Mr. Bushlat : Тайна (2 часть)

Синельников стоит в коридоре собственной квартиры и обнюхивает рукава пальто. Ему кажется, что от него смердит так же как и от Димки.
Но почему он пошел домой? Почему не оттолкнул этого слюнявого идиота, не ударил его в конце-концов, бог свидетель, именно так и нужно было поступить, а просто трусливо ретировался, пятясь по-рачьи в подъезд? И теперь вот стоит в коридоре, тихо как вор, боясь разбудить жену, хотя, скорее всего, она и так уже встала и сейчас обязательно выйдет из комнаты, растрепаннная, сонная и невероятно уютная и спросит, ведь обязательно спросит, почему он до сих пор дома, не забыл ли чего…
Словно повинуясь его мыслям, в дверях спальни появилась Оленька. Была она и вправду сонная, но более встревоженная и даже раздраженная, чем уютная, будто Синельников, явившись не ко времени испортил какие-то ее планы.
-Сэмчик, а ты чего дома?
А действительно, вот что ему ответить? Споткнулся, упал и… Он нервно улыбнулся и вдруг выпалил совсем не то, что хотел сказать, а нечто иное, бредовое.
-Оль? А где у нас озеро рядом с Горбатым мостом?
Жена посмотрела на него с неожиданной жалостью.
-Озеро?-протянула она,-Может сразу море тогда? Чего мелочиться?
-Нет, упрямо ответил он,-Озеро. Ну, может не озеро, а водохранилище или пруд. Есть там пруд?
Оленька помолчала, пожала плечами.
-Может быть бассейн какой?-наконец спросила она.-Нет, ничего нет. Там же индустриальный район. И потом, железная дорога, помнишь? Ты ведь помнишь?
-Ну да,-задумчиво ответил Синельников,-И еще кузнечный цех. Мы там калитку на дачу заказывали.
Отчего-то именно упоминание кузнечного цеха успокоило его. Он постоял еще немного, переминаясь с ноги на ногу и вдруг решился.
-Ну я поеду. В офисе дел невпроворот, а мы здесь болтаем.
Жена удивленно вскинула брови.
-Так…а чего заходил?
-Ключи забыл,-неловко ответил он и выскочил за дверь, прежде чем она успела сообразить, что он врет и врет нелепо как десятилетка.
Выходя из подъезда, он понял, что вот он, Димка, все так же стоит, покачиваясь как пугало на ветру и ждет его.
Но во дворе никого не было. Лишь в самом углу, возле детской площадки неподвижно на боку лежал пегий пес. Услышав, как открывается дверь подъезда, он лениво поднял голову и смерил Синельникова равнодушным взглядом. И с силой обрушился на землю, словно надеясь раскроить себе череп.
***
Три дня спустя, Синельников поехал к Горбатому мосту.
Собственно, он и не собирался вовсе ехать туда, но с оказией оказавшись всего-то в километрах трех…ну, ладно, в пяти, не преминул.
Погода продолжала радовать. Целый день, с самого пасмурного, простуженного утра, с неба наплывами капал не дождь даже, а какая-то мерзкая взвесь. Лобовое стекло «Лексуса» все время запотевало и приходилось включать обогрев. Синельников все никак не мог настроить печку и горячий воздух дул то в лицо, то в ноги, при этом стекло продолжало потеть как умирающий в горячке пенсионер.
Мокрая гадость не каплями, но сплошняком опускалась на асфальт, забивалась в трещины и многочисленные ямы, превращаясь в ручейки и лужи, наполненные черной, непрозрачной жижей. Деревья стояли голые и мертвые; нелепо просили о чем-то протянутые ветви.
У самого моста был затор. Что-то там случилось, но Синельникова меньше всего интересовали подробности. Он боролся с желанием развернуть машину и по встречке вклиниться в переулок, ведущий в противоположном от моста направлении. Что он вообще здесь забыл?
Озеро. Стоило бы признаться себе честно. Это клятое озеро не шло у него из головы. Не то, чтобы он думал о нем все время, нет, он осознавал прекрасно, что никакого озера, лимана, водохранилища, черт, даже котлована, по нелепой случайности заполненного водой, у моста нет и быть не может. Это был факт, аксиома, гранитная данность.
Но вот странная штука. Стоило ему представить, хотя бы чисто умозрительно, ради шутки, не более того, что с определенного участка моста открывается вид на озеро,
…небольшое, неправильной формы, серо-стального цвета под низким, с аляповатыми мазками облаков небом, на одном берегу которого лишь вереск и дикие травы, а на другом-город, и не город даже, а так, силуэт, черный трафарет на сером фоне; остроконечные крыши и домишки, клонящиеся друг к другу, доверительно шепчущие что-то тайное…
Словом, стоило ему предположить, что в этом месте могло бы оказаться озеро, как память, не воображение, но именно память тотчас же подбрасывала все прочие детали и наличие озера становилось совершенно очевидным.
Какая-то навязчивая фантазия.
