более, сам говоришь, что не против, хочешь, чтоб твоя любимая на трассе работала. Думаю, а дай-ка вас в постели сравню. Тебя и его.
И как оно оказалось? - спросил я, целую Олю под ушком. Милый, зашептала Оля, еще нежнее прижимаясь ко мне. Ну, сели мы на кровать, обнял он меня, целоваться с ним стали. Первый он полез. Стала с ним целоваться. Я люблю целоваться. Это ж в принципе ничего не значит. Для пацанов почему-то это значит, а вот для девчонок - не очень. Можно поцеловаться в губы и разойтись потом. Я, конечно, стала ломаться. Не соглашалась. Где-то вот так полчаса игрались. Я ему гнала, что замужем, что не дам. А он мне говорил: ну ты целочка что ли, чтоб так ломаться?! А я ему: ну дай вспомнить молодость.
Ну, чем он тебя взял? - спросил я, нежно целуя свою неверную подругу. Оля вздохнула глубоко и зашептала. Мышонок, он сказал мне: для меня ты девушка, а не проститутка, все будет, как ты захочешь. Разреши хоть твои груди поласкать.. Ладно, думаю, пусть поласкает. Молчу, а он мне залез под кофточку, погладил груди, мне понравилось. И тут чувствую, его руки на моей спине, блин, лифчик расстегивает, кофточку и все вверх поднимает, ласкает и целует груди. Вот как он поласкал мне груди, я вся поплыла. И думаю: пусть отъебет.
И что дальше? - спросил я, закидывая правую ногу на Олю в постели и прижимаясь к ней вставшим бананом. Интересно, думаю, что он дальше с ней сделал. А Оля шепчет мне после долгого поцелуя. Вот знаешь, я поплыла, мне уже все равно. А Толик сразу завалил меня. Член достал свой, о груди мои им потерся. У него встает, он членом мои груди ласкает, ты мне так никогда не делал, а мне понравилось. А он просит меня раздеться. А так десять минут поломалась, потом договорилась с ним, что догола раздеваться не буду. Кофточка пусть задрана, брюки с одной ноги сниму. Договорились, сняла. Он сразу натянул резинку да и залез на меня. И сразу засунул, лаская груди. Да, чисто отъебал. Засунул и давай пихать. Я-то кончила, здорово было, а он кончил как-то вяло. Ну, посидели, допили вино. Попросил встать раком. Я встала на кровати, он меня в зад отъебал. И чего-то опять не то. Недоволен. Просит миньет сделать. Ну, сосала у него в презервативе, пока не кончил. Потом он предложил остаться с ним на всю ночь. Мол, в семь отвезет меня домой. А я сказала: нет, меня мой ждет.
И чего дальше, спросил я. А ничего, шептала Оля. Привела себя в порядок, оделась, развела его на то, что привезла к тебе, позвонила тебе. Он взял машину и поехала домой. Ведь это и мой дом тоже, надеюсь? Заплатил за меня, проводил до подъезда, целовались на прощание, мой телефон все просил, да я дура что ли, чтоб телефон свой ему давать?! Ну, отъебал - так и все! Разбежались!
Не угодил он тебе разве? - спросил я ее, облизывая ей мочку. Нет, Лёня, - зашептала Оля, навалившись на меня. Знаешь, я не сразу поняла, что зря просила потушить свет в первый раз у нас. Лампочка зеленая на холодильнике горела, из окна свет. Я потом поняла, что ты с самого начала все видел. Мне раньше никогда не было стыдно клиентам тело свое показать. Я думала: а после утюга, после сифона, обритая от вшей, теперь кому я нужна буду? Да и без паспорта! А ты меня в свой дом привел. Думаешь, я это забуду?! Нет. А Толик просто понравился поначалу, а потом сама ощутила. Нет в нем того, что есть в тебе. Вот так сначала поговорить про секс, потом заняться любовью. Этот сразу валит и засовывает, хотя груди ласкать лучше тебя умеет. Потрахаться можно, а просыпаться с ним вовсе не хочется каждое утро. С тобой лучше. Просила отлизать - хрен отлизал. На фиг такому телефон давать! Ну. иди на меня, отъеби меня теперь ты. Я очень по твоему телу и по твоему члену соскучилась. А меня, чего, лишний раз просить? Тут же залез на Олю и в полный кайф отымел ее
Вот так серьезно в первый раз Оля мне изменила. В смысле потрахалась на стороне на безвозмездной основе вроде бы. Этот загул любимой сделал для меня ее вдвое желанной. Я ж мечтал о жене - наркоманке, проститутке, общедоступной девушке - вроде как раз такая у меня и есть. Осталось только возблагодарить Высшие Силы за исполнение мечты. А Оля просто недели две вешалась ко мне на шею и была неистова в постели. Она мне открылась, что не прочь была потрахаться и с Митькой и с Серегой, да только у Сереги есть девушка, она согласилась было потрахаться с ними вдвоем, Митька был не против, а Сереги не понравилось. И она съебалась от них, сказав, что готова только на таком условии, чтоб ее дуплетом отъебали.
Все, начавшееся после венчания Славика, имело свое продолжение. Тетка уехала от нас и как в воду канула. Маманя потратила на тетку свое бабло и поэтому поводу искала теткину невестку. Орала на всю квартиру, разговаривая с ней по телефону: нет, у твоего вообще совесть есть?! У меня сын - ненормальный, алкаш, наркоман; привел домой бездомную проститутку с улицы и живет с ней, как с женой. А у твоего деньги есть, свое дело есть? А что он со своей матерью, моей сестрой сделал? Пусть мне деньги вернет, что я сестру и ребенка вашего потратила!
Оле тоже стало любопытно. Раз я пошел в суд, а она еще до этой истории позвонила тетке. Чтоб узнать, как там она. Трубку поднял дядька: Дядя Аркадий, Это Оля, жена Леонида! - закричала Оля в трубку. Тетю Иру можно? Как она, как малая?! Иры нет здесь и больше никогда не будет! - захрипел в трубке инсультный голос породистого дядьки. Лучше ключи от дачи отдайте. Чтоб сегодня ты отдала! А зачем ключи от дачи? - спросила Оля. Ты в натуре думаешь на дачу поехать? Облажался, дядя! Тебя скорее ногами вперед на кладбище понесут, чем ты на дачу поедешь! Ах ты, сука! - заорал дядька. От пидора слышу, ответила ему Оля и повесила трубку.
