Алексей Аксёнов : Ответы

Утро выдалось необычайно тихим. Не слышно было соседки, которая всегда в это время выходила ругаться с дворником, не стучали колёса первых трамваев, в коридоре за дверью не чихала бездомная кошка, простудившаяся в майские холода.
Дед Семён поднял руку со старыми механическими часами, посмотрел на циферблат – шесть часов пять минут. В комнате было светло, день определённо уже начался. Дед откинул одеяло и с трудом сел на кровати. Он смотрел на свои тощие ноги, торчащие из старых вылинявших от стирки трусов, и в который раз удивлялся тому, во что превратился с годами. В молодости он всегда воспринимал своё упругое и свежее тело как данность, ежедневную и справедливую. Сейчас это же самое тело казалось деду Семёну наказанием за какие–то неведомые грехи.
Он вытянул руку, чтобы снять со спинки стула брюки, в которых ходил по дому, но на стуле ничего не висело.
— Куда это я их положил? – спросил он сам себя и встал.
Осмотрелся, пытаясь найти пропавшую одежду, но её нигде не было, хотя всё остальное аккуратно лежало на своих местах, как и всегда. Последние семь лет дед раз в неделю убирал свою маленькую квартирку, хотя до этого ни разу за всю жизнь не притронулся ни к венику, ни к швабре. Но потом бабка умерла, и он неожиданно нашёл утешение в натирании полов и мытье запылившихся кастрюль. После уборки квартира выглядела так, словно бабка вышла в магазин и скоро вернётся с капустой и свеклой для борща. Поэтому дед, прибравшись в квартире, ещё и сам варил борщ, пусть и невкусный.
Ногой он попытался нащупать под кроватью тапки, но их тоже не было. Он разозлился и поковылял за одеждой к шкафу, шлёпая босыми ногами по истёртому паркету, открыл дверцу и увидел абсолютно пустые полки. Ни одежды, ни постельного белья в шкафу не было, только в дальнем углу одиноко блестела пятирублёвая монета.
— Обокрали! – сказал дед, не веря в произошедшее. Он никогда не думал, что из этой квартиры можно что–то украсть. Вся одежда была старой, мебель разваливалась, а денег у него никогда и не было. Ни в молодости, ни сейчас.
Дед дошёл до телефона, чтобы звонить в полицию, но не услышал в трубке гудков, связь не работала. Нужно было сходить к соседям и попросить их позвонить с сотового, но идти без штанов было как–то неприлично. Он решил выглянуть в окно на случай, если у подъезда есть кто–то знакомый, отдёрнул занавеску и с удивлением уставился на улицу.
За окном шёл снег. Огромные хлопья стеной падали с небес, полностью закрывая обзор. Не было видно дороги, соседних домов и даже козырька над подъездом, только где–то совсем рядом угадывались ветки старого тополя. Казалось, что на улице январь, а не начало июня.
Несколько минут дед смотрел на снегопад, потом потянул на себя форточку, и высунул руку на улицу. Снежинки тут же облепили ладонь, покалывая и моментально превращаясь в холодную воду.
— Ну чудеса! – сказал дед Семён, вспомнил про ограбление, захлопнул форточку, стащил с кровати простынь и, как смог, обмотался ею. В крошечной прихожей он не нашёл и своих ботинок, поэтому решил идти к соседям босиком.
Он повернул защёлку, открыл входную дверь и в очередной раз остановился в удивлении. За дверью не было лестничной площадки, вместо неё была небольшая комната, ярко освещённая одинокой лампочкой, болтающейся под потолком на кривом проводе. В центре комнаты стояло кресло и небольшой столик, за которым сидела симпатичная девушка лет двадцати.
— Семён Николаевич? – спросила она, глядя на деда Семёна, и улыбнулась.
— Да, – сказал дед Семён после паузы. Ему стало неловко за свой наряд и босые ноги, выглядывающие из–под простыни. – А что тут случилось?
— Проходите, – девушка пропустила вопрос, встала и указала рукой на кресло перед столом, – садитесь.
Дед прошлёпал по холодному полу и остановился около кресла, не зная, как поступить. Вдруг откуда–то раздался знакомый кашель, и из–за стола вышла бездомная кошка, которая последний месяц жила в подъезде. Она потёрлась о ногу деда Семёна, после чего запрыгнула в кресло и свернулась в клубок.
— Ну пусть так, – сказала девушка и тоже опустилась в кресло со своей стороны стола. – Давайте начнём. Вы уже догадались, что произошло?
— Я умер? – спросил дед Семён и сел. Кошка мурлыкнула и подвинулась, освобождая место. Девушка опять улыбнулась.
— Правильно, – подтвердила она, – при встрече мы всегда учитываем ожидания клиента, чтобы легко было догадаться.
