Припадок спокойствия : Про Ильича

Леонид Ильич Брежнев, тяжело сопя и покряхтывая поднялся на трибуну, раскрыл папку с профилем Ленина, неторопливо надел роговые очки, и начал читать речь:

- Кхе, кхе... Товарищи, кхе, я хотел бы поздравить наш великий, могучий советский народ, кхе, кхе, с окончанием старой пятилетки, кхе, кхе, и началом новой кхе, кхе...

В тот момент, когда он собрался отпустить из плена шамкающего рта слово "пятилетки", у него внезапно отвалилась бровь. Красиво кружась и падая, словно сорванный осенним ветром кленовый листок, изобразив в воздухе несколько пируэтов, бровь плавно приземлилась посредине белого листа испещренного текстом отпечатанным на отечественной машинке "Ятрань", и там затихла.

Леонид Ильич застыл в недоумении. Он не понял, что лежит перед ним, и потому осторожно потрогал бровь пальцем. Та оказалась мягкой, и приятной на ощупь. Тут же он почувствовал непривычную прохладу в области надбровной дуги, и соединив воедино два новых ощущения, просчитав все за и против, опытный аппаратчик пришел к единственно правильному выводу - перед ним его бровь. Осознание этого факта сменило недоумение оцепенением.

Зал меж тем томился в ожидании. Главный уже несколько минут не двигался, и молчал. Депутатам было не ясно, пришла пора хлопать, или ещё нет? Первые же ряды напряженно вглядывались в облик великого кормчего. Что-то с нем было не так.

"Что делать?" - думал Ильич, - "Назад незаметно её не прилепишь, а без неё я выгляжу глупо, как Суслов". Вспомнив Суслова, Брежнев едва заметно улыбнулся. Он не любил старого чудака. Тот ему не давал выигрывать в карты.

"Вот нахуя вот это вот все?" - думал Леонид Ильич. - "И этот зал, и президиум, и руководство страной. Ушел бы на пенсию, стрелял бы дробью по кабанчикам, щупал поварих и горничных на государственной даче, так нет, остался. Теперь стою как идиот, и что делать?". На миг Ильичу стало так жалко себя, что он едва не заплакал, но представив, как обрадуются враги, узнав о его неловком положении, он включил пролетарскую волю, собрался и скрутил под трибуной дулю.

- Врешь, не возьмешь, - прошипел он, и решение пришло само. Закрыв папку, с затиснутой внутри бровью, он торжественно и громко прошамкал:

- УРА, товарищи!

- Ура !!! - взорвался зал, и в едином порыве рванулся с мест, проводить овациями Ильича, который повернувшись целой бровью к залу, быстро скрылся за кулисами.