Ну, вот. Потом матушке подруга теткина звонит. И мы узнаем сногсшибательные новости. У тетки- инсульт, правосторонний паралич, никого не узнает, не говорит, муж ее - тоже в больничке, но только по обострению заболевания. Маманя начинает наезжать на нас. Мол, это мы довели тетку до инсульта, пока она жила у нас Потому что пили, наркоманили. Ага! Да когда тетка была у нас, она ожила, да и по барабану уже все было, как бабуле пред смертью. При ней можно было и герой ставиться, тетку ничего стороннее уже не касалось. Короче, мать вызнала, где тетка лежит, в какой больничке. Оказалось, в той же 67-ой. Куда меня в травматологическую вытрезвиловку с ножевым ранением отвезли. Только в неврологии. Сначала маманя орала, что не подпустит нас к тетке. Съездила пару раз. Сначала радовалась, что тетка вроде ей рада, узнает ее там. Но на третий раз тетка дала подвижной левой рукой мамане по фейсу. И мать сочла, что тетку она расстроила. Что та мать виновной считает, будто из-за мамани ее разлучили со внучкой. И будто с ней именно из-за этого случился инсульт. И договорились так. Мол, мы к тетки ездим вместо матушке, все тетке делаем, а матушка за каждый визит к тетке дает нам пятихатку. На дорогу Оле, на тетку, на памперсы ей, на хавчик. Вот и начались наши посещения больной тетки. Тем более, что больничка находилась в пределах досягаемости от Хорошевского районного суда города Москвы, который я тогда часто посещал по первому делу своему, да и от точек недалеко. Так что я отвозил Олю к тетке, а потом шел в суд или на замутку. Или туда и туда последовательно.
Если говорить откровенно, тетка была очень и очень плоха. Инсульт с правосторонней гемиплегией, с афазией. Она могла произнести только отдельные слова, меня узнала с первого раза, радостно приветствовала маханием руки подвижной. Говорить - не могла, окружающее воспринимала явно неадекватно, как после доброй дозы. Мне казалось, что ей надо дать ханки. Как лечат в Узбекистане. Сказал об этом мамане. Та разоралась, что я умирающую тетку хочу приучить к наркотикам. А тут у меня назревал судебный процесс по собственным интересам.
Все было в кассовом аппарате дело. Который на мое имя зарегистрирован. Хрен знает чей он. Алик говорил, что на его деньги куплен, что это его ККМ, Денис - на деньги тестя. Это мне неинтересно, для меня важно было то, что зарегистрирован он на мое имя. Следовательно, все штрафные санкции нехилые по новому закону о ККМ могут быть применимы ко мне. Снять его с учета было накладно, да и Алик был очень необязательным. Получив свидетельство и разводе и копию решения суда о разводе, я подал мировому судье Новопеределкино виндикационный иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения к Алику и Наташке. С Алика я требовал вернуть ККМ, с Наташки - мобильник. Требовал, чтобы признали эти предметы принадлежащими на праве собственности мне и обязали их вернуть в натуре. Цена иска была 5335 рублей 06 копеек, с которой я заплатил госпошлину с иска. С чего я решил припутать туда мобильник, который на самом деле Наташа нашла на остановке в самом начале нашего знакомства - точно вспомнить не могу, но это оказалось гениальным. Интуиция, не иначе.
Иск со всеми приложениями был направлен по почте. Ровно чрез десять дней полвосьмого раздался звонок в дверь. И одновременно - звонок по телефону. Маманя сунула мне трубку в постель со словами: это твой Алик! - и пошла открывать дверь. А Алик бушевал: ты, ты! Ты подал на меня в суд! Не думай, я приду! Я приду и скажу, что ты все деньги тратишь на наркотики! Алик, успокойся, мне нужно судебное постановление, вступившее в законную силу, чтобы снять ККМ с учета и не быть при этом оштрафованным, пытался успокоить я его. Но Алик заматерился и бросил трубку. А маманя принесла мне судебную повестку. Мировой судья вызывал меня на предварительные слушания в 10 часов 18 марта третьего года. Маманя попросила Олю идти со мной. Я заметил, что приходящие ко мне из судов и прокуратуры письма с официальными штемпелями и повестки маманю напрягали всегда. Крючкотвор наркоманский - ворчала она, передавая мне очередную судейскую бумагу.
Вот и настал четверг 18 марта, когда встретил я наконец нежданно - негаданно свою женушку бывшую у мирового судьи судебного участка № 139 района Новопеределкино города Москвы. До этого я не видел ее месяцев семь, только раз по телефону поговорили. Я и не надеялся более увидеть свою жену, но по пути к судье сердце мне подсказывало, что айзер Алик, панически боящийся судов и разных государственных учреждений, приведет ее с собой. Оля ехала со мной, чтобы поддержать меня. Она тоже говорила, что жопой чует - Наташка обязательно будет. Ожидания эти нас не обманули. Подходя с Олей к зданию за большим универсамом, где расположился мировой судья, я издали заметил на крыльце суда Алика и какую-то низенькую черноволосую девушку в старых джинсах, более похожую на восьмиклассницу. Смотри, закричала Оля. Алик привел-таки Наташку! Да это вроде не она, сказал я недоуменно, вглядываясь издали. Зенки протри да позырь получше, - посоветовала Оля. Я посмотрел повнимательнее. Мне стало и грустно и смешно одновременно. Блин, я не узнал собственной жены издали!
Встреча бывших супругов началась с ссоры. Сначала они на меня ругались вместе, Наташка наезжала, хотела все выяснить, зачем я подал в суд. Что, увидеть снова меня захотел? Да? Для этого и в суд подал? То в ментовку с маманей заявы пишете, то в суд подаешь, чтоб меня увидеть? Я молча вошел в помещение, в коридоре стал доставать бумаги. От волнения у меня сильно дрожали руки и ноги. Наташа испугалась. Леонидушка, да не волнуйся ты так, тебя же приступ схватить может. Успокойся!. Гладит меня по голове, а потом обращается к Оле: да успокой ты его, нельзя ему волноваться, ему и так его дебилка старая все нервы вымотала. Я вытаскиваю и передаю им копии своего ходатайства о принятии мер по обеспечению иска, а именно: наложить арест на ККМ и запретить Алику использовать его при торговле. Прочитав этот ходатайство, Алик совсем разошелся, стал брызгать слюной, махать руками и проклинать тот день, когда он увидел Наташу и связался с ней. Его возмущение было прервано секретаршей судьи, вышедшей узнать, явились ли стороны по этому делу.