Машина перед ним тронулась и остановилась так резко, что Синельников чуть не протаранил ее ржавый бампер. Он не выдержал, ударил кулаком по клаксону и «Лексус» раздраженно замычал. Тотчас же, из водительского окошка показалась рука, пальцы сложились в неприличный жест и рука исчезла.
-А вот я выйду…-пробормотал Синельников, но тихо, почти про себя, Все же, дождь…
Движение возобновилось и повернув влево, он оказался на Горбатом мосту, аркой взмывающем в депрессивное небо. Здесь соединялись воедино сразу три автомобильных потока и Синельников ненадолго отвлекся, потерявшись в хаосе лезущих не в свой ряд машин.
Мост поддерживался на весу хитроумным сплетением когда-то окрашенных в жизнерадостно-белый, а теперь насквозь проржавелых конструкций. Дорожное покрытие тоже оставляло желать лучшего. Зачем-то, каждые десять метров были расположены растрескавшиеся лежачие полицейские, словно какому-то идиоту вообще могло взбрести в голову лихачить здесь. «Лексус» протестующе скрипел и потрескивал совсем как «Вазик». Должно быть, японцы не представляли даже, что дороги могут быть в столь ужасном состоянии.
-Поменять бы соленблоки,-неожиданно для самого себя сказал Синельников и тотчас же осекся. Какие к матушке соленблоки? В «Лексусе» вообще есть соленблоки? И если есть, то что это такое?
Он представил себе небольшой, серовато-синий брусок, напоминающий полурастаявшее хозяйственное мыло. Прямо в брусок были вживлены многочисленные провода.
Синельникова передернуло и, чтобы отвлечься он принялся разглядывать окрестности. Благо, он добрался уже до середины моста и, отсюда стоило посмотреть влево как открывался вид на
озеро
железнодорожные пути, заросшие желтой, высокой травой;пересекающиеся и сливающиеся подобно венам на человеческой руке. Далеко-далеко, стоял совсем игрушечный локомотив.
Он повернул голову вправо, но прямо перед его глазами, загораживая вид, остановилась фура с грязным матерчатым кузовом, на котором под полустершейся эмблемой красовалась аляповатая надпись: «Выпечка Аси! Молочные продукты Феди! Биологически чистые харчи!!!»
Синельников хмыкнул и снова повернул голову влево, не забывая по-черепашьи ползти вперед. Большая часть моста была пройдена и с минуты на минуту, да нет же, в любой момент, и именно по левую сторону должно было появиться
озеро
… что там привиделось этому Димке.
Он проехал еще чуть вперед.
И увидел озеро.
Всего лишь на мгновение, но он был так ошеломлен, что забыл совсем о том, где находится, да так и продолжал мало-помалу ползти вперед и врезался бы во впереди плетущуюся машину, если бы между ними не было достаточно расстояния.
Он застыл с полуоткрытым ртом, не в силах понять, ни осознать, что же он видит на самом деле.
За ржавой паутиной металлических креплений.
За сухими черными деревьями, лишь кое-где сохранившими мертвые листья.
На фоне серой акварели неба.
Было озеро.
Он видел как небо отражается в стальной воде. Как медленно кружит над нею черная стая воробьев, словно стараясь в коллективном танце выразить некую тайную и страшную мысль. Видел как…
Все это время, Синельников не испытывал удивления. Нет, он вообще перестал испытывать любые эмоции. Его мозг раз за разом пытался объяснить картину, открывшуюся перед глазами, и, спотыкаясь об абсолютную невозможность этой картины, возвращался в исходное положение как игла патефона, застрявшая в исцарапанной поверхности пластинки.
Он проехал еще чуть вперед и вдруг картинка изменилась. Не исчезла, нет, изменилась, и все стало на свои места.
Разумеется, никакого озера не было и быть не могло. Сумрачный день, поганая влага, висящая в воздухе, скелеты деревьев, создали простую, но эффективную иллюзию, которая пусть на миг, но показалась ему совершенно реальной. Он видел не воду, но мокрую железную крышу какого-то склада, стены которого были скрыты до поры от его взора. Но теперь, стоило ему переместиться буквально на несколько метров, как озеро исчезло, но появились и стены и зияющие черные проемы окон и дебильно раззявленные двери складского помещения. Так и фокус с левитирующим магом перестает казаться невероятным, стоит любопытному зрителю совершенно случайно уловить отблеск света, отражающийся от тонкой проволоки.
Не было озера.
Синельников бросил еще один, прощальный взгляд на склад и поехал вперед, все увеличивая скорость. Тянучка впереди почти рассосалась.
Не было озера.
И быть не могло.
И все же, буквально на мгновение, он… словно прикоснулся к тайне. И это было…прекрасно, удивительно!
Он твердо решил больше к Горбатому мосту не ездить.
И нарушил обещание, не прошло и нескольких дней.
