И.Шамир : БЕСЕДЕР

В предисловии к документальной повести «Братья Бельские», которая вышла недавно в США, ее автор Петер Даффи с горечью отмечает: «Трое братьев в лесах Белоруссии спасли столько же евреев во время войны, сколько Оскар Шиндлер, и организовали отряд, который уничтожил столько же немцев, что и повстанцы Варшавского гетто. Однако прошло 60 лет, а их имена не найти ни на одной мемориальной табличке...»
Среди таких «лесных братьев» было немало евреев, не говоря уже о евреях в рядах регулярной армии. Общее количество евреев, сражавшихся против Германии, составляет полтора миллиона. Из них полмиллиона было в рядах Красной армии.
Но подвиги этих людей были и остаются вне контекста сионистского нарратива, который зиждется на диалектике двух разных полюсов – «до» и «после». До – это «Яд ва-Шем»: смотрите и ужасайтесь. А вот « после» – наш израильский холм Славы: наши войны, наши победы, наши герои, наши генералы.
Иммиграция из СССР мало что изменила. Героями иммиграции были не участники эпохальной войны, а диссиденты. Последние были, прежде всего, частью широких интернациональных диссидентских кругов, приоритетами которых была формирование нарратива ГУЛАГа и альтернативного нарративавойны, служившего контрапунктом советской пропаганды, эксплуатировавшей эту тему. Кроме того, СССР не только проводил враждебную Израилю политику, но и тиражировал оскорбительный для Израиля нарратив о «связи сионистов с фашистами». В этой атмосфере прибывшие в Израиль ветераны войны оказались в тени, как и сама победа над Гитлером.
В 1945 году Бен-Гурион решил, что мы, евреи, не можем отмечать эту победу, как все остальные народы. Поскольку в терминах демографии мы в этой войне потерпели поражение. Израиль был создан евреями, которые сделали вывод из этого поражения. Поэтому 9 Мая в Израиле – такой же день, как и все другие, в отличие от Дня памяти жертв Холокоста. Это привело к маргинализации феномена сопротивления евреев нацизму – сопротивления, которое израильский нарратив сводит только к восстанию в Варшавском гетто, в рамках Катастрофы и героизма европейского еврейства.
Ветераны из бывшего СССР не согласились играть роль жертв, будучи на самом деле, победителями в эпохальной войне. Они пробили через кнессет закон о признании 9 Мая государственным праздником. Но тезис ветеранов о том, что без «той» победы – нашей Победы – не было бы вашего–нашего государства, еще недостаточно проник в сознание общества.
Хотя Израиль выделяет определенные средства на поддержку ветеранов и даже время от времени оказывает им всяческие почести, тем не менее Победа, в которую они внесли свою лепту, остается за рамками собственно израильского нарратива.
Ветеран войны Раиса Синицина, которая отправилась на фронт добровольно – после того как уже пережила Ленинградскую блокаду, –вспоминает, что, когда она уже в Израиле надела 9 Мая свои медали, за ней бежала ватага детей, которые смеялись при виде этого странных украшений. Теперь смеются меньше, говорит она, но, тем не менее, она все реже достает из шкатулки свои награды.
Между тем в Израиле сегодня 327 000 человек, переживших Холокост. Если добавить к этому тех, кто пережил нацистскую оккупацию в странах Средиземноморья, то их количество достигнет 430 000. Разумеется, изначально их было больше. Нет данных о втором и третьем поколениях переживших Катастрофу, но мы можем предположить, что едва ли не половина населения Израиля непосредственно обязана жизнью победе над нацизмом. Потомки иммигрантов из Центральной Европы, которые прибыли сюда после 1946 года, заняли ведущие позиции в израильском обществе – в армии, администрации, политике, культуре. Стало быть, в терминах чисто демографических, а также в терминах функционирования государства и его облика Израиль – это продукт Победы. В терминах геополитики создание Государства Израиль тоже было итогом победы над нацизмом. Чтобы представить себе всю степень невозможности создания Израиля без победы над нацизмом, стоит почитать вышедшую недавно книгу В. Лазариса «Белая ворона» – об активности нацистов на территории Палестины и о масштабах арабского коллаборационизма и вовлеченности в нацистский проект.