А стороны ведь явились в полном составе. Узнав это, секретарша доложила судье. И сразу были назначено предварительное слушание по этому делу. Нас пригласили пройти в зал судебного заседания, взяли наши паспорта. Мы заняли места в небольшом зале, я раскладывал свои бумаги. Вышла молоденькая симпатичная секретарь, сказала сакраментальное: «Прошу встать, суд идет!» Вошла молодая красивая мировая судья в судейской мантии и в очках. Увидев ее, я почувствовал некоторое напряжение в своем члене. Присаживайтесь, - сказала судья. Сначала она по паспортам устанавливала личности сторон, потом объявила от открытие предварительного слушания по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения, объявила состав суда, то есть, себя и секретаря, спросила, нет ли отводов, разъяснили нам наши процессуальные права и обязанности. Потом стала уточнять мои исковые требования. И предоставила слово мне.
Я кратко рассказал горестную историю нашего брака. Что еще до заключения брака зарегистрировался ПБОЮЛ, чтобы моя невеста узкоглазая вела легально свою торговлю от моего имени, что поженились, приобрели кассовый аппарат, зарегистрировали его на мое имя. А потом жена вдруг сбежала, не мог ее найти, не раз обращался в милицию, жену не находили, чрез год и девять месяцев после ее ухода подал на развод, Никулинский суд расторг брак. Я читала решение суда, прокомментировала судья. Меня там только один момент удивил. Ведь суд должен был назначить Вашей жене представителя, а этого сделано не было. Меня это самого очень у3дивило, сказал я. Девушка, обратилась мировая судья к моей бывшей жене. Вы имеете основание обжаловать решение суда о разводе в надзорном порядке, если с ним не согласны. Нет, я не буду, ответила Наташа. Развелся, гад, со мной, свободы захотел. Ну и пусть. Я ж действительно давно от него ушла. У него теперь новая жена, пусть живут и будут счастливы. Судья и секретарь еле сдержали улыбку.
Потом речь пошла о ККМ. Приобретен он в ноябре 2001 года. Цена-то его рыночная намного ниже, можно, конечно, оценить. Да только это совместно нажитое имущество. Суд может разделить доли в нем. У кого кассовый аппарат остается, тот платит половину доли другому. Наташа и Алик тут оживились. На таких условиях они не против были передать его мне. Стали спрашивать Алика, тот все отрицал. Кассовый аппарат его, купил у Наташи, поставил на рынке в Новопеределкино, деньги мне платить не будет, кассовый аппарат не отдаст.
Потом перешли к мобильнику. Куплен в 2000 году, четыре года назад. Лена, а сколько эта модель МОТОРОЛЫ может сейчас стоить на рынке? - спросила судья секретаршу. Та пожала плечами и сказала - да рублей так 150, не больше. М-да, сказала судья. Но телефон приобретен до брака, а потому ответчица должна его вернуть. А где я его возьму? - возмутилась Наташа. Лёня, я только могу к тебе придти, взять твой мобильник, а потом отдать его тебе. Нет у меня мобильника. А ты докажи на суде, сказал я. Чего доказывать, его взял Дениска и посеял в Уфе. Ты б еще на Дениску в суд подал! - возмущенно сказала Наташа. Однако здесь справедливое требование, сказала судья. И предложила ответчикам получить копии приложенных к иску письменных доказательств. Алик не захотел их получить, а Наташа получила и расписалась в этом. Алик и Наташка стали препираться. Алик снова стал ныть, чтоб лучше б он не связывался ни с Наташей, ни со мной. Нельзя со мной дело иметь, потому что по судам таскать люблю. А раз Наташа раздвигала ему ноги, то пусть и платит теперь мне, а он платить ничего не будет, тем более что денег у него нет. Наташа ему сказала: ну, раздвинула тебе ноги - что тут такого? На нас же двоих в суд подали. Да я всех зарежу, - орал Алик. В ходе этих препирательств на ржачку пробило всех - стороны, судью, секретаря. А Оля смеялась громче всех.
Насмеявшись вдоволь, судья спросила: истец, Вы настаиваете на своих требованиях? Я ответил: я предлагаю мировое соглашение. Я отказываюсь от претензий на мобильник, а ответчики отказываются от претензий на кассовый аппарат и передают его мне. Наташа сразу согласилась, а Алик - сначала ни в какую. Хорошо, возмущался он, я отдам кассовый аппарат, а ты мне будешь деньги платить, ты мне ноги раздвигала, ты меня соблазняла! Судья сказала ему, что если он не согласен, будет суд дальше. Назначит слушание, там выслушает все по новой и постановит решение. Алик боялся судов. Услышав, что без его участия в мировом соглашении процесс продлится, он махнул рукой и сказал: черт с вами, подпишу! Вот так в итоге получасового препирательства мы заключили мировое соглашение. Кассовый аппарат им признан нашим совместно нажитым имуществом супругов, Алик обязался мне его передать, Наташка отказалась в мою пользу от своей доли в ККМ, а я отказался в ее пользу от мобильника. Кроме того, они возмещают мне расходы на госпошлину - 234 рубля в долях пропорционально стоимости оспариваемого имущества. А вот прикинь, иск получен по почте мировым судьей 10 марта, 11 марта уже на 18 назначено предварительное слушание. Не, мне судиться у мирового судьи понравилось. И ведь еще есть апелляционная инстанция, то есть, районный суд, если судиться у мирового судьи. Да и порядка больше, чем в любом районном суде общей юрисдикции.
Писали мировое соглашение по установленному образцу достаточно долго. Не раз с Наташей выходили курить на крыльцо и вспоминали былое. Как обычно при каждой встречи с ней после ее бегства в глазах у меня стояли слезы. Она интересовалась, зачем я это все затеял. Я ей рассказал, что сейчас более строгие санкции введены за нарушения с ККМ. А если будет судебное постановление, то факты, установленные в нем, не оспариваются. Кассовый аппарат был в чужом незаконном владении, на этом основании я сниму всякий штраф возможный. Наташа улыбнулась: я так Алику и говорила, что это тебе просто по бумагам нужно. Успокойся, все в порядке. А я рассказал ей, как пробовал покончить с собой, когда приехал на день рождения Стаса, а ее там не было. Она оправдывалась, что поругалась и подралась со своей пьяной матерью, отчего и ушла из дома, взяв с собой ребенка, тогда. Внимательно присматриваюсь к Наташе! О, Аллах, как она изменилась! Жена вся какая-то потертая, в той же куртке, за которую она мне отдавалась. Наташа изменилась. Раньше она броско одевалась, со вкусом красилась. Когда мы познакомились, когда я за ней ухаживал, когда пытались построить семью. Сейчас ничего этого нет. Есть мать-одиночка, каждый день сражающаяся с жизнью. Наташ, зачем все это ты сделала? - спросил я ее. Что тебе не хватало со мной? И бывшая жена глубоко вздохнула и рассказала мне, что ни у кого жизнь не сложилась! Из тех пар, с кем мы три года назад зажигали в Новопеределкино.
