Шева : Качели

Изделие ХУЮН20/17бис их цех должен был освоить еще в третьем квартале.
Но уже наступила середина октября, а военпреды акт приёмки не подписывали.
В опытной партии из шести экземпляров два изделия не показывали заявленный в ТУ параметр, - сорок фрикций в минуту.
Оба показывали лишь тридцать девять и девять десятых. А допускаемое отклонение было - плюс-минус одна сотая.
Кто-то непонимающий скажет, - подумаешь, разница-то - тьфу! И будет неправ.
Ибо ХУЮН20/17бис был всего лишь одним из элементов в длинной многокомпонентной цепочке обеспечения жизнедеятельности основного объекта, и кто знает, что из-за этой миллисекундной задержки могло произойти на орбите.
Да еще над территорией вероятного противника.
И ведь что обидно, - осуществляя плавное возвратно-поступательное движение, толкатель изделия как родной, как папа в маму попадал в захваты улавливателя, а вот временной параметр - не выдерживал!
Грешили на развальцовку конуса улавливателя, на смазку, меняли, подправляли, - ничего не помогало.
Обратились к разработчику. А те и посоветовали, - не морочьте себе и нам…сами знаете что: езжайте на ***-ий завод, возьмите их технологию, - они уже второй месяц делают ХУЮН без проблем.

Вот таким макаром Яков Гольдфарб оказался в ***. С поезда, чтобы время не терять, сразу поехал на завод. В гостиницу решил вечером устроиться.
В бюро пропусков он получил временный пропуск, на проходной расспросил, где находится нужный ему пятый цех, и двинул в указанном направлении.
Шёл мелкий, но противный дождик, и пока Яков добрёл до здания цеха, которое располагалось довольно далеко от проходной, изрядно промок.
Но даже не это, а другое обстоятельство создавало ему определённый дискомфорт. Как-то нехорошо, не по-мирному бурчало в животе, и Яков решил в превентивных целях облегчиться, - а то мало-ли.
Зайдя в цех, у первого подвернувшегося работяги он выяснил, где находится туалет, и поспешил туда.
В туалете у открытого окна базарили о футболе и курили трое работяг. Кабинки были свободны. Якова, правда, несколько удивила их конструкция.
Дверцы были невысокими, метра полтора, так что с учётом высокого постамента под собственно унитаз даже в сидячем положении посетитель оказывался на возвышении, в силу чего голова его торчала почти вровень с верхом дверцы. Благодаря чему он был открыт к общению, советам и можно сказать, не отрывался таким образом от коллектива.
- Ну, в чужой монастырь со своим уставом не ходят! – смирился Яков и решительно открыл дверцу средней кабинки.
Никакого гвоздика на двери или стенке кабинки не оказалось, и Якову пришлось забросить длинные фалды плаща себе на спину.
Отчего он стал похож на майского жука, приготовившегося взлететь, хотя изначально со своим ростом выглядел присевшим по неожиданной надобности гордым орлом.
Начал уже тужиться, чтобы осуществить задуманное, как вдруг услыхал громкий женский голос, - Маша, перестань скулить! Что, по такой погоде ты в другой цех побежишь? Пролетариат тебя не обидит, пролетариат у нас понимающий. Правда, товарищи?
Оторопевший Яков с недоумением и удивлением увидел перед собой две женские фигуры.
Совсем молодая, худая, угловатая, явно стесняющаяся молодая девица в очках и рядом с ней блондинка лет тридцати, голос которой он услышал.
Даже будучи сейчас похожим на напуганного и нахохлившегося мокрого воробья, Яков оценил женственность, миловидность и харизму блондинки.
- Прямо - Миледи из «Трёх мушкетеров»! – подумал он, хотя сам почему-то чувствовал себя юным гасконцем, лошадь которого только что публично оскорбили на постоялом дворе.
Миледи обратилась к работягам, - Вы же знаете, женский туалет у нас на ремонте! А Машенька, наш молодой специалист, дитё только из института, в обед съела в столовой что-то не то, - сырники, что-ли? Так что, мужики, звыняйте! Или в окно дымите, и не поворачиваетесь, или, еще лучше, - освободили помещение!
Взглянула на Якова, командирским голосом сказала, - Товарищ пусть сидит! Раз уже в процессе. Опять же, - не наш, да еще и в шляпе.
Добавила с усмешкой, - Гостям мы всегда рады!
От неловкости и нежданного позора Яков напрягся и…пукнул.
- Да вы не волнуйтесь так, товарищ! Продолжайте! – подбодрила его Миледи. И добавила, - Маша! Все уже вышли, - заходи, - и вперёд!
Маша заняла кабинку справа от Якова.
И только присела, как тут же дриснула громким залпом.
От неожиданности Яков вздрогнул, пёрднул, и понял - что не сможет.
Хотя и остались они только вдвоём с Машей.
Вроде как ненароком он взглянул направо и наткнулся на обращённый к нему опустошённый, потусторонний взгляд тургеневской девушки, в котором читались потерянная невинность и вся скорбь мира.
Яков решительно поднялся, натянул брюки и поспешно ретировался из туалета.
В коридоре возле выхода стояла Миледи. Курила.
По-приятельски улыбнулась Якову, - Ну как, удачно?
Неожиданно для самого себя Яков обиженно буркнул, - Не смог!
- Какой вы нежный…, - будто пропела блондинка.
Яков повернулся спиной и стараясь не перейти на бег, бросился вглубь коридора.
Минут десять, наверное, курил, - успокаивался.
Потом, немного поплутав, нашёл техбюро. И первое, что увидел, - Миледи, сидящую явно за столом начальника.
Опешил, но на вопрос, - Вам кого? на «автомате» бодро ответил, - Мне начальника бюро, Жанну Олеговну!
Миледи, закусив губу, - видно бесстыжая белокурая бестия хотела рассмеяться, вышла из-за стола, - Присаживайтесь! Давайте знакомиться…

