Лана : Наташка

Я знала ее еще до войны. Одинокая молодая мама, двадцати с небольшим лет. Метр восемьдесят пять ростом, при фигуре, с миловидным личиком и густыми длиннющими волосами.

Несмотря на броскую приятную внешность, она не имела ни друзей, ни подруг. На работе, где я с ней и познакомилась, ее, мягко говоря, не любили. Женский коллектив, а точнее сказать гадюшник, в котором и мне непросто пришлось уживаться новичком, так и кишил завистью, соперничеством и сплетнями. Она одна говорила в глаза, как есть, как думает и это очень не нравилось нашим барышням. Стоило ей отлучится, как тут же вслед лились реки грязи. Иногда, я просто поражалась, что такое могут говорить чьи-то любимые женщины и матери.

Мужики так и клеились к ней- еще одна причина ненавидеть- за красоту, несмотря на то, что она открытым текстом посылала всех, без всяких заигрываний. Наши гадюки из-за роста называли ее «ласково» мустангом.

Очень скоро, приглядевшись ко всем, я сделала свои выводы и подружилась именно с ней, тем самым дав гадюшнику новую тему для обсуждений.
Нас сближало еще одно: что она, что я из-за места проживания опаздывали на работу. Она из Иловайска, я из Макеевки- выезжая самым первым транспортом мы на 15- 20 минут стабильно задерживались. У нас было официальное разрешение на опоздания, подписанное самим директором, а так как для начисления зарплаты нам считали отработанные часы, с нас эти минуты не вычитали, а считали полный рабочий час. Ох, как это бесило наш гадюшник! А нам было плевать на это с высокой колокольни! Мы очень быстро наверстывали, а то и опережали в производительности, ибо не сплетничали во время работы.

Как-то Наташка впервые за пять лет не вышла на работу. Весь день был посвящен ей одной. Что только не обсуждалось.

«Это же что такое должно было в лесу сдохнуть, что она не вышла на работу!?»- начала самая старшая гадюка.

«Она такая жадная до денег! Однажды, сутки работала, когда пришел большой заказ, осталась с другой сменой. Ты с ней осторожнее, она и мать за деньги продаст» - шепотом говорила мне другая.

Позже, от самой Наташки, я узнала, что она одна растит дочку. Муж ушел к другой. Трудно ее характер выдержать кому-то. Что она оплачивает кредиты, которые ее заставляет брать мать. Видите-ли, в шестьдесят пять, она решила выйти замуж, а дом, который ей купила Наташка, не вполне обустроен, да и забор новый нужен. За двухкомнатную квартиру в центре Иловайска, Наташка чувствовала себя обязанной выполнять все материнские прихоти. И, главное, вес гадюшник знал об отношениях с «престарелым мустангом», но как же не перемыть косточки тому, кто дает повод.

А Наташка каждый день приходила и выкладывала в подробностях каждый прожитый вечер в своей маленькой семье.

Те внимательно слушали, понимающе кивали, а стоило ей уйти, откровенно ржали над услышанным. А ей просто не с кем было поговорить. Вся ее жизнь пролегала на маршруте ДОМ-ЭЛЕКТРИЧКА-РАБОТА и наоборот.

Спустя полтора года я ушла с этого предприятия. В этом же году началась война. Жизнь завертела, контакты были утеряны. Да я почти и не вспоминала о том коллективе, ибо хорошего было мало.

И вот недавно, еду я в автобусе из Донецка. Внимание мое привлекла женщина, сидящая, напротив. Что-то было в ней очень знакомое. Глаза… огромные голубые глаза. Конечно же я узнала ее- это была та самая «старшая гадюка». Вернее, половина ее, без преувеличения. Она очень сильно похудела, под глазами черные круги.

Я окликнула ее- она узнала и очень обрадовалась. Сколько позволил оставшийся маршрут, она мне рассказывала о том, как сложились судьбы наших девчонок.

- В дом попал снаряд, пол дома нет. Вот пытаюсь собрать все необходимые бумажки. Не знаю, получится или нет…Маму похоронила. А Валька родила третьего, представляешь!? Не знаю, чем она их кормит…

- А Наташка? Она как? Работает с вами?

- Наташка… Нет нашей Наташки. Когда в Иловайск вошел украинский батальон, там начался ад. Что они вытворяли, Света… что вытворяли… Девок молодых от них прятали.
Двенадцатилетних девчонок насиловали, суки! К Наташке муж вернулся, они второго ждали. При ней его забили большим гаечным ключом насмерть. А сначала при нем ее насиловали… хорошо она здоровая девка, беременность сохранилась. Что-то выведать хотели у мужа. Мужик ведь, молодой. Когда наши выбивали их из города, работала артиллерия. Была сильная бомбежка. Все попрятались в подвалы. А у Наташки тогда крышу сорвало. Бегала по улице и орала. Мужик какой-то выскочил, хотел ее затащить, она же здоровая, не давалась. Ему пришлось ее вырубить и тогда уже волоком затащил. Потом, знаю, она на дурку попала. Никто к ней не ходил. Мы скинулись, хотели ей купить гостинцев, проведать. Она должна была скоро рожать. Пришел мастер и сказал, что Наташка во время родов умерла… Что стало с матерю, с дочкой никто не знает.

PS:Зачем я это рассказала, не знаю… Быть может мне после этого станет хот немного легче.
Насколько все происходящее ужасно и непоправимо…