Денис с Оксаной расстались в итоге, Оксане на ребенка своего насрать, но она его забрала с собой и уехала в Уфу к своему отцу. Раз вернулась, попробовали жить вместе снова. Полгода. Но не сложились. Я просто охуел, услышав это. Ведь они так любили друг друга, так целовались и обнимались, шокируя других корейцев демонстрацией своих взаимных чувств. Мы даже свадьбы наши хотели сыграть в один день, когда у нас с Наташей все начиналось. Такая влюбленная пара! Наташка ушла от меня, чрез два дня Оксана ушла от Дениса. Денис за ней ездил в Уфу, вроде помирились, но вот теперь расстались окончательно. Уже навсегда. А у них ребенок. Что ж еще одной норовистой матерью-одиночкой больше.
Стас отправил Наташку свою на Украину вместе с ребенком, воссоединяться ли они снова - никто не знает. Они не против, но денег мало. Тяжело жить вместе. Дима и Алена расстались давно, как только я на Наташке женился. Первая расставшаяся пара из нас всех. Людка - моя маленькая любовница ушла от своего мужа Кольки, оставив ребенка мужу, разругалась и распалась еще одна пара. Думаю про своего кузена. Ведь и мой двоюродный братец мотается между двумя девушками, не живя фактически ни с одной. Юля маленькая выгнала Юрку, Любка и моя Наташка его посадили, чалит срок в Мордовии за кражи и вымогательство. Блин, думаю, вот мне и статистика разводов, разрывов! Не клеится, не складывается. И не только у меня. Все, кого я знал хорошо три года назад могут так же сказать, как и я - не сложилось. И у меня тоже не сложилось. А вот как поедешь в Новопеределкино - начинает щемить сердце. Три года назад я был так счастлив там наравне с другими. Мы гуляли по Новопеределкино, встречали другие знакомые нам парочки, вместе мутили, собирались у Юрки, бухали там, дули план, устраивали групповухи. Я облапал всех молоденьких родственниц жены и ее подруг, с некоторыми переспал. Мы надеялись, мы радовались каждому дня проведенному вместе! Прошло всего три года. Исчезли почти все известные мне барыги, прежде всего - трансвестит Игорь, у которого всегда был героин или ханка, распались отвязные парочки, распалась моя интернациональная семья. Исчезло все. Осталось Новопеределкино и Воровское шоссе. А ведь для меня самый наркоманский район Москвы - это Новопеределкино. Сколько точек я здесь знал. А теперь здесь мутит кто-то другой. И по улицам Новопеределкино ходят уже другие парочки счастливые. А у меня в этом районе теперь осталось - Фонд занятости и мировой судья судебного участка № 139.
Подписываем мировое соглашение, отдаем его судье, она утверждает его своим определением. На прощание судья говорит мне - в налоговой даже не догадываются, с кем дело имеют. А может - догадываются. Оказывается, интуитивно я совершенно верно сформулировал иск и свои требования. ККМ и мобильник. Когда я сказал судье, что мне это нужно для налоговой, то она долго смеялась. Я, говорит, сначала не понимала, почему Вы предъявили иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения, потому что здесь явно два предмета. И этот и о разделе совместно нажитого имущества. Вот теперь поняла - чтоб налоговая не оштрафовала. Не завидую тем, кто с Вами свяжется на суде. Приходите чрез неделю, выдам Вам заверенную копию определения об утверждении мирового соглашения. Да, так и есть. Ведь это определение будет иметь преюдициальное значение на другом процессе - уже в Московском арбитраже. Ну, это если на меня наложат штраф. И я буду его оспаривать там. Пока, тьфу-тьфу, этого не было. Не довелось еще.
После подписания мирового соглашения Алик, злой и недовольный, уходит, а мы идем пить пиво. Я, Оля, Наташа. В большом универсаме покупаем, пьем и базарим. О нашем прошлом. Вспоминаем наши встречи, наши прогулки, наши замутки в Новопеределкино, нашу совместную жизнь под аккопонемент перманентных маминых скандалов, а Оля рассказывает еще рассказывает Наташе, как работала на трассе в Люблино. Да, было дело, было много чего у всех нас. Отчего бы не вспомнить? Три года назад многие были счастливы. Мы надеялись на лучшую жизнь, на любовь, на взаимность, но наши надежды не оправдались. Все треснуло и раскололось. И понеслось черт знает куда. Вместо низенькой кореянки со мной живет веселая хохлушка, а Наташка трахается с Аликом и вообще с кем попало. Я тянул пиво и стоял между двумя самыми близкими мне девушками. Бывшей женой и будущей женой. А мимо нас по улице продолжали гулять счастливые и не очень парочки. Иные и с детьми. В том же Новопеределкино. Жизнь продолжается. Оля, Наташа, я очень люблю вас двоих - только и смог сказать я, прочувствовав все. В глазах слез все пребывало. Не надо, Леонидушка, не плачь, у тебя и без того все нервы измотаны, сказала Наташа и взяла за руку. А Оля подняла очки и стала вытирать носовым платком слезы.
Допили пиво, Наташка пошла домой, так и не сказав мне адреса своего, а я с Олей поехал в больницу к парализованной тетке. На прощание попросил бывшую жену помочь замутить, да она ответила мне, что больше этим не занимается, да и мазы все у нее обломились со времен нашего брака. Что теперь все ее родные врозь стали жить. Я позвоню, еще увидимся. Ну да, ведь нужно бумаги составлять об исполнении мирового соглашения, подумал я. Так мы простились. Я сказал, что позвоню Алику.
