Припадок спокойствия : Про Колю и Григория

Проснувшись поутру, отец Григорий неспешно потянулся, икнул и вдруг почувствовал в районе седьмого позвонка небольшое жжение. Подойдя к зеркалу он выдал нечленораздельный звук и шмякнулся в обморок. Затем очнулся, встал и упал опять. Но сколько ни падай, а выходило то, что выходило. За ночь у него отрасли крылья. Не большие, покрытые белыми перьями, как на иконах с ангелами, а совсем наоборот. Маленькие, розовые, чем то напоминающие куриные. Они торчали меж худых лопаток словно недоразвитые обрубки калеки, и не давали отвести от себя глаз. Из-за этого, вместо того чтобы идти на утренний молебен, отец Григорий заперся, и долго изучал себя в зеркале, изредка дергая бороду, убедиться, что это не сон. Но в конце концов ему пришлось признать - ему не снится.

- Что же такое получается? - сказал Григорий. - Выходит, скоро я стану ангелом?

Подобная трансформация не входила в его ближайшие планы. Он начал шарить глазами ища зеленую обложку Библии - все ответы там - но ее нигде не было.

- Господи помоги, - прошептал Григорий стараясь не паниковать и продолжил поиски, но вдруг сорвался, и заметался по комнате.

И чем больше он метался, тем сильнее его обуял ужас. Что теперь с ним будет? Скоро нельзя будет ни в карты с братьями, ни к монашкам после отбоя. Только с утра до ночи летать, и делать что Он прикажет. Никакой личной жизни. Служение без конца, а в награду лишь синее небо с райскими птичками. Ни тебе портвейна, ни водочки. Разве о таком он мечтал, когда шел в монахи? Григорий чувствовал, как постепенно его тело сковывает страх. Движения давались со все большим трудом, и скоро он замер, охваченный им словно панцирем. Он ждал Его появления, и когда был уже полностью уверен, что сейчас Он появится, в этот момент кто-то постучал в двери.

- Коля, - освобождай уже туалет. Сколько можно сидеть?

Голос за дверью был такой до чертиков знакомый. В глазах его что-то замелькало, и мир стал приобретать другие очертания. Вот из ниоткуда появилась раковина, плитка на стене, лампа.

- Коля! Ты скоро?

Отец Григорий втянул голову в плечи, словно в ожидании удара. Голос за дверью его невероятно пугал.