***
В среду вечером, уже почти подъезжая к дому, он вдруг вспомнил, что коту надобно купить еды. Синельников относился к толстому британцу Левушке двояко. С одной стороны, ему было приятно потискать кота, ощущая под пальцами теплую, бархатную шерсть. С другой стороны, всякий раз, когда он брал Левушку на руки, тот начинал вырываться, не сильно и без агрессии, но с удивительным и раздражающим упорством. Оказавшись на свободе, он отходил важно на несколько шагов, фыркал и садился спиной к Синельникову, яростно виляя хвостом. В эти мгновения, Синельникову хотелось придушить наглого дегенерата.
И все же, Левушку приходилось кормить, а ел он много и со вкусом. За ним приходилось убирать, вычесывать бархатную шерсть, чтобы она не превращалась в невесть что, а еще – держать все двери в дому открытыми настежь-Левушка не любил чужой приватности. В целом, Синельникову всегда казалось, что жирный кастрат ловко устроился, учитывая рудиментарный интеллект.
Магазин, торгующий всем без разбору, в том числе и кошачьим кормом, находился в двух шагах от дома. На парковке было удивительно пусто. Синельников вышел из машины, захлопнул дверь и вдруг остановился. Ему показалось, что прямо за спиной стоит Димка, все такой же грязный, вонючий и всклокоченный. Он даже почувствовал запах, эту прелую сладкую вонь. Оглянувшись, впрочем, он не увидел никого.
Он быстро нашел отдел товаров для домашних животных, расплатился, привычно сетуя на растущие как на дрожжах цены и уже было собирался уйти восвояси, праздно раздумывая, стоит ли купить две-три бутылочки бельгийского темного на вечер, как вдруг, взгляд его, блуждающий по полкам со спиртным, наткнулся на знакомое лицо. Женское лицо.
Поначалу, Синельников не понял кто это. По долгу службы, он встречался с огромным количеством людей. Впрочем, пожилых, плохо выглядевших женщин среди них не было. Или были?
Похоже, старушка тоже узнала его. Она живо засеменила вперед, толкая перед собой почти пустую тележку. Подойдя к Синельникову, она неожиданно улыбнулась.
- Здравствуй, Сеня!
Он чуть приобалдел от такой фамильярности и на мгновение застыл, а женщина продолжала, словно не замечая его замешательства:
-Раздался… Заматерел! Я всегда говорила-этот будет боссом! Ты же босс, верно? Бизнесмен?
Он только кивнул.
-Вот и хорошо. Как ты? Женат? Детишки?
-Я…-Синельников почувствовал себя на допросе,-Женат, разумеется. И…детей пока нет. Мы планируем. Но, есть кот,-он испытал невероятной силы желание сказать «Ну» и многозначительно замолчать, и это желание вдруг всколыхнуло в нем старые, почти стершиеся воспоминания. Конечно же!
-Марина… Петровна? –стоило ему с некоторым сомнением произнести ее имя как все встало на свои места. Разумеется это она и есть. Но как постарела, господи! Сколько же лет прошло?
-Вспомнил,-улыбнулась старушка,-Ты почти не изменился.
-Спасибо,-улыбнулся Синельников. Старушка замолчала и теперь, должно быть, ожидала его реплики. Но о чем с нею говорить? Спросить- как поживает Димка? Так он и так знает, зачем бередить рану? Ей должно быть достаточно неприятно видеть Синельникова и думать при этом о собственном, пропащем сыне. По-хорошему, надо бы попрощаться да и уйти.
-А я тут давеча Димку видел,-невесть зачем брякнул он и тотчас же осекся. Женщина отпрянула, словно он ее ударил.
-Что ты такое говоришь, Сенечка?
Синельников и сам понял, что сболтнул лишнего, но бес противоречия в нем не успокаивался. Отчего-то, вспомнилось ему озеро, которого нет и эта сладкая, замшелая вонь.
-Ну да!-рьяно воскликнул он,-Встречались с ним у дома, поболтали о том, о сем. Вы же помните, мы были…не разлей вода, а потом...-он болтал, стараясь не замечать как сильно побледнела женщина,-А что он, не рассказывал?
-Так ведь…умер он, Сеня,-еле слышно прошептала Марина Петровна,-Уже больше года прошло. Я думала… ты знал…
-О чем вы говорите?-споткнулся Синельников. Вдруг стало больно выговаривать буквы.
Женщина пожала плечами.
-Он пил много,-монотонно, не глядя на Синельникова, сказала она,-А в последние месяцы не только пил. Вот и… А может так и лучше. Я… а я скоро сама узнаю!-неожиданно голос ее окреп, глаза заблестели,-Ведь все там будем, верно? Правильно, Сеня?
И она схватила его за руку. Ее прикосновение было крепким и холодным, будто металлические клещи сомкнулись на запястье.
Не понимая, что он делает, Синельников рванулся прочь.
-Так ведь,-он потер запястье, все еще ощущая омерзение,-Ведь я же сам…
-А ты ошибся,-улыбнулась старушка,-может пьяный был!
Она повернулась и пошла прочь.