Я думаю, что вряд ли надо объяснять, что к тетке напрямую мы сразу не поехали. Потому что на другой стороне Боровского шоссе была шашлычная, деньги были. И мы с Олей решили туда зайти. Зашли, приценились, взяли шашлыков. Оле - свиной, мне - бараний, то сто грамм и кружке пива каждому, потом еще по сто грамм, потом еще кружку пива и по кофе. И только после этого поехали тетке. А чего? Куда тетка денется? Может и подождать. Я добился своего, даже лучше. И уже никуда не спешил. Мне не верилось, что я встретился со своей первой женой. А Оля сидела напротив меня и несла свое: Лёня, да Наташка просто тебя никогда не любила! Наташка подарила Оле дешевые сережки. Взамен попросила со слов Оли развести меня. Чтобы я отдал ей наши обручальные кольца. Было неприятно. Лучше нажраться, раз помимо беспонтового дешевого гаша дома ничего нет. Нажраться - и просто ни о чем не думать больше. А Оля старательно обсирала Наташу. Кто по-настоящему Олю задевал из моих девчонок - так это моя кореянка. Я вздохнул и попросил Олю сменить тему. Мол, я ней год в браке жил, до этого еще полгода встречался, знаю в ней и хорошее и плохое уже. Без того тяжело, расскажи лучше, как Толик тебя отъебал. И Оля стала рассказывать мне по новой все это происшествие.
Я вот не знаю почему, но мысль о том, что моя девушка спит с кем попало, меня всегда заводила сексуально. Я это Оле так и сказал. Оля! Вот ты - классная девчонка! Тебе давно пора начать заводить романы на стороне. Только заранее мне все говорить, где ты и когда тебя ждать. Чтоб я больше так не психовал, не думал, что с тобой и где ты. А так я б очень рад был, если б ты была счастлива как моя жена и как чья-то любовница. Оля так вздохнула и сказала. Лёня, да я хуев на трассе перевидала больше, чем ты пизд. Пойми, я от всего этого просто устала. Мне твоего банана вполне хватает. Ну а зачем Толику дала, спросил я ее. Оля скорчила задумчивую рожу: ну, словами не объяснить, просто понравился пацан, просто захотелось, чтоб отъебали. Я бы и Митьке и Сереги была бы не против дать, будь они понастырнее. Да вот я просто подумала - на фиг все мне это нужно. Я вот с тобой год пожила, знаешь, мне раньше очень нравились алкаши, а вот теперь нарки больше нравятся. Ты такой спокойный, нешумный, хотя если тебя очень достать, так отпиздошить девчонку можешь, что мама не горюй! Я помню, на всю жизнь выучил меня рукой на тебя не замахиваться! Руками и ногами бил, эх, ты! Разве можно так свою девчонку бить? Я ж тебе, дураку, рожать буду когда-нибудь. А все равно тебя люблю. Мне с тобой интересно и спокойно. Зачем мне кто-то? Это был просто случай. Мне он понравился, он голодный был, ну, и отъебал. Еще раз так случится - под случай снова с кем-то на стороне потрахаюсь. А вот специально искать - не хочется. И встречаться с кем-то - просто лень. Не хочется, хоть тресни! Ну, жить нам долго вместе, с кем-нибудь еще не раз пересплю.
Ну, расплатился я. Да и поехали мы к тетке в больничку. А тетка, как нас увидела, вроде как бы оживилась. Мы там ее ворочаем, памперсы ей меняем, Оля зад ей подмывает и смазывает. А тетка чего-то ворочается, как может, здоровой половиной тела двигается, мычит чего-то. Оля ее и спрашивает: Слыш, тетя Ира, а тебя нехило колбасит! Что ли ты каких стимуляторов нажралась? И вдруг тетка сказала: нажралась стимуляторов. Это были первые понятные слова тетки, сказанные ею после инсульта. Смешно очень, мы с Олей над этим долго усирались вместе. А я листал монографию сороковых годов прошлого века по невропатологии. И там наткнулся на описание одного феномена при какой-то форме афазии. Суть его в том, что большинство слов больные как бы забывают, они прекрасно знают, что именно они хотят сказать, но не знают, как это сказать. Похожие состояние было у меня после больших эпилептических приступов. Я хотел пить, я знал, что сказать, но не знал как выговорить это. Чувствуется и осознается все исключительно на невербальном уровне. И иногда развивается как бы прилипание к последним словам. Ну, вот типа студентом показывают такого паралитика. А паралитику показывают молоточек. Что это? Тот говорит: молоточек. Ему показывают фонарик. Что это, - спрашивают. Он запинаясь, выговаривает: элетромолоточек. Профессор студентам говорит: вот это пример развивающегося при афазии прилипания к словам. Снова паралитику показывают фонарик. Что это? А он отвечает: электроприлипание.
И вот в натуре это было у тетки! Она порой начала повторять последние слова, обращенные к ней, либо последние слова наших базаров. Раз помню, тетка снова чего-то разбушевалась и вцепилась подвижной рукой Оле в волосы. Совсем, тетя, охуела, да? - закричала на нее Оля, отстраняя от себя ее руку. Еще раз будешь так себя вести, получишь пиздюлину! Тетка вдруг повторила с очень задумчивым видом: получу пиздюлину! Ох, снова потом усирались. Но не приметно, чтобы тетке становилось лучше. Проходили сроки, в которые старухи после инсульта начинали двигаться, вставать и ложиться на кровать. Медсестры ругали тетку, называли ее ленивой. А тетке все не становилось приметно лучше. Но мы видели, что мне и Оли она была всегда очень рада. А как два раза при нас мать заходила, тетка мрачнела и закрывала глаза. Видно, какая-то глубокая обида была меж сестрами. Насколько помню - эти сестры всегда недолюбливали друг друга. Не раз я слышал от матери: Ирина - плохая сестра, плохая дочь, плохая тетка! Мама, говорил я ей тогда. Так у меня другой тетки нет, у меня только это. Лучше плохая тетка, чем никакая. После второго раза я понял, что моей милой тетки, приютившей сбежавшую в никуда влюбленную пару, недолго осталось жить. И скоро моя милая бабуля встретит на том свете свою старшую дочь.
Хотя все-таки частично подвижность в теткином теле начала восстанавливаться. Она шевелилась активнее, порой пробовала занять полусидячее положения, начала здороваться и спрашивать: как дела? Выцветшие от старости светло-серые теткины глаза неотрывно смотрели на нас, подвижной рукой она попеременно гладила то мою руку, то руку Оли. Вот так за теткой под месяц, больше трех недель точно ходили. Мать нам давала деньги, чтобы мы на них покупали тетки. Денег было мало, разумеется, сотку от этих сумм мы себе завсегда отстегивали.