Вечером в заводской гостинице мест не оказалось.
Вернее как, - сказали подойти позже.
Жанна, любезно проводившая Якова до гостиницы, весело предложила, - А давайте пока погуляем, я вам город покажу? Или в театр сходим? У нас неплохая труппа!
- А почему бы и нет? – подумал Яков.
Не без задней мысли.
Жанна ему решительно нравилась. Невзирая на.
…Давали «Вишнёвый сад».
В полупустом партере было приятно, покойно, плюшево.
- Как хорошо, что у нас в стране такой бардак: изделия не собираются, туалеты не работают, мест в гостинице нет, - мелькнуло в голове у Якова.
И взглянув на греческий и такой многообещающий профиль Жанны, подумал, - Во всём этом есть что-то возвышенное, одухотворяющее…и фантасмагорическое.
И действительно, когда Жанна вдруг наклонилась к Якову и что-то неразборчиво начала жарко шептать ему на ухо, волна аромата дивных запахов окутала Якова.
Да еще в этот момент со сцены из уст Дуняши томно прозвучало, - Меня еще девочкой взяли к господам, я теперь отвыкла от простой жизни, и вот руки белые-белые, как у барышни. Нежная стала, такая деликатная, благородная, всего боюсь. И если вы, Яша, обманете меня, то я не знаю, что будет с моими нервами!
- Как верно, как правильно, как созвучно! – умилился Яков.
Неожиданно перед глазами мелькнули картинки сегодняшнего дня: он, восседающий майским жуком, едва не обосравшаяся испуганная лань Машенька.
Яков изобразил на лице пресыщенную, аристократическую полуулыбку умудрённого жизнью Казановы, - Что наша жизнь? Качели!
И с нежностью, и еще Бог его знает, с каким, но до ужаса, до непотребности, огромным восставшим в брюках чувством взглянул на Жанну.
Но вспомнив родной цех, посерьёзнел, - Теперь главное - чтобы ХУЮН не подкачал!