В этот момент пригревшаяся кошка от удовольствия выпустила когти и впилась ими в бок деда Семёна, вернув его из шока в новую реальность.
— И что со мной теперь будет? – спросил он, пытаясь отцепить кошку от простыни. – А кошка что, тоже сдохла?
— Кошка случайно попала с вами, её вернут. Теперь смотрите, сейчас закончится подсчёт очков вашей жизни. – Девушка указала на боковую стену, где обнаружились три одинаковые двери. – Если вы наберёте меньше сорока двух, то вам в левую дверь, а если больше, то в правую.
— Это что – ад и рай?
— Честно говоря, я не знаю, что там. Туда можно попасть только после смерти, а я ещё ни разу не умирала.
— А как же вы здесь находитесь?
— Просто работа. Кстати, вот и ваш результат!
Поверхность стола стала прозрачной, и на ней начали появляться цифры. Они кружились и бегали из угла в угол, потом начали подниматься над столом, пока наконец не застыли в надписи «42.000 000 000». Девушка ахнула и уставилась на деда Семёна огромными голубыми глазами, словно он только что возник в кресле.
— Что? Что такое? – спросил тот, почуяв неладное.
— Вы набрали сорок два, – сказала девушка и замолчала. – Никто и никогда не набирал.
— И что это значит?
— Вам в среднюю дверь.
— И что? Что там за ней?
— Я не знаю. Идите.
Дед Семён встал, дошлёпал до дверей и обернулся.
— А если я в другую дверь пойду? – спросил он.
— Рискнёте потерять такой шанс? – девушка встала из–за стола и заулыбалась.
Дед поправил сползающую с плеча простыню, открыл среднюю дверь и шагнул внутрь, в пустую комнату. Сзади раздался щелчок замка, и в ту же минуту что–то коснулось ноги.
— Муррр… – сказала бездомная кошка, выгнув спину и задрав вверх мордочку.
— Вот ты настойчивая! – дед Семён нагнулся погладить кошку, провёл рукой по шерсти и опять замер в удивлении. Рука была гладкая, без морщин и скрюченных пальцев. Он встал, сбросил простынь и осмотрел себя. Тело было молодым и красивым, а из вылинявших трусов торчали две крепкие ноги.
— Ничего себе! – Семён ощупал всего себя, развернулся и дёрнул дверь, чтобы поблагодарить за новое тело. За дверью шёл снег, прямо от порога начиналась аллея с тополями, которая через несколько метров терялась в снежной каше. Кошка высунулась наружу, потрогала лапой снег, фыркнула и вернулась в комнату. Семён тоже высунул голову, поймал несколько снежинок языком и увидел уже знакомые двери слева и справа. Он осмотрел стену и обнаружил эти же двери внутри. Все они вели в одну и ту же комнату.
— Надо же, кругом обман! – сказал он, захлопнул двери и подобрал с пола намокшую от снега простынь.
В комнате вдруг вспыхнул свет, и в углу стал виден стол с сидящим за ним лысым мужичком в очках и разноцветной футболке.
— Извините за опоздание, – вышел он из–за стола, выкатил откуда–то кресло и указал на него рукой, – просто такие случаи у нас очень редко бывают, мы не готовились.
— Девушка сказала, что раньше вообще такого не было, – Семён сел в кресло и с удовольствием расслабился, ощущая забытую радость от того, что тело не сопротивляется.
— Это не так, иногда случается, – мужичок вернулся, вытащил из ящика стола пыльный будильник, дунул на него и поставил циферблатом к Семёну.
— А это зачем? – поинтересовался Семён.
— По правилам – человек, набравший сорок два очка имеет два преимущества перед всеми остальными, – на этих словах будильник тихонько звякнул и секундная стрелка начала движение, – у него есть час, чтобы задать любые вопросы, и никакие его воспоминания в будущем не будут стёрты. Теперь можете спрашивать.
— Ладно, – Семён выпрямился в кресле, откуда–то тут же вылезла кошка и запрыгнула ему на колени, – кто вы такой? Вы бог?
— Нет. Я обычный служащий. Принимаю новеньких после объявления очков жизни.
— Где мы находимся?
— Это виртуальная реальность, – мужичок обвёл рукой вокруг себя, – а на самом деле я сейчас нахожусь на работе, а вы в центре по распределению.
— Я в этом ничего не понимаю, – Семён погладил кошку, которая улеглась на колени и мурчала, – давайте по–другому: кто всё это создал и зачем?
— Около четырёх веков назад был разработан способ переноса личности в компьютер. В кровь вводились микроскопические роботы, которые при попадании в мозг считывали всю информацию с клеток мозга и их связей, дублировали её, и параллельно создавали искусственные нейроны, встраивая их вместо настоящих. За несколько лет живой мозг полностью заменялся искусственным, при этом личность человека сохранялась. Такой мозг легко можно было подключить к цифровым устройствам и перевести его питание на электрическое. После остановки сердца стало не обязательно умирать.