И вот за это время братец мой со своей думской женой там нарисовался. Приехали мы, поменяли тетке памперс, жопу подмыли, я потом оставил там Олю, а сам в Хорошевский суд поехал по делу. В суде - все путем, сдал документы, поехал в больничку. А там Оля такая возбужденная прыгает. И рассказывает мне, что чрез полчаса после моего ухода явилась Ирка (которую Оля уже знала) и братец мой. Будто братец мой был уже основательно бухим (что к водяре неравнодушен - слышал от соседей по даче, оказывается, не раз ложился на участке, не доходя до крыльца - так его зарубало!), постоял, уставился на свою мать и спросил: как ты, как дела. Тетка ничего не ответила ему. И он ушел. Оля поговорила с его женой, потом братец подошел и собрался уходить. Оля сказала ему, что тетке нужны деньги. На памперсы, соки и витамины для нее. Что у свекровки очень мало денег, а у нас - так их и вовсе нет. Братец сморщился и сказал: завтра! Тут у него мобильник зазвонил. Из его базара Оля быстро поняла, что завтра он вылетает из Москвы. А он куда-то заторопился, сунул Оле пятихатку, да и свалил с женой своей. А тетка заплакала. Вот так у нас оказалась пятихатка. На самом деле памперсами и витаминами маманя тетку завалила.
А дома маманя нас еще на пятихатку подогревает. Вот так тетке чего надо будет - купите ей. Ага! А наркоман и его подруга мотают все это себе на ус Ведь скоро и Наташка с Аликом возвращают мне госпошлину, да и частная жалоба, написанная мною, рассматривается в Мосгорсуде, а если исход будет позитивным, бабла сразу подкинут. Мутим! И вроде все выходит, как я задумал. Нет, я-то, само собой не предвидел, что против времени назначенного слушания мне придется четыре часа примерно ждать, а рассмотрено все будет за пять минут. И постановлено будет так, что моя частная жалоба совершенно обоснованна и подлежит удовлетворению. Совершенно неожиданно. Честно не думал, что будет так просто в мою пользу. Так бабло на базу, клиент без базара платит.
Знаешь, Зоя, можно верить, можно - нет. В Высшие Силы и в торчевый фарт. А прикинь. После всего этого стою я, смолю сигаретку, тяну пиво и думаю: дай-ка позвоню, а вдруг....... Беру мобильник и начинаю прозванивать нужных мне лиц. И бля! У одного гаш, а у другого - тусиби. Я там и там я забил стрелку на следующий день. Я не любил мутить без Оли. Оля - неплохая гарантия по отношению к кидалам. Дома мы пересчитали наши накопления все. И решили - мутим! Мутим и торчим! Вот неожиданно так случилось. Вот как с неба упало после почти что полудня сидения в Мосгорсуде.. Само собой, пива взяли себе, джин-тоник, водки. Хорошо набухались. А на другой день вместе поехали на замутку, без всяких приключений добыли условленное заранее мощное вещество добыли гаш, чаем, пивом отоварились. И само собой, баянами. А как маманя легла спать -так сразу и поставились сибири.
Я хорошо помню, Оля еще так тогда классно дозу разбодяжила. Премся мы, штырит нас, глючит. Нехило. И чего думаете? Хорошо-то хорошо нам было, да блевать тянет двоих. И тут бац - свет сверху вдруг вырубился. Бля, думаю, ну и попал. Это мне искать часа два потом, чтоб узнать, в чем неисправность. Блин, думаю, маманя утром все мозги проебет за пятна блевотины неубранные, ежели блевану вдруг. Вот так думаю и превозмогаю приступы тошноты. А тут вдруг маманя вылезает на кухню. И третья оказывается на толчок в очереди! За этим самым. Блевать. Чего-то переела или не то съела Блюет. И потом долго охает и вздыхает. И получается, как всегда. Я с ней говорю, а я в тоже время улетаю, меня в спираль фиолетовую заворачивает, короче, я и Оля - в полное гавно. А маманя в упор не видит. Или просто видеть не хочет, допускаю и такое. Но при этом вот просто пиво выпьешь, чуть захмелеешь - начинает орать: ты - алкоголик, ты - наркоман! И вот мы сидим убитые в гавно и оба не можем понять, неужели маманя на самом деле ничего не понимает или все понимает, но на нас крест поставила уже.
В тот момент я чувствовал себя одновременно и в дурке и на кладбище, и на свалке, и в аду, а потом выныривал на своей кухне и чувствовал нутром - это здорово. Это ж я как раз люблю! А маманя моя в это просто не въезжала. Оля что-то стала матушке моей заваривать. Помню, мы маму очень жалели, отпаивали ее, а она нас все доставала. Ребята, вместе отравились видно, вас же тоже тошнит. Знала бы ты мама, с чего тошнит твоего сына и твою трассовую невестку! Ну, отпоили мы ее, спать положили, потом повтыкали вместе на кухне да и пошли в постель перепихнулись. Охуенный был секс!
В последние воскресенье марта я еще раз встретился с Аликом и женой, получил с Алика кассовый аппарат, а с жены - возмещение уплаченной госпошлины. Наташа была такой же небрежно одетой и без косметики. Рассказала, что Ким уже хорошо учиться в третьем классе. Жена бывшая обещала время от времени звонить, но добавила, что всегда думала, что мне будет тяжело, ежели она будет мне звонить. Я взял кассовый аппарат и деньги и ушел с Олей. Возможно, это была наша последняя встреча с первой женой моей. С тех пор она не звонила и не появлялась, как в воду канула. На прощанье спросила, сколько Оле лет. Узнав, что ей всего 24 года, она залыбилась и сказала, что я очень развратный, с каждом разом вожу домой все более молодых девчонок. И мы пошли. А чрез две недели Алика у нас в Очаково в зале игровых автоматов жестоко избили. Он 12 дней пролежал в реанимации и умер, не приходя в сознание. Тело его родные в цинковом гробу увезли в Баку. Об этом рассказала мне позднее его гражданская жена Ольга, продавщица из ларька, с которой он прожил 8 лет. Алик был добрым, но невезучим и безмазовым. Эта Ольга 8 лет его содержала. Так оборвалась последняя ниточка, связывавшая меня с моей сбежавшей женой. До сего дня я больше ее не видел. И она не звонила. Не знаю, увижу ли еще.
Вот так у нас и получилось. Так мы подходили ко первой годовщине нашего знакомства. Оля твердо сказала мне, что будет жить со мной, а время от времени ходить на сторону. Оля так долго рассматривала кружок потенциальных кандидатов, но среди них достойного себя не находила. Вторая ее измена была снова совершенно случайной. Произошла она более честно. В тот же самый день, когда я в последний раз видел свою первую жену.