Израиль – не Прибалтика, Румыния или Венгрия. Это для них пару лет нацистской оккупации – «маленькое зло по сравнению с оккупацией советской». С точки зрения Израиля, диссидентский нарратив симметрии двух тоталитарных идеологий XX века смыкается с антисемитским нарративом, согласно которому победа над нацизмом была выгодна лишь евреям.
В Израиле вы можете встретить символическую преемственность в лице семей, где деды воевали во Второй мировой, отцы – в Афганистане, старшие братья – в Чечне, а младшие отпрыски служат в Армии обороны Израиля.
Только в Израиле ветераны Второй мировой войны снова оказались на линии огня – так же как и их внуки: среди жертв интифады есть и те, и другие.
Поскольку четверть населения Израиля – это выходцы из СНГ, то Вторая мировая война и победа в ней – часть их идентификации, их родовая память и корни. К сожалению, иммигрантская среда не выдвинула лидеров, способных отстоять эту идентификацию и способствовать изменению израильского нарратива. За эту цель наши ветераны сражаются в одиночку, но победа опять будет за ними. В этом году впервые на церемонии в День независимости Израиля один из факелов был зажжен ветераном Второй мировой войны.
Марш победителей
Само понятие «победа» в нынешнем контексте звучит архаично и приобрело в эпоху всеобщего пацифизма-пофигизма некий неприлично- милитаристский оттенок.
Сегодня в мире нашлось бы больше тех, кто отнесется с пониманием к немецким фрустрациям по поводу обделенности зонами влияния и жизненного пространства, как нашлись бы участники массовых демонстраций против бомбардировок Дрездена. Многие солдаты Красной армии, бесчинствовавшие в Германии, считались бы сегодня такими же военными преступниками, как и нацисты, расстреливавшие мирное население. При этом гибель близких, сожженные родные деревни, штабеля трупов в освобожденных лагерях – все это не послужило бы смягчающими обстоятельствами. Причинная связь, выяснение того, что предшествовало чему, сегодня никого бы не интересовало.
Поэтому очень трудно себе представить, что Победа в том формате, в котором она состоялась, была бы возможна в условиях, приближенных к современным, и с учетом современного менталитета. Очень трудно себе представить, чтобы на такую Победу была бы способна современная Россия, не говоря уже о других странах.
Но победы во Второй мировой войне добились другие люди. Их война – это война до победного конца. Их война – это « когда враг не сдается, его уничтожают». Их победа – это поверженные вражеские знамена, это флаг на крыше рейхстага. Их отношение к врагу – это когда «вскипает ярость», причем не всегда «благородная». Их победа предполагает возмездие за жертвы своего народа, объектом которого становится также и гражданское население врага.
Поскольку такая Победа в нынешних условиях невозможна, то остается надеяться, что в нынешних условиях невозможна также и такая война.
С уходом ветеранов с исторической сцены испаряется ощущение защищенности. После того экстремального усилия, ценой которого досталась победа, сами победители думали (и мы с ними), что это уже не повторится никогда. И вдруг стало наползать нечто глобальное, во что вливаются ручейки локальных и региональных конфликтов, которые предвещают предстоящую борьбу за новый миропорядок. Одни назвали это «столкновением цивилизаций», другие более скромно – «асимметричной войной», «войной с террором» и т. д. Но чем бы ни обернулись нынешние противостояния, вряд ли мы увидим ту степень социальной мобилизации, которая привела, в конечном счете, к победе – возможно, последней подлинной победе в истории – победе над коричневой чумой.
Победа есть победа есть победа.