Со временем научились переносить личность за несколько секунд без операций и замены клеток, после смерти почти все стали переселяться в виртуальный мир. Около ста лет назад была изобретена машина времени, а тридцать лет назад был принят закон о спасении всех когда–либо живших существ.
По этому закону мы попадаем в прошлое, находим того, кто должен умереть и через секунду после смерти существа переносим его личность в виртуальное пространство, не давая ей погибнуть. Вот такая картина мира.
— То есть люди сами создали жизнь после смерти? И воскресили всех, кто жил раньше?
— Да.
— А бог существует?
— Не знаю. Но пока никто его не встречал.
— Подождите, – Семён переложил кошку в кресло и встал в волнении, – а что, если он существует? А что, если есть ад и рай, а вы никого больше туда не отпускаете?
— Почему же никого? – развёл руками собеседник. – Кто–то периодически отказывается жить после смерти. Вы тоже можете отказаться, мы отключим вас от системы, тогда вы точно умрёте. Зато точно узнаете, есть ли бог. Хотите?
— Нет, подождите, не хочу! – Семён схватился за голову и стал ходить по комнате. – А что это за система с баллами за жизнь?
— Это совсем просто. Чем интереснее была ваша жизнь, тем больше баллов вы получите.
— И зачем мне эти баллы нужны?
— А сколько вы сможете жить после смерти? Лет через пятьдесят вам всё надоест, вы станете злым скучным старым дураком и будете рассказывать, что раньше было гораздо лучше. Чтобы этого не случалось, после смерти вы можете выбрать новую виртуальную жизнь, вашей личности временно сотрут память и поместят в специально созданный мир, где вы до самой смерти будете считать себя живым. И так бесконечно много раз. Вот тут вам и пригодятся очки. Чем интереснее была ваша жизнь реальная, тем интереснее будет жить после смерти.
— Но это же несправедливо! Какой–то бандит может набрать много очков, а хороший человек мало. И вы дадите бандиту интересную жизнь?
— А почему вы считаете, что это неправильно? Если в жизни вы были скучным типом, то это ведь ваш собственный выбор. Вы получите именно то, к чему и стремились всю жизнь – своё собственное скучное счастье. Какое вам дело до того, что получат другие?
— То есть можно грабить и убивать, а после смерти никакого наказания?
— А представьте, что вас поймают и посадят в тюрьму, скажем, на десять лет. За эти годы вы вряд ли получите какие–то очки жизни. Десять лет уйдут впустую. Так что грабить и убивать не так уж и выгодно.
— А если не поймают?
— Скажите, а что вы в своём времени делаете с теми, кто не попался при жизни?
— Но мы же не можем никого воскресить и наказать! – Семён в ярости махал руками перед лицом мужичка, но тот оставался невозмутим.
— А зачем тогда это делать нам? – спросил он.
— Ну а в вашем времени со своими бандитами вы тоже так не делаете?
— У нас нет денег, поэтому и бандитов тоже нет.
— А чем же вы рассчитываетесь друг с другом?
— У нас есть очки жизни.
— То есть кто–то может отобрать у других миллиард очков и целую вечность шиковать за чужой счёт?
— Нет, так это не работает. Ни у кого отобрать очки нельзя. Да и я не припомню, чтобы кто–то набрал больше двух тысяч.
— Двух тысяч? – Семён сел в кресло и кошка снова впилась когтями ему в бок, но он не заметил этого. – А у меня всего сорок два. Я что, прожил скучную жизнь?
— Семён Николаевич, не просто скучную, вы прожили абсолютно бездарную жизнь. Вы всё время работали, старались быть правильным и не нарушать закон, не завели детей, хотя жена очень просила вас об этом. Вы не ездили в отпуск на море и в горы, не рыбачили на речке со льдины, ни разу не съехали на машине в грязь, не дрались с хулиганами, даже никогда не плевали с балкона на прохожих внизу.
— И теперь все мои новые жизни будут такими же?
— Да, все ваши будущие виртуальные жизни будут таким же пресным болотом. Но у вас будет одно отличие от всех остальных людей, о котором я вам сказал в самом начале – ваши воспоминания не будут стёрты, вы будете помнить всё с момента своего рождения. И этот разговор вы тоже будете помнить. Сможете что–то изменить к лучшему?
— Но я же буду знать, что всё не по–настоящему! Зачем что–то менять в придуманной жизни?
— Я не знаю, просто предложил, – сказал мужичок и указал пальцем на будильник, – у вас осталось полчаса, что вы ещё хотите узнать?
— Больше ничего. Тошно и от того, что уже узнал!