Дело было так. К нижнему соседу неожиданно вернулась жена его гражданская. А оба они - по синей теме, причем довольно системно. А к бабе той понаехали ее родные и знакомые. Шла пьянка, как обычно у них бывает время от времени, причем состав собутыльников все время менялся. А Оля стояла курила на лестнице. И та баба вышла. Ну, и пригласила ее. Все. Оля осела там плотно. И за два часа изрядно набралась. Я как раз вернулся из магаза и наткнулся на нее на лестнице. Оля была сильно нетрезвой и стала хвастаться мне, что нашла себе клиента. Что там в гостях был один мужик, одинокий, он приглашал ее ехать в Матвеевскую, где он жил. Он ей понравился, она не прочь с ним поехать и отдаться ему.
Смотрел я на Олю. Вижу - Оля здорово набухалась. Своими глазами видел, как ей нравиться бухать и хороводить в синей компании, как она начинает понтоваться, дразнить пацанов и девчонок. Ей нравиться быть королевой в таких компаниях и ловить знаки внимания многих мужиков. Хочет, чтоб ее отъебали? А не я ли точно такого же хотел? Иметь спутницей жизни общедоступную девушку? Вот и эта моя мечта незаметно исполнилось. Все так незаметно и тихо входило в мою жизнь. Вещества, алкоголь, табак, бляди, проститутки, развратная жена, проститутка и наркоманка, готовая раздвинуть ноги первому встречному. Девушка моей мечты.
Оля, а чем он тебе понравился-то? - спросил я. Оля задумчиво подняла брови. Чем понравился? - переспросила она. Да так словами и не сказать это. Ну, ровесник твой, фигурами отчасти похожи, а он еще языком молоть горазд. Ну, с ним приятно и интересно побухать, попиздеть. А он спросил меня, одна ли я. Я сказала, что замужем, только в магазин ушел. Напиздела ему, что у нас дочка, два годика. Сама не знаю, почему. Ну, а он пригласил поехать к нему. Мол, жена от него ушла, скучно ему. Я думаю, дай-ка поеду. А пусть отъебет.
Вот что мне нравиться в Оле - так порой ее запредельная откровенность и вменение общепринятых моральных норм в мнимую величину. Она еще спросила: но ведь ты разрешаешь? Я - очень хочу попробовать! Очень-очень! Но на всю ночь не останусь, где-то в два ночи жди меня. Он говорил, что у него и трава есть!
Зоя, а за свой базар отвечать надо, ведь логично? Как это Ницше и писал: одно - мысль, другое - дело, третье - картина дела. Колесо причинности между ними не катиться.» Мыслить, как твоя любимая девушка трахается с кем попало, - это одно, а вот когда твоя любимая тебе прямо объявляет, что хочет раздвинуть ноги первому встречному - вот это уже совсем другое. А в самом деле, почему бы и не посмотреть, а что из этого выйдет? Я ж любопытный! Ладно, милая, еззай, сказал я, да хоть ночь с ним оставайся. Нет, замотала головой Оля. Я в два вернусь! И побежала переодеваться. Вот где-то полчаса готовилась пред зеркалом к предстоящему свиданию, хорошо нарядилась, даже немного накрасилась да и пошла. Диву я тут на нее дался. Такая уверенная в себе бойкая легкомысленная девчонка. Расцвела Оля со мною, подумал я, закрывая за ней дверь.
Ну чего? На этот раз я водки напиваться не стал, потому как травой укурился, и мне и так хорошо было. Но мысли были одни - про Олю. Как ее трахают. От этих мыслей у меня вставал мой захр и пер наверх. Интересно, отымеет он мою любимую в три дыры или нет. Мне хотелось, чтоб отъебал именно так. А впрочем, почему бы к нему не присоединиться при этом? Оля ведь говорила, что не возражала никогда против групповухи. Сижу, так, думаю, а под думы эти с конца моего периодически капает. Блин, думаю, ну, я и прусь! Да, пиздато. По Интернету полазил, потом снова втыкаю на монитор компа. И прусь дальше. А Оля прибыла домой в пять минут третьего. Пьяная и довольное. Глаза блестели так, что можно было распознать, что она испытала сильное сексуальное наслаждение. И снова радостно бросилась ко мне на шею, еле сдерживая радостный крик: зайка, как я соскучилась по твоему телу! От этого она и пару корабликов травки принесла, два литра водки, колбасы и лавэ.
Сходили за пивом, шмалимся оба. Олю развезло капитально. Она только повторяет, как заклинило механизм какой: Нет, этот отъебал, так отъебал в натуре! Давно хотела, чтоб так отодрали! Посидели так, допили пиво, я потащил Олю в постель, раздел ее, завалил. Оля только сонно замычала и раздвинула мне ноги. Делай со мной, что хочешь, только не бей, ладно? - пробормотала она. И засвистела носом. Мне тут вспомнился ее стишок:
«Спит красавица в гробу,
Я подкрался и ебу,
Нравиться, не нравиться,
Спи моя красавица!»
Подумал: нравиться, не нравиться, а я тебя выебу! Разделся, да и лег на Олю. Банан и так стоял, а тут сразу напрягся еще более, когда мои губы коснулись левого соска Оли. Я знал, что этот сосок у нее наряду с клитором - это ее самые слабые места. Оля довольно завздыхала, а потом замычала: милый, конечно, я тебе дам, я буду хорошо подмахивать! И начала целоваться со мной. Я приподнялся, головка члена потолклась у моха Оли, несколько раз уперлась в ее клитор, а потом скользнуло во влажноватое отверстие. Я сделал два толчка, и член вошел до конца. Оля охнула, согнула в коленках ноги и начала подмахивать с круговыми вращательными движениями против часовой стрелки. Мой член напрягался все больше и больше, сладкая боль стала разливаться от головки по всему телу. Оля шепнула мне: только не кричи громко, милый, мать поднимешь! А-а! - рычал я, извергая семя в лоно моей любимой и пихая ее по инерции, пока на разлегся на ней в полном изнеможение. Пот лил с меня градом. Мы разъединились, я лег справа от нее, а Оля деловито натягивала пижамные штаны. Натянув их, она прильнула ко мне. Поцеловала меня и сказала: пойми, милый, я люблю тебя. А это было просто как развлечение. И еще раз убеждаюсь, нет в других мужиках такой ласки и нежности, как есть у тебя. Рассказывать-то тут особо и нечего. Зашли мы к нему, целоваться стали, полапал он меня. И тут же обкончался в штаны, а потом и обоссался. Прикинь, недержание мочи у него! А чего делать? Я ему штаны замыла и сушила, трусы постирала, ужин сготовила, в квартире прибралась. Он все ныл - эх, мне б такую жену! Ну, чего? Ничего и не получилось. Хотел трахнуть, так у него не встало, два раза засунул в пизду - выпало. Говорит - вставай раком. Я встала. Он мне в жопу раз засунул, снова выпал. Он расстроился, попросил отсосать, я миньет ему сделала. Потом у него стало стоять, он потискал мне груди да и засунул. Здорово отъебал, я кончила. А он у меня отлизал. И я снова кончила. Мы целовались, ласкали друг друга и признавались в бесконечной любви друг к другу.
Вот тогда текли наши дни к концу первого года нашей совместной жизни. Суды, конторы разные, к тетке в больничку. Тетку взяли из больницы братец со своей не поймешь какой женой, не поставив нас в известность. Узнав об этом, маманя разревелась. Дети мои, какой же гад мой племянник! Ныла она. Дети мои, я больше никогда не увижу своей сестры! Оля поила ее корвалолом. А потом сказала мне на кухне: я жопой чую, тетка дуба врежет. Да, и мне чувствовалось, что довольно скоро Царь царей, благословен Он, призовет мою милую тетю на суд Свой.
И наши ожидания нас не обманули. Примерно чрез месяц после больницы, в мае, тетка приложилась к народу своему. Так можно было бы сказать, если б ее похоронили у нас на Востряковском кладбище, где почивают в прахе до великого Шофара мои дедушка и бабушка. Так тетку кремировали и засунули прах в бетонную ячейку. Короче, в начале мая тетка умерла. Якобы ей стало плохо с сердцем, а от инсульта она оправлялась, начала садиться и разговаривать. Ну вот, скорую ей вызвали, а когда та доехала, то фельдшер СМП мог только констатировать смерть. А моя милая бабушка с неизвестным мне дедом, радостно приветствовали на том свете старшую дочь.
Помню день погребения и поминок тетки. Маманя сказала, что с нами ей ехать стыдно. Поехала одна, потом мы на полчаса позднее вышли из дома. По дороге на электричку взяли сигарет, пива. Бухаем пиво, курим. Еле нашли этот морг, опять по дороге пиво взяли. Подходим к моргу. А там гасает первая братца. Увидев ее, Оля подгребла к ней, бросилась ей на шею и заревела в три ручья: ой, Ирочка, что же это такое делается, у Лёня тётя умерла! Ирка все ее успокаивала, пиво вместе пили. Там братец подъехал. Посмотрел на него, и думаю - во, бля, амбал стал, харю-то себе нажрал, не узнать депутата! А с ним еще какой-то хмырь подошел. И братец представляет нас ему. Это, мол, мой кузен Леонид, А это Оля, жена Леонида. Пиздец! - позднее прокомментировала это Оля мне на ушко. Твоей женой представили, знаешь, как приятно стало.
Побазарили, вошли в зал морга. А оттуда как раз какого-то покойника понесли. Процессию сопровождал батюшка, помахивающий кадилом и не очень трезвым уже голосом тянувший: Святый Боже. Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас! Помилуй нас, как отец милует своих чад, подумал я, проходя мимо скорбной процессии. Свернули налево в зал ожидание. Там маманя сидит и базарит с какой-то бабкой на палке. Потом вижу - разозлилась она. Подорвала булки, попиздовала к нам и говорит так зло: а ну-ка быстро на улицу идите, позор-то какой! Я позову вас, только умоляю - не позорьте меня здесь! Знаете, что меня спросили сейчас? «Это, видно, Ваш сын, а с ним, наверно, Ваша внучка?» Я не знала, куда деваться. Да, внучка, говорю. Это его подруга из тюрьмы. А мне что сказали: какой ужас, она же еще совсем ребенок, а Ваш сын с такой молодой девушкой живет?!» Не позорьте меня, подождите на улице!
Ну, ждали мы на улице, потом прощались с теткой в зале морга, поехали в Митинский крематорий. Оля чирикала с Иркой и плакала всю дорогу, вспомнив похороны матери своей. Потом достаточно долгое ожидание в крематории, где в забегаловке под названием: «Поминальная трапеза» я успел выпить две бутылки пива. Потом прощание с теткой в зале траурном морга. Подходя к гробу тетки, я почувствовал, как на глазах наворачиваются слезы. На том свете мы обязательно встретимся, тетя, сказал я мертвому телу. И отошел, вытирая слезы. А по окончании прощания под траурную музыку открылась дверцы печи крематория, озаренная изнутри огнем, гроб закрыли. И он поехал в дверцы, озаренные как бы вечным пламенем, которые за ним сразу закрылись.
Потом были поминки, плавно перешедшие в пьянку, так как братец взял два ящика водки «Флагман». Оля набралась и откровенно выебывалась. Заигрывала с братцем и другими мужчинами, доводя до остервенения думскому, нянчилась с малой. Играла с ней и говорит: Да за тебя, слыш, Анька, тетка всегда постоит. Я ж твоя тетка, блядь! Я чего, за свою не постою?! Хули! Тут уже все за столом ржали, только маманя покраснела и схватилась за голову. Потом Оля мотыляла, мотыляла по комнате, братец ей говорит: да садись, Оля! А Оля говорит ему: надо говорить: присаживайся, а сесть я всегда успею. Матушка кипешнулась: вот сами видите, по тюремному говорят! Мамане еще сто грамм налили, она выпила и успокоилась. Потом Олю как заклинило на идее, что я и братец должны друг другу руки пожать. Мы уже запарились пожимать друг другу руки. Короче, с поминок по тетки пьяными домой вернулись трое. Маманя, Оля и я. Нам с Олей пришлось брать машину, Оля уже на ногах не стояла. Ну, на этих поминках я понял, что со смертью тетки всякое звено, связующее нас с этой семьей, прервано. Слишком мы разные. Мы просто разлетимся в разные стороны.
Вот так, Зоя, два раза Оля мне изменила по-настоящему. И обещает при случае изменять дальше, хотя искать этот случай ей как бы в лом. А чего? Все нормально. Эти походы Оли на сторону только скрепили наш союз. И сделали ее для меня во много раз желаннее. Прожив год, мы основательно притерлись друг другу. И поняли, что ни ссора, ни драка, ни измена нас не разлучат. Вот так мы начали встречать нашу вторую позднюю весну вместе.