— Ну так вы же сами превратили подарок в проклятие. Вы сами задали вопросы, ответы на которые не хотите знать, а по правилам я обязан вам ответить.
— А мне почему–то кажется, что вы наслаждаетесь моим унижением! Это так?
— Вы точно хотите это узнать? Только что ведь не хотели больше вопросов.
— Не надо, – сказал Семён и замолчал.
Он понимал, что впереди его ждёт бесконечное разочарование в самом себе. Не проще ли отказаться и навсегда раствориться в забвении, узнав наконец–то, существует ли на этом свете бог. Хотя, кажется, был ещё один вопрос, на который хотелось узнать ответ. Он поднял голову и спросил:
— Слушай, а я бабку… жену… жену свою могу повидать?
— Конечно. Бывшим парам можно даже жить вместе после смерти, но только если никто из них не против этого.
— А если кто–то один против?
— Чтобы не расстраивать второго, мы создаём робота–копию несогласной личности, но делаем его согласным. В результате второй партнёр, по сути, живёт с роботом, но не знает об этом.
— То есть, если я встречусь с женой, то не буду знать, она это на самом деле или просто робот?
— Да, именно так и есть.
— Зачем я это спросил? – крикнул сам на себя Семён, и кошка снова впилась в него когтями, но в этот раз от испуга.
— Я могу ответить и на этот вопрос, – сказал мужичок, но тут крышка стола растворилась, и в её середине замигала красная точка, замелькали надписи на непонятном языке, которые оторвались от стола и повисли в воздухе. Мужичок посмотрел на них и рассмеялся, надписи исчезли.
— Что ещё? – спросил Семён, хотя ему уже было всё равно.
— Мне больше не надо отвечать на ваши вопросы.
— Это почему? Час ещё не прошёл.
Мужичок снова рассмеялся и указал рукой на выглядывающую из–за спины Семёна кошку.
— Ошибка вышла. Это не кошка с вами случайно попала к нам. Это вы с ней случайно попали. А при расчёте очков учли сразу и ваши, и её. И знаете, что самое интересное? У неё очков больше, чем у вас.
— И что теперь со мной будет?
— По правилам мне надо вас вернуть обратно и стереть память. Но вы прошли через среднюю дверь и получили полную защиту от стирания. Так что, думаю, теперь будет весело.
За окном соседка ругалась с дворником, шелестел тополь, на лежачем полицейском звякнул железками очередной Камаз. Дед Семён в холодном поту подскочил в кровати и вытянул перед собой руки. Руки были старыми, морщинистыми, пальцы сгибались с трудом. Он посмотрел на спинку стула, схватил брюки с рубахой, наскоро натянул их прямо в кровати, встал и босиком пошлёпал к входной двери. Он вышел на лестничную площадку, спустился на один пролёт вниз и остановился около миски, которую какие–то сердобольные жильцы поставили для кошки. Сама кошка лежала рядом. Дед Семён с трудом нагнулся и потыкал кошку пальцем, но она была уже холодной.

Санитар из скорой многое повидал в своей жизни, но такое видел впервые. Под лестницей валялся дед в драных джинсовых шортах, кедах и тельняшке. Рядом валялась бейсболка, огромные наушники и пустая бутылка из–под виски. Санитар наклонился, чтобы для вида пощупать пульс, хотя и без этого было всё понятно. Зато теперь стало видно, что редкие волосы деда были покрашены в ярко–красный цвет.
— Ну что там? – спросил сверху участковый.
— Что–что? Всё! – сказал санитар, выбираясь из–под лестницы.
— Извините, что вы говорили? – вернулся участковый к свидетельнице.
— Я говорю, ещё машину он себе купил. Запорожец какой–то, вон во дворе стоит, – возобновила та рассказ, показывая куда–то пальцем вглубь двора, – так въехал соседу в Мерседес, прав–то нету. Кредитов где–то понабрал, я у него в руках целую пачку денег видела. Кто ему только дал кредиты в восемьдесят лет? Подрался позавчера с бомжами за место на качелях. Песни орал на весь двор. Каждую ночь у него дома музыка, девки какие–то голые бегают. Пьяный был все эти дни, танцевал в магазине соседнем. Мы думали, что помрёт ещё в первый вечер, а он целых две недели продержался. Только вчера бегал с плакатом, орал что–то, не разобрать.
— Ладно, пока идите домой, – сказал участковый, у которого от всего этого жутко болела голова, – я попозже к вам зайду записать показания.
Он ещё раз наклонился к деду и увидел кусок картонки, торчащий из–под тела. Он потянул его на себя и вытащил самодельный плакат с надписью: «Янки, прочь из Вьетнама!!!»
— Да, дед, – сказал участковый, улыбаясь, – погулял